История христианской церкви в XIX веке. Том 1. Инославный христианский Запад

Когда вышло в свет это сочинение Феброния, то на папском престоле восседал энергичный Климент XIII, который страстно хотел играть роль средневекового папы. Книга немедленно подверглась осуждению, и всячески старались воспрепятствовать ее распространению; в самом Риме тех, кто подписались на книгу, даже осуждали на галеры. Все это, однако, не помешало тому, что ее повсюду читали, и она переведена была на несколько языков. Тогда пришли в движение все монашеские ордена, и почти каждый из них выступал со своим особым опровержением на нее. Но Феброний также не оставался в долгу. Не смотря на свой преклонный возраст, он неутомимо отвечал на возражения своих противников, и два папы сошли в могилу, не получив возможности наказать анонимного автора. Когда, наконец, Пий VI узнал, кем написана эта книга, то он употребил все силы и старания, чтобы принудить престарелого Гонтгейма к отречению от своих мнений. Прежде всего, курфюрстский духовник в Трире, ловкий иезуит, сумел подкопаться под положение, которое Гонтгейм занимал в качестве доверенного советника курфюрста. Затем уговорил самого курфюрста, чтобы он посоветовал Гонтгейму отречься от своих мнений, и Гонтгейм под влиянием курфюрста отправил в 1787 году к папе письменное объяснение, в котором высказывал свое уважение к римскому престолу. Папа, однако, не удовлетворился этим, и, наконец, вынудил у Гонтгейма отречение, которое звучало определеннее и, по всей видимости, было составлено в Риме. Для папы и его сподвижников было, конечно, великим удовольствием добиться такого отречения со стороны восьмидесятилетнего старца; но во всяком случае было уже невозможно уничтожить того действия, какое произведено было сочинением Феброния. Его идеи сделались общим достоянием всех образованных католиков, и даже кантонисты, как Перейра в Португалии и Штаттлер в Ингольштадте4, приняли эти идеи. Мало того, несколько лет спустя этими идеями воспользовались и церковные князья Германии при своем общем противодействии папе.

Поводом к столкновению между немецкими церковными сановниками и папским престолом послужило следующее обстоятельство. Со времен реформации папа стал назначать во многие места Германии (напр. в Вену, Кельн) и Швейцарии (Люцерн) нунциев с целью иметь возможность лучше вести борьбу против протестантизма. Особенно нунций в Вене был «олицетворенный идеей противореформации». Эти нунции были представителями папы, хотя снабжены были неодинаковыми в различных местах полномочиями. В учреждении этих нунциатур местные епископы увидели посягательство на свою власть, и когда в 1785 году предполагалось учредить новую нунциатуру в Вене, то они заявили протест. Правда, в Баварии не было особого местного епископа, который бы мог чувствовать посягательство на свою власть; но в церковном отношении эта область была подчинена архиепископу зальцбургскому и курфюрсту майнцкому. Эти высокие церковные сановники, державшиеся фебронианских воззрений, пришли к убеждению, что при учреждении новой нунциатуры главною целью собственно было не что иное, как желание подорвать их влияние в Баварии, тогдашний курфюрст которой находился вполне в руках у местных иезуитов. Поэтому они отправили в Рим запрос касательно пределов полномочия нового нунция, и когда ответ не удовлетворил их, то они составили так называемую Эмскую пунктацию (25 августа 1786 г.). На конгрессе в Эмсе курфюрсты майнцский, трирский и кельнский вместе с архиепископом зальцбургским подписали грамоту, в которой говорилось, что хотя и видят в папе примата церкви, однако отнюдь не хотят признавать за ним того значения, какое присвоили себе папы, особенно в силу лже-исидоровских декреталий. Далее они требовали от императора созвать собор, или вообще каким бы то ни было образом дать епископам возможность мало-помалу устранить вторгшееся заблуждение и опять должным образом восстановить порядок церковного управления. Эти требования, последовательно проведенные, должны бы были привести к полной отмене папского приматства в его средневековой форме; и поэтому легко было предвидеть, что в Риме они будут встречены решительным отпором. Новый нунций в Кельне, через 25 лет позже столь прославившийся кардинал Пакка, получил приказ открыть поход против эмских мятежников. Вскоре по его прибытии, в Бонне был открыт новый университет, и на него смотрели как на торжественное объявление войны римскому престолу. Через несколько лет после этого в Майнце собран был окружный синод, на котором между прочим, предполагалось отчасти отменить целибат, так, чтобы в будущем к нему обязывались только духовники; возбуждались вопросы далее о воспитательных заведениях в монастырях, об употреблении народного языка в богослужении, об ограничении культа святых, наконец о чтении Св. Писания и отмене существующего запрещения в этом отношении. Однако Пакка, несмотря на свою молодость, был на высоте своего положения и не испугался ничего такого. Тотчас после своего вступления в должность он писал ко всему духовенству Майнца, Трира и Кельна: «До слуха папы дошло, что некоторые архиепископы позволили себе превысить свою власть, причем они самовластно раздавали известные, принадлежащие папе диспенсации, особенно касательно брака среди родственников. Дети от таких браков, заключенных без папского соизволения, должны считаться рожденными в кровосмешении». Архиепископы сделали возражение и принесли жалобу императору, который стоял на их стороне; но все-таки папа одержал победу и над этой формой фебронианства. Именно все более и более обнаруживалось, что церковные сановники в Эмсе руководились в своих действиях не столько желанием устранить религиозный соблазн, причиняемый папскими притязаниями, сколько архиепископским властолюбием, почему и не находили себе надлежащего сочувствия и поддержки. Первым против «пунктации» восстал епископ шпейерский, а затем к нему пристали и остальные епископы: все епископы предпочитали непосредственно стоять под властью папы, чем под властью своих митрополитов. Некоторые из государей, особенно курфюрст Баварский, также стали на сторону, папы, так что архиепископы остались в одиночестве. В ноябре 1789 года, по повелению курии, вышло в свет составленное одним бывшим иезуитом сочинение, в котором не только приписывался папе высший авторитет в церкви и отвергались положенные в основу Эмсской пунктации принципы, но и апостольское изречение: «Богу следует повиноваться более, чем людям», прилагалось ко всем тем случаям, в которых воля папы сталкивалась с законами страны. Но это сочинение по времени совпало с взрывом французской революции, и под влиянием этого мирового события Эмсская пунктация подверглась забвению.

Революция, между тем, посодействовала широкому распространению особого ордена, который серьезно угрожал римско-католической церкви и особенно иезуитам, именно получившего широкую известность ордена иллюминатов. Основателем этого ордена был канонист и моральный философ Адам Вейсгаупт в Ингольштадте. Он был воспитан иезуитами, но скоро поддался влиянию нахлынувшего из Франции умственного направления, которое похвалялось благозвучным названием просвещения». В иезуитах он видел злейших врагов этого просвещения, и поэтому решил основать союз, который бы мог служить контрминой против иезуитизма. Этот основанный им 1 мая 1796 года союз взял себе за образец орден иезуитов, а также и масонские ложи. Члены его давали себе название «иллюминатов» потому, что они хотели-де защищать дело света против тьмы суеверия, и в качестве орденских знаков употребляли буквы Р. М. С. V. (per me caeci vident, т. e., через меня видят слепые). «Предоставить господство разуму» – вот что, по собственному выражению Вейсгаупта, было целью этого союза, и этой цели старались достигнуть чрез борьбу с абсолютизмом и чрез искоренение повсюду суеверия и религиозных предрассудков. Члены различных степеней ордена так же посвящались в тайны «просвещения» и воспитывались, как и питомцы иезуитов в догматах римской церкви, и при этом от них требовалось такое же безусловное послушание властям, как и в иезуитском ордене, причем в том же роде развита была и система шпионства. Поэтому Вейсгаупта удачно называют Лойолой «немецкого просвещения». В низших степенях предлагалось читать книги, которые могли служить к образованию сердца. В области поэзии чтение должно было состоять из басен и поучительных поэм; но рядом с ними рекомендовалось читать также сочинения Сенеки, Эпиктета, Марка Аврелия, Плутарха, Адама Смита, Базедова. Гельвеция и других. В высших степенях члены должны были, главным образом, заботиться о гражданском и религиозном образовании. Рядом с собственными сочинениями Вейсгаупта, обнаруживавшими сильную зависимость его от Руссо, они должны были изучать «религиозные книги», как «Система природы» и сочинения Гельвеция. Иллюминаты распространились также и за пределами римской церкви, так что они напр., имели своих приверженцев в Дании и даже в Швеции. Барон Книгге, автор известного сочинения об «Обхождении с людьми», был деятельный вожак как масонов, так и иллюминатов. Герцог Карл Август Веймарский принадлежал к ордену под именем «Эсхила», Фердинанд Брауншвейгский – под именем «Арона». Такие лица, как Шлоссер и Песталлоцци, без сомнения, также принадлежали к ордену, и есть от того времени данные, которые в высокой степени делают вероятным, что к этому ордену принадлежали также Гердер и Гете. Но сильное распространение ордена естественно привело к противодействию ему со стороны его противников Вейсгаупт был низложен, как «высокомерный, пресловутый начальник лож», и даже назначена была премия за его голову. Но впрочем, он нашел себе убежище у герцога Готского, у которого и жил до своей смерти, последовавшей лишь в 1830 году. Чрез несколько лет после того, как он убежал из Ингольштадта, орден ослабел, однако не раньше, как исполнив свою ближайшую задачу, именно соединив всех врагов иезуитов к дружной деятельности против них. Эта деятельность, впрочем, была непродолжительной; но продолжалась все-таки достаточно долго, чтобы сделать очевидным тот факт, что тогда большинство этих врагов приходилось искать в рядах рационалистов, равно как и тот другой факт, что рационализм собирал богатую жатву также и внутри римской церкви.

Как фебронианский принцип, так и принцип «просвещения», находили себе сторонников и предводителей даже и на римско-католических тронах. Император Иосиф II, будучи соправителем своей матери, надумал посетить своего царственного шурина в Версале, чтобы лично познакомиться с главнейшими представителями умственных движений Европы того времени. Путешествовал он, впрочем, в строгом инкогнито, жил в гостинице и не принимал никакого участия в придворных торжествах. Но когда он возвратился, то скоро обнаружилось, какие плоды принесло ему его путешествие. После посещения Франции он стал действовать по отношению своей матери как человек нового времени, и между матерью и сыном часто дело доходило до разногласия во мнениях. Когда он сделался единоличным и безграничным властелином, то предоставил своим подданным полную свободу печати, издав закон, по которому запрещалось издавать лишь такие сочинения, которые «слитком возмутительным образом относились к религии и добрым нравам или к государству и местным властям» Он дал позволение открыто критиковать всех и каждого, от государя до самого последнего человека в государстве; и понятно, что не замедлили во множестве появиться брошюры, в которых подвергались критике как император, так и религия. Религию Иосиф взял под свое покровительство; но свою собственную личность он предоставил критиковать этим «борзописцам, как им было угодно. Те из духовенства, которые были не довольны его церковными законами, и сторонники «просвещения», с которыми он не особенно дружил, делали на него самые яростные нападки. Более важное значение однако, чем закон о печати, имел эдикт о веротерпимости от 15 октября 1781г. В силу этого эдикта протестанты (и при этом по местам обнаружились целые сотни протестантских семейств) получили позволение строить молитвенные дома, однако без башен и колоколов, и без входных дверей с улицы. В то же время было объявлено, что протестанты повсюду во владениях Иосифа, в силу особого императорского позволения, могут пользоваться доступом на общественные должности, академическими степенями, полными правами гражданства и собственности. Доселе связывавшееся со смешанными браками обязательство – всех детей воспитывать в римско-католической вере, было ограничено, но вообще предлагалась взаимная терпимость. Папская булла с ее проклятием на всех тех, кого римская церковь называет еретиками, была исключена из сборника церковных законов, 700 монастырей были закрыты и их имения обращены на дело народного просвещения и благотворительности. Только те монахи и монахини, которые заняты были обучением или уходом за больными, могли оставаться в своем звании; прием новичок был запрещен, и последние поставлены под строгий надзор. Введены были немецкие Библии и немецкое церковное пение, и с живою ревностью Иосиф II ухватился за мысль противопоставить Риму свободную немецкую национальную церковь. Далее было запрещено издавать в монархии императора папские буллы и окружные послания без особого всякий раз на то разрешения. Даже для погребения был установлен новый порядок: трупы повелевалось погребать не в гробах, а в метках, и именно потому, что прежний обычай погребения в гробах влек за собою бесполезное истребление леса.