Лицо войны. Военная хроника 1936–1988

– Мне плевать на эту войну, я считаю, это глупость. Хотят воевать – пусть воюют. Но они должны увезти всех детей в безопасное место. Я никогда в жизни не видела таких храбрых детей.

В католическом лагере в центральном Вьетнаме начальник лагеря, носящий, как и все крестьяне, черную одежду из хлопка, сказал мне, что здесь живут 2300 человек, и назвал дату их великого исхода: 20 апреля 1965 года. «Битва» вокруг их деревень, бомбежка, сгоревшие: так появляются беженцы. (Вьетнамцы, которые прекрасно разбираются в вопросе, рассказывают, что все крестьяне выкапывают «траншеи» в земляных полах своих домов; от прямого попадания снаряда, или напалма, или белого фосфора там не спрячешься, но хотя бы есть шанс спастись от осколков.) В прошлом 1965 году этот лагерь еще получал какую-то помощь (по крайней мере видны жестяные крыши из АМР США), в этом – никакой.

Все беженцы, которых я видела, зарабатывают на жизнь чем могут. Поскольку здоровых мужчин призывают во вьетнамскую армию, главными добытчицами стали женщины – они выполняют тяжелую работу кули, задешево торгуют чем-нибудь на рынке, если повезет – работают прачками у американцев.

Глава лагеря вскользь упомянул, что у них в лагере были холера и чума, но теперь всех вакцинировали. Чума – нечто за гранью моего воображения, но я никогда не забуду, как в Китае увидела вблизи холеру: крестьянка, шатаясь, шла к нам, как пьяная, потом ее вырвало потоком крови, и она упала в нее, без сознания или мертвая. Удивительно, что беженцы сохраняют рассудок. Пережить бомбы и, возможно, «битву», справиться с тем, что вокруг умирают люди, со своей полной беспомощностью; бежать, бросив все, ради чего работал всю жизнь; влачить полуголодное существование в лагерях или трущобах, претерпевая всевозможные лишения; да еще и страдать от смертоносных болезней, которыми не болеет никто, кроме них.

Американский коллега рассказал мне, что в 1958 году Всемирная организация здравоохранения сообщила о менее чем 300 случаях заболевания чумой во всем мире. Но с января 1966 года Министерство здравоохранения Вьетнама насчитало 2002 случая заболевания чумой в Южном Вьетнаме. Холера, должно быть, более распространена: без справки о вакцинации от холеры вас просто не пустят в страну.

Я бы не понимала, чего лишились беженцы, если бы священник не показал мне свою деревню в часе езды от города. Деревня очень милая и красивая – как и любая другая, по словам священника. Маленькие домики с соломенными крышами сделаны из саманной глины, внутри прохладно, прочные деревянные столбы поддерживают крыльцо, ставни защищают от дождя. Каждый дом окружен тропической зеленью, у каждого есть свой сад. Повсюду деревья, вода, тишина и чистота. Узкие тенистые дорожки соединяют дома, церковь, школу и приют. Крестьяне бедны, но никогда не голодают. Живут они достойно, на свой старинный лад; и раз они всё еще могут смеяться, значит, это веселый от природы народ, предрасположенный к счастью.

Официальная брошюра США о беженцах, датированная июнем 1965 года, буквально переполнена жизнерадостной пропагандой и самовосхвалением. В ней приводятся слова министра социального обеспечения Вьетнама: «Мы оказываем любую необходимую помощь». Было ли это правдой хоть когда-то – ведь сейчас, очевидно, это ложь? Пропагандой можно обмануть кого угодно, кроме самих беженцев. Официальная цифра (насколько ей можно доверять) по числу беженцев – 1 300 000 за последние два года. «За последние два года» – ключевые слова.

С 1957 года крестьяне так или иначе свыклись с Вьетконгом, как бы он ни вел себя по отношению к ним, привыкли к войне, в каком бы виде она ни приходила. Но к нашим бомбам привыкнуть нельзя. Даже католики бежали из своих деревень не от Вьетконга, а от бомб. Мы изгоняем людей с прекрасной земли, на которой они жили поколениями, а изгнанникам подаем не хлеб, но камень. Разве это достойный великой державы способ вести войну за 15 000 километров от своей безопасной родины?