Американский альбом

Ехали мы, ехали…

Ниже впечатления о поездке по заповедным местам Америки. О том, что удалось за неполные две недели. Мечтали мы давно, Ира исследовала проблему, я поддерживал энтузиазм, вдохновение было общим.

Цель была – увидеть и насладиться увиденным, но интересы различались. Ира любит природу. И разное зверье (желательно, травоядное) оказывает на Иру целебный эффект. Присутствие человека возможно, но не поощряется. Люди. как самостоятельный элемент пейзажа, Иру скорее раздражают. Зато по-настоящему ценно увидеть, как неспешно садится солнце, набрасывая вуаль на окружающую действительность, как меняет краски осенний лес, как толчется олень у дороги, тычась рогами в стекла машины… в общем, вы понимаете… Ради общения с природой Ира готова заночевать в чистом поле, и только случайность уберегла нас от этого удовольствия. В тот день небо было плотно затянуто и заклеено облаками, солнце пользовалось успехом где-то в других краях, и ничего не оставалось, как возвращаться в гостиницу.

Говорю об этом не без сожаления, каждое новое впечатление, кроме потери кошелька или ключей от машины, не бывает лишним. Но мне больше по душе безразличные наблюдения над встречными. Это хорошее занятие, нужно активировать объект наблюдения, придав ему соответствующую мотивацию. Или выявить скрытые намерения, так даже вернее. Человек полон нерастраченных страстей мрачного свойства, в часы досуга (именно тогда читают детективы) это ощущается. Если глянуть, прищурившись, то в гармонии с природой проявляется нечто зловещее. Пейзаж на пересеченной местности располагает к членовредительству, романтические утесы убаюкивают бдительность, извилистые тропы, обилие тяжелого красного – угрюмый ландшафт, если хотите. Прикончить хорошего человека здесь запросто. С мерзавцем сложнее (это, к сожалению, везде так), но если всерьез взяться за дело, то именно здесь. Думаете, я сгущаю краски и вокруг приличные люди? Не пьют, не курят, выражаются без многоточий. Согласен, не спорю. И больше сотни несчастных случаев в Большом каньоне за сезон, кроме тех, кого не нашли. Это как? У некурящих.

Большой каньон. Сколько не смотри, все равно мало. Трудно подобрать масштаб, чтобы соотнести себя со зрелищем. Вершины кое-где осыпались. Молодость горам как-то не к лицу. Хотя (вы не поверите) и среди гор есть молодые. С женщинами можно сравнить в лучшую для них сторону. А если добавить маникюр и косметику, то вообще…

А вот это самое. Мужчины средних лет, слившись, как сиамские близнецы, увековечивают себя при жизни. Синие джинсы съехали на крепкие ляжки. Позади пропасть и горные вершины, что тоже хорошо. Черные куртки – кожа, молнии, угрюмый реализм. Если не мафия, тогда кто? Жизнь превосходит мыслимые сравнения. Кроме орлов в полете. Эти умеют получить свое, кроликов вокруг хватает…

Фантазия имеет мрачные свойства, действительность лучше, если знаешь, куда с ней и зачем. Для этого здесь все предусмотрено. Несведущим, которых большинство, необходимо пояснение про трейлы и хайки. Трейл – пешеходная тропа, специально для прогулок, а хайкинг, хайк – пешая прогулка по трейлу для укрепления здоровья, любования видами и повышения самооценки. Пейзаж одобрен и нанесен на карту, прокладывать новые трейлы самому нет смысла. Здравого смысла, по крайней мере. Зато есть уверенность, именно вы – первооткрыватель. Хайкинг в процессе преодоления трейла обязателен, это к тому, что выкуренный косячок за прогулку по трейлу не засчитывается. У косячка свои преимущества (не будем спорить), но хайк здесь не причем, если не перебрать лишнего и не пойти гулять по облакам.

Американцы много времени проводят за рулем, опасаются за растущий живот и двигательный аппарат, пребывающий в бездействии. Хайки и трейлы предназначены, чтобы устранить эту опасность. У любителей свои легенды. Водные пространства, те, что пока не иссохли, преграждают маршрут. Ною не повезло. Он любил хайкинг (пески, оазисы, костер, женское шушуканье перед сном), а пришлось плыть – то ли в Армению, то ли в Турцию, они до сих пор между собой разбираются. Но нас (и Ноя в том числе) не всегда спрашивают. А на месте отплытия ковчега среди скал и раковин до сих пор находят скелеты разных динозавров. Пришли провожать корабль, и так на берегу остались. Могли бы без очереди, но гордость не позволила. Будто бы Ной обещал вернуться. Но ковчег не резиновый. А они ждали. Сейчас забрали бы всех. Но поздно.

Вот красоты каньона. Можно любоваться долго, особенно после Лас-Вегаса, он отсюда недалеко, по местным меркам. Можно съездить, поставить на удачу и вернуться назад миллионером. Главное, не забыть в кассе выигрыш…

Большой каньон поражает несовпадением географии с историей. Это, если судить по цивилизационным меркам, что кому как. В Пятигорске (там свои горы) Печорин успел сразиться с Грушницким, а здесь индейцы из племени навахо неспешно плели корзины из прутьев и готовы были растянуть это приятное занятие на ближайшее тысячелетие. Чем хороша такая жизнь? Времени на все хватает, его, собственно, нет. Солнце всходит и заходит, ну, и пусть, к этому привыкаешь даже в тюрьме (по впечатлениям очевидцев). Причем здесь время? Для чего? Эти гири, этот маятник…

Факт, как говорится, на лице, особенно в профиль с орлиным пером в затылке. Здешняя история застыла, как мушка в янтаре, казалось бы, навсегда. Но пришел белый человек с бутылкой.

А там, где наливают… сами понимаете… прогресс пошел даже без закуски. А с закуской тем более… и время понеслось вприпрыжку. И допрыгалось до самого Эйнштейна, который показал всем язык. Хорошо, что именно язык. Сам решил, или жена посоветовала? Знаменитая формула – само собой, но язык выглядит убедительнее. Влажный, чистый, без признаков сухости и трещин, зеркало здоровой печени. А скорость света? Можно, конечно, разогнаться, хоть в реальной жизни вряд ли, и, вообще, зачем, если хорошо сидим…

Заправка, закусочная, главная улочка с яркими вывесками, стекающая в распахнутое пространство. Вершина каменного плато, накрывшего несколько штатов. Места индейские, название испанское – Эскаланте. Дальше дорога ведет прямиком в Сад Дьявола, заповедное местечко из камня, воды и всевозможных причуд, которые способна позволить себе природа за многовековое ожидание человека. Индейцы – не в счет. Они были всегда, пока не объявились мормоны в поисках земного рая. Каждый себе на уме. Что-то нашли, а что – не говорят. Пустыня осталась на месте, и вот удивительно: – не берут денег за въезд. Это огорчило нас, купивших абонемент на посещение Национальных парков. А тут бесплатно. Именно в Сад Дьявола, в неизвестность, по проселочной дороге, похожей на очищенный банан. И куда дальше?

Самое трудное в путешествии – выбор. Что-то теряешь безвозвратно, хоть даешь себе слово вернуться и переиграть. Но это вряд ли, жизнь не подтверждает. И мы выбрали хайвей, вечером нужно было вернуться в гостиницу, миль за сто двадцать от Эскаланте. До сих пор воспоминания об этом дне отзываются сожалением. Если собраться в Сад Дьявола при жизни – это как раз сюда. Что-то случается с головой. Это честно. Тянет на мистику. Со встречными лучше не общаться. Если найдется карандаш, можно подправить Библию. Но лучше не пытаться.

Куда приятнее поговорить по душам со змеем (женщины это любят), приласкать льва (он сам к вам подойдет), и вернуться в мир другим человеком. Если, стоя перед зеркалом, вы трижды подмигнете и не дождетесь ответа, значит, вы побывали, где нужно, и ваша прежняя оболочка осталась под заветным камнем. Плоть кое-как сохранилась, но дух эмигрировал. Кто вы теперь? Об этом лучше не думать, по крайней мере, при этой жизни. А о дальнейшем подумают за вас.

В Эсколанте. Ира на берегу высохшего моря. Миллион лет назад Ира сидела бы здесь с удочкой и ведерком для улова. А что сейчас, понятно без вывески. Рыба кончилась.

Попав в Эскаланте, начинаешь всерьез задумываться о судьбе племен, красящих щеки и лбы сажей и петушиной кровью. Вокруг камень и низкая линия горизонта, свисающая набекрень. Вместо Сада дьявола – дно высохшего моря, что тоже неплохо. Тут и сейчас ничего не растет. По сторонам дороги, внизу под обрывами сухо, как в спущенном на зиму бассейне.

Когда-то эти места были акваторией, вроде Средиземноморья, волны кипели, пальмы шумели, весла скрипели, девушки пели… потом случилось нечто библейское, и море ушло навсегда. Слово навсегда следует понимать ближе к геологии и астрономии, к геологии даже ближе, миллионы лет буквально под рукой, спрессованные в камень. Здесь не музей, можно трогать экспонаты, и вопросы земного бытия кажутся легкомысленными. Вместо того, чтобы умиляться разным бабочкам и стрекозам, лучше подумать о себе. Ведь знаем, где-то сгорают звезды, прекращают светить, но масштаб этого знания, как иссохшее дно этого моря, слишком велик, чтобы озаботиться им всерьез.

Равнодушие к мезозойской или иной, сходной по звучанию эре, нельзя считать большим недостатком. И совсем не из эгоизма. Просто без этого знания можно обойтись. Но с чувствами, если вы сюда попали, нужно быть строже. В таком, неподходящем, вроде бы, месте становишься серьезнее, не куришь, не отпускаешь дежурные щуточки, даже разговариваешь вполголоса. Не церковь, но все же…

Встала на дыбы твердь, и головастики с бульканьем рванули на сушу. Спасайся, кто может! – и пошла эволюция. Каждый сам за себя, и происхождение видов в итоге. А неудачник пусть плачет. Что еще остается? Кричать бесполезно – не докричишься.

С актом творения было бы проще. Почему нет? Там все указано: материал, место изготовления, даже ребро, из которого образовалась первая женщина. И тут не всякий поверит, но, согласитесь, воспитать из обезьяны человека (homo sapiens – каково самомнение!) стоит немыслимых трудов. И огорчений, если честно. Человечество мучительно постигает тайну своего появления на свет. И сравнить не с кем…

Все эти древние горы в разноцветных заплатах – свидетелях эпох и потрясений, смотрятся как наглядное пособие. Молоточек постукивает, не отзовется ли полезный камешек. Люди все роются, все ищут. Бронтозавры вели себя скромнее, может, потому и не уцелели. А с нами как? Извлечь мораль пока не удается, это (мораль то есть) было бы полезнейшее из ископаемых.

И потом, как сговориться, что это такое – мораль? Чтобы всех все устроило и примирило? Проще дождаться конца света, но и там не праздник…

Чахлые деревца рассеялись по обочине, такой здесь порядок, как при эпидемии или диктатуре – больше трех не собираться. Зато полный набор земляных красок, с которых началась живопись. Разные охры и умбры. Природа расстаралась – клади палец в рот и рисуй. Пришла кому-то в голову дельная мысль – создать орнамент. Индейцы, пользовались прямыми линиями, без выкрутасов. Графолог сразу определит – характер простодушный. Индейский. А для истории одного простодушия недостаточно. Обманут, обведут. Так оно и вышло…

Дорога была когда-то гребнем подводного хребта, в отрогах резвились доисторические рыбы. Или рыб еще не было, а были ракушки – их потом стали использовать вместо денег. Было бы на что тратить. Сохранились отпечатки рыбьих скелетов, а людей не видать ни тогда, ни сейчас. Поневоле испытываешь эмоциональный подъем – за прошлое, сущее и грядущее, за все сразу. Не нужно куда-то улетать на рассвете, затягивать на животе скрипучие ремни, прощаться с простоволосой женщиной, крутиться вниз головой на центрифуге (кажется, я ничего не забыл). В Эскаланто все это доступно. Одичалое безлюдье завораживает. Даже ветра нет. Был и закончился. Картина не приспособлена для жизни, по крайней мере, для высших организмов, к которым мы c Ирой себя причисляем без ложной скромности, по факту отсутствия хвоста. Копчик – его жалкий остаток не в счет. Даже Эрос его не учитывает, а Эрос, извините, авторитет. Гендерное равенство на копчик прямо не ссылается, даже в комментариях. Как, впрочем, и на аппендикс. Говорят, их теперь пересаживают. Спонсоры деньги дают, но пока выжидаем. Народ недоверчивый, не спешит.