Американский альбом

Гражданская война

Современная американская история началась сравнительно недавно. Войны индейских племен не вошли в анналы, количество пробитых голов неизвестно. Очевидно, немало, но поштучного учета не велось. Материальная культура впечатляет изготовлением париков из натуральной кожи поверженных врагов. Что еще?

Лодки каноэ, их можно видеть на Олимпийских играх. Индейцы первыми показали, как грести под себя, стоя на одном колене. Но счастья им это не принесло, и сейчас гребут под себя повсюду, не только с лодки. Но мы не об этом…

Моральные качества индейцев в сильно обобщенном виде известны из книг Фенимора Купера: делавары – бравые ребята, гуроны – cебе на уме (не хочется наговаривать), могиканин один, последний. Благородство – штучный продукт, потому и один. Гимназисты сбегали в Америку, чтобы ему помочь… Давно это было, так давно, что даже не верится…

А как в реальной жизни? История индейцев стыла, будто нашпигованная ядом кураре. В одну и ту же реку можно было входить бессчетно. Воды хватало. Так и шло, пока не высадились бледнолицые братья, огляделись, выменяли (удачно!) у дружелюбных аборигенов остров Манхеттен, и все вокруг решительно задвигалось и завертелось.

Пионеры были людьми с убеждениями, и Господь был на их стороне. Разошлись с Англией – царицей морей, определили границы земель (штатов), приняли Конституцию, завезли из Африки черных мужчин и женщин, и узаконили рабство. Годы шли, и из-за разногласий по этому вопросу разразилась Гражданская война между Севером и Югом страны (1861–1865 годы).

Американцы относятся к прошлому с уважением и осторожностью, не пытаясь разделить враждующие стороны на правых и виноватых. По крайней мере, так было до недавнего времени.

За несколько лет мы посетили некоторые исторические места вблизи Вашингтона и набрались впечатлений – обрывочных, но памятных.

ФРЕДЕРИКСБЕРГ. Речку c индейским названием Раппаханнок преодолевала армия северян (янки), пытаясь отрезать конфедератам (южанам) путь к отступлению в их столицу – Ричмонд.

Этот дом у реки напомнил (добавим цвет и настроение) работы импрессионистов. Позиции северян были с нашей (зрительской) стороны. Южане отстреливались из дома, не давали перейти реку.

Янки проиграли. Город был разрушен. А дом до сих пор стоит, во время паводка его подтапливает, река не безобидна, бои здесь шли в начале зимы, в период дождей.

В доме теперь частный музей, Владелец – местный энтузиаст, архитектор. Он арендовал дом, самолично восстанавливает и увлечен делом. Ворота распахнуты, рассказ обеспечен, жертвуешь, сколько хочешь, на местное краеведение, но это потом, а пока – заходи. Тебе здесь рады. Можно глянуть сквозь бойницы на другую сторону реки, откуда наседали янки, взвесить на руке чугунное ядро, оглядеться. Все очень живо. И общение редкого дружеского качества. Ты у себя.

Как все, вроде бы, просто. Этот замечательный человек взял в аренду дом, организовал в нем музей. Познакомьтесь при случае. От Вашингтона недалеко. Получите большое удовольствие.

Потом мы сидели возле реки и глядели на зеленую лужайку, которую неторопливо преодолевал сурок. Когда-то здесь был госпиталь. Ампутированные конечности грудой сваливали в яму, в земле еще находят человеческие кости. А там, где сейчас сурок, было кладбище. Жители разоренного города сумели на нем заработать. Штат Нью-Йорк платил по шесть долларов за тело своего земляка, доставленное для перезахоронения. Многим нью-йоркцам не повезло в тот день.

Фредериксберг, как все местные городки в воскресный летний день, малолюден. Собачники со всей округи съехались на свое мероприятие и толпой бродят по улицам, демонстрируя своих любимцев. Только они и встречаются. Даже собаки, а их собралось немало, ведут себя на удивление тихо. Все они здесь заодно.

ФРЕДЕРИК. Армия южан (конфедератов) под командованием генерала Ли в конце лета 1862 года готовилась начать отсюда марш на Вашингтон. Южан было меньше, снабжение плохое, солдат-ополченцев оторвали от крестьянских трудов, нужно было действовать решительно, чтобы одним ударом закончить войну. Армия северян была где-то рядом, противники искали друг друга с помощью кавалерии. Генерал Ли решился на рискованный маневр: разделить свою армию и двинуть сразу на Харперс-Ферри, Хагерстаун (в этих городках мы побывали) и Вашингтон. Генерал рассчитывал связать противника на второстепенных направлениях, захватить столицу и принудить северян к миру.

Все было продумано и просчитано. Адъютанты писали приказ командующим корпусами и дивизиями. Пишущих машинок тогда не было, копирку еще не изобрели, приказ писали от руки – экземпляр за экземпляром. Специальный приказ 191 – так он вошел в историю.

Приказ размножили, разослали в войска, а один экземпляр недотепа штабной забыл в свертке с сигарами – подарок с оказией. Спустя несколько дней этот сверток подобрали северяне, на этом месте теперь Памятный знак. Янки еще гадали насчет военной хитрости, но, в конце концов, приняли находку всерьез. Генерал Джордж Маклелан – командующий северян произнес для истории зловещую фразу: – Клянусь, я побью этого Бобби Ли…

К счастью для южан, этого не случилось, генералу Ли удалось сохранить свою армию, но от похода на Вашингтон пришлось отказаться. Все это случилось здесь в окрестностях Фредерика.

Разрисованные стены – местная достопримечательность, город этим славится. Так же оформлен мост через канал. В древней Греции был художник Апеллес. Творения его до нас не дошли, но, по свидетельству античного писателя Лукиана, художник был удивительно мастеровит, на его картины слетались птицы и клевали нарисованный виноград. Хорошо, что нынешний художник оказался предусмотрительным и изменил сюжет, иначе птицы расклевали бы мост по камешку. На эстраде под тентом на берегу канала играл джаз и пела чернокожая певица. Народа собралось немного, день был жаркий. Музыканты старались больше для собственного удовольствия. Слушатели расселись и разлеглись на траве. И мы среди них, картина была редкая, к идиллии ближе всего.

Я представил себе освобождение от рабства, как раскулачивание на американский манер. Нелепо, но все же. Вот где социальные корни. Человек трудился на своей земле, пахал, сеял, собирал в житницу, опять пахал… имел корову, лошадь, другую живность и, извините, раба. Или рабов, у тех, кто побогаче. Непривычно для современного глаза и уха, но так было. Раб стоил не меньше коровы, особо изнурять или загонять его до смерти не имело смысла. Убийство раба было в глазах белого общества явлением предосудительным. Четверть хозяйств на юге имели рабов, пусть по одному, но имели. Это были, нужно понимать, середняки, а бедняки жили американской мечтой, откладывали по никелю на долгожданную покупку. Будет и у них в сарайчике за домом чернокожая собственность. А там и на развод наберется…

Так сложилось за столетия, а рухнуло в одночасье по исторической прихоти янки. Наступил капитализм, проишла пора менять производственные отношения. А что южанам?

Вот сюжет, как можно представить из литературы. Богатая невеста, от женихов отбоя нет. С губернатором на балу танцует. Вильям с Джорджем стреляться готовы, чтобы кружевной платочек с пола подобрать. А утром просыпается… и что… на дворе только куры. И старушка няня, сморщенное, как сухофрукт, черное личико… А всё потому, что масса Абрахам (президент Линкольн, то есть) дал рабам свободу. И как дальше? И вообще… Только и остается благословить Вильяма и Джорджа на подвиг…

ГЕТТИСБЕРГ. Рабство навсегда. – так было прописано в Конституции отделившихся Южных штатов. Люди были с принципами. Хотели остановить жаркое южное солнце…

А о бедняках мы знаем из кино. В фильме Геттисберг эти люди хорошо показаны. Лица южан перед решающей атакой. Крестьяне, плохо одетые, многие в рабочем, видно, трудяги до седьмого пота. Встали и пришли. Они за старые порядки против сытых, в свежих мундирах солдат-янки. Не иначе, как одеколоном пользуются. А многие мятежники воевали босыми. Поход за обувью – один из их удачных маневров (при Фредериксберге), так он и вошел в историю.

Осень, пасмурный день, дождь моросил. Вдоль дороги, по которой бродят туристы, выстроились памятники, по названиям дивизий, бригад, батарей. Пушки нацелены на огромное, плоское, как стол, поле, перегороженное деревянными изгородями для определения границ собственности и предотвращения потрав. Изгороди вскоре заменили колючей проволокой, её тогда же изобрели. Военная инженерия сильно за войну продвинулась. Из перелеска, куда смотрят пушки, наступали южане. Здесь развернулся апофеоз сражения, унесшего пятьдесят две тысячи жизней. За три дня! Июль 1863 года. Самое кровопролитное сражение той войны.

В Геттисберге мы были со стороны северян. Перед дорогой громадное поле, оттуда атаковали южане. Изгородей тогда было полно, теперь их нет (сто пятьдесят лет прощло). За нашей спиной пушки северян.

Южане в тот раз проглядели вражеский маневр. Собственная кавалерия подвела, увлеклась дальним рейдом к окрестностям Вашингтона, прозевала подход армии северян и позволила ей занять выгодные позиции на высотах. Как южане не старались, а они добились успехов, даже взяли сам гГеттисберг, но обойти армию противника им не удалось. Пришлось атаковать в лоб, через открытое пространство, под палящим июльским солнцем.

Атака Пикетта – по имени генерала южан, так сохранила это событие история. Не больше тысячи из пятнадцати тысяч атакующих прошли поле под ядрами, пулями и шрапнелью, преодолели многочисленные заграждения, уцелели в штыковом бою, и сдались, обессиленные. Нет такого слова в истории – обидно. Это как раз про них. Южане продолжали сражаться еще два года, но судьба войны была решена в тот день.

Парень с флагом конфедератов объезжает позиции северян. Могилы и памятники южан через поле. Парень не согласен с приговором истории. Они могли тогда победить – сто пятьдесят лет назад. Так он считает.

Любопытный мальчик спрашивает старого солдата,
Сидящего перед овощной лавкой:
«Как получилось, что у тебя ноги не стало?»
И старый солдат поражен молчанием,
Или душа его уносится прочь,
И он говорит: «Медведь откусил ее».
И мальчишка удивляется, пока старый солдат,
Немея, едва-едва переживает
Оружейные вспышки, гром канонады,
Вскрики убиваемых,
И себя самого, лежащего на земле,
И хирургов госпиталя ножи,
И долгие дни в постели.Эдгар Ли Мастерс. МолчаниеПеревод Анны Ждановой

Это о Геттисберге.

Гипсовая фигура. Сохранилась со старых добрых времен. Облезла от дождей, но понять можно. Чернокожий слуга с факелом в руке освещает сбор гостей.

ХАГЕРСТАУН. Весенним воскресным днем мы побывали в Хагерстауне. Мы уже привыкли к дремотному состоянию местных городков, и все же были удивлены. Город был пуст, даже как-то слишком, только на ступеньках, перед чем-то неопределенным мемориального вида тусовалась стайка черных ребят. Мы сделали круг по вымершему городу. Возле церквей – пусто, магазины закрыты, клуб для леди – внутрь мы не загляды вали, а снаружи никого. Все леди в апартаментах, заняты чем-то аристократическим. Это я предположил, а Ира согласилась, что само по себе праздник.