Американский альбом

В Аннаполисе

Время зимнее, но холодно не слишком. Особенно если не стоять на месте, а прогуливаться. В воскресение здесь в Аннаполисе так и поступают. Очень много молодежи, не совсем толпой, но видно, что гуляют. Город привлекает досужую публику. Девущек, в частности. Они обращают на себя внимание по странному поводу. Многие с голыми ногами и в легкой обуви, вроде тапочек. Даже если такова мода, все равно странно человеку в зимней куртке, вроде меня, настроенному на нулевой градус по Цельсию. Казалось бы, осталось потерпеть пару месяцев, не бросая вызов природе, и все образуется само собой. Странные мысли приходят, нро йогов, в частности, разгуливающих босиком по горячим углям, без всякой показухи. Даже сейчас я не готов разделить их удовольствие, но какое-то понимание возникает. Просто раньше других приспособились к погоде, а здесь пока экспериментируют.

На таком фоне, курсантки Военно-морской академии смотрятся очень заметно. Скромно, и от этого заметнее вдвойне. Можно поспорить, насколько скромность украшает девушку, но здесь как раз тот случай. Способствует полноте образа. Невысокие, ладные, в брючной форме и белых морских фуражках на юных головках. По двое, трое, плотно сцепившись локтями, не разомкнешь. Вышли пройтись, в увольнительную. Почему нет?

Тащат бородатого нечесаного ризеншнауцера. Хвостом вперед. Бандитская голова под красным бантом вращает вытаращенными глазами, хрипит и требует скандала. Народа толчется много, есть где себя проявить. Окутанные свалявшейся шерстью лапы торчат, как штатив из вотоаппарата, согнуть невозможно даже в кузнице. Не каждая метафора доступна игре воображения, но иначе не объяснить.

И только при виде курсантов чудище замолкает. Честно скажу, я его понимаю. Молодежи в мирное время идет форма. На голоногих энтузиасток ризенштауцер смотрит совсем иначе. Похоже, пса долго не кормили, и он готов позаботиться о себе сам.

Но тут на смену морячкам выступают морские кадеты. С этими шутки плохи. Кадеты идут вразвалку. Их до сих пор качает. Они все еще на палубе, море штормит. Океан тем более. Пес теряется. Улица терпеливо ждет, когда его затолкают в машину и увезут подальше. Или куда-то еще, где пока тихо. Остались еще укромные места…

Я сижу на лавочке посреди небольшого бульвара и жду Иру. Она вместе с нашим приятелем Вадимом отправилась покупать мексиканскую керамическую тарелку. Именно такую, как нам нужно. Это выяснилось только сейчас, полчаса назад. Рядом молодежь ест мороженое. Становится совсем прохладно. Отсюда и мысли…

В Аннаполисе не суетятся. Старый американский город. Древних в Америке просто нет, а почтенный возраст городу к лицу. На карте Аннаполис можно найти между континентом и свисающим с него длинным языком полуострова. Если подмышку вставить градусник, в этом месте как раз и будет Аннаполис. Вслед за полуостровом шумит океан, а здесь залив, тихо, беззаботные утки плещутся у набережной.

Залив – идеальное природное укрытие, база флота. Здесь же Военно-морская Академия. В определенные часы на территорию Академии пускают экскурсии. Как рассказывают те, кто побывал (Ира была), там можно пощупать огромные морские якоря, похлопать по разогретому солнцем стволу старинной пушки, врезать от полноты бытия (лучше в обуви) по пушечному ядру. Каких-то специальных развлечений – баров и притонов с горланящими матросами не предусмотрено. Даже пива нет. И жаловаться некому. Поэтому я на экскурсию не пошел. Но на суше все не так, как в океане, и, возможно, Ира что-то забыла. С женщинами это случается. Иру океан укачивает, а бассейн, несмотря на формальное сходство, не дает полноты ощущений. Не спорьте, просто согласитесь, что это так. И все русалки вокруг бассейна с внуками, одной появляться неприлично даже с фигурой в купальнике.

В общем, в Академию я не попал. Тяжелые ворота были закрыты. Зато стоял сильный запах булочек с корицей, отдельный праздник для людей с обонянием. Несколько кадетов и их голоногие подружки оживляли февральский пейзаж. Что-то их связывало с кулинарными ароматами. Перечитывая книжку про Робинзона Крузо, я ничего не нашел про корицу. Ясно, что Робинзон не отсюда. Американцы про корицу не забыли бы даже на необитаемом острове. Так что все правильно. Ребята скоро уйдут в морской поход, а девушки останутся ждать у причала, вглядываясь в горизонт и потирая одна об другую голые щиколотки. И никакой компас не сможет заменить запах свежих булочек с корицей, хотя (никто и не возражает) компас тоже иногда кстати.

Вообще, чудес в Аннаполисе много даже на первый взгляд. Но здесь они чудесами не считаются. Это пришлого ротозея (я, как видите, открыт для критики) развозит от морской романтики. А здесь просто живут. Летом разные суденыщки взбираются буквально, на набережную. Будь фонтан, они бы залезли и в него. Утки и сейчас на месте, хоть в наше зябкое и сумеречное время все не так весело. Только пространство залива (Чесапик бей) никуда не девается. Одно слово – простор. В Америке это ощущение часто являет себя по разному поводу, здесь повод водный. От дощатой набережной уходят лодочные причалы, в другую сторону, на сушу – улица, плотная одноэтажная линия домостроений блеклой, размытой дождями окраски. Без макияжа и желания сильно кому-то понравиться. Но выглядит положительно. Старые крепости и башни с обломанными зубцами – это не здесь… Не хочется никого обижать, но не здесь. Просто, здесь иначе.

Не нужно забывать (и флаги на зданиях не дадут), Аннаполис – столица штата Мэриленд. Подчеркнутый провинционализм рассчетлив, желая сохранить все, как было. Городские часы, шпиль церкви в перспективе улицы. Разгуливая, здесь играют ногами, ходят взад-вперед, насыщаются сами и кормят уток, получают от всего этого удовольствие.

Смыслы (так теперь говорят) проявляются по разному поводу. В витрине сувенирной лавки красуется мужской бюст сплошь черного цвета, со старинными буклями и вздернутым кончиком длиннющего носа. Судя по цене – крашеный гипс. Конечно, это Сирано де Бержерак. Интерес к носу всегда был большой. Нос – отдельный элемент, знак, инструмент познания. Чипполины появились позже Сирано, хоть, как кажется, они были всегда и с давних пор неплохо социализировались и преуспели.

Досужие размышления (на прогулке в Аннаполисе им самое место) затягивают, как морковка на хвосте бредущего впереди осла. Возможно, сравнение выглядит слишком самокритичным, но пусть читатель подумает и о себе (женщин это тоже касается). Напротив местного Капитолия стоит колонна-памятник военизированному джентльмену времен Американской Революции. Это Барон Де Калб. Памятники барону есть и в других местах. И погиб он не здесь, но неподалеку. Бывалый солдат – барон добровольцем прибыл в Америку, помочь восставшим колонистам сбросить английское иго и обрести независимость. В свой последний бой барон вел ополчение Делавера и Мэриленда. Англичане всадили в Де Калба и его лошадь десяток пуль. Умирал барон мучительно, но покинул наш мир совершенно счастливым. Отдал жизнь За Свободу! Чем не Сирано, размахивающий шпагой, во главе Чипполлин с охотничьими ружьями, копьями и палками. Чтобы не переплачивать за чай, не пускать в свои дома английскую солдатню, не платить налоги в далекий Лондон. Язык, вера, место для жизни и сейчас в игре. Чипполинам нужен Сирано, и они ищут друг друга. Настоящих буйных мало… – определил время наш поэт В.С.Высоцкий. Но такие люди есть…

Cделать из истории сказку трудно, история сводит все к сухим датам и фактам. Но без крови нигде не обойтись. Романтики, как ни странно, убедительнее реалистов, хоть романтизм – жанр поэтический, разрывающий оболочку привычного мира. Легенды располагают к чувствительности. Даже ангелы пьют валерианку, не то что простые смертные. В Аннаполисе романтики полно. И воды здесь много. Есть, чем разбавлять по вкусу.

Первый раз, когда я побывал здесь, то наткнулся почти сразу… За старой каменной оградой был такой же старый сад, он был загружен прошлым, как декорация к спектаклю о из богатой латиноамериканской жизни. В саду была скамья с треснувшей от времени (уже тогда, двести лет назад) мраморной плитой, на скамье под белым зонтом сидела красавица креолка в пышном белом платье, в перчатках до локтя. Только наивным людям (вроде меня) кажется, что зонт в тенистом саду не нужен. Как раз наоборот. И книга, кажется, была. И тоже нужна. Перепутав верх и низ, это значения не имеет. Или даже имеет, с учетом момента. Креолка рассеянно (во все стороны) водила глазами. Рядом, полусидя, с упором на одну ногу примостился молодой господин со шляпой на отлете руки, и о чем-то взволнованно говорил и говорил…

Я видел этот сад во время первого посещения Аннаполиса. Я был здесь еще дважды, но сад исчез. Теперь я хотел отыскать то место и подглядеть, что дальше. Вопреки представлениям о собственной исключительности (никто и не спорит), мы живем в мире бесконечных повторений, дожидаемся своей очереди и присоединяем к ней собственную судьбу. Ничего личного. Таков порядок…

Когда наскучат ей лукавые новеллы
И надоест лежать в высоких гамаках,
Она приходит в порт, смотреть, как каравеллы,
Плывут из дальних стран на легких парусах…

Записано по памяти. Наверно, у автора – Эдуарда Багрицкого чуть иначе. Но Аннаполиса он не видел. А здесь все так и было…