История христианской церкви в XIX веке. Том 1. Инославный христианский Запад

Утром следующего дня, когда конклав уже заперт, кардиналы собираются в капеллу. Тут опять совершается месса Святому Духу и все причащаются. Перед алтарем ставится стол, с нарочно устроенными для подачи голосов местами. Самое избрание производится трояким образом. Кардиналы могут предоставить избрание нового папы какому-нибудь одному лицу или же назначенному для этого комитету. По одному сказанию Иаков Д'Осса, получив такое поручение, немедленно воскликнул: «я папа – Papa ego»! и этим самым избрал самого себя. Другой способ избрания есть так называемое „поклонение» (adoratio) и этим способом были избраны папы Марцелл II и, Павел IV. Этот способ применяется в тех случаях, когда, по крайней мере, две трети кардиналов все вместе подходят к тому, кого они хотят избрать и. преклоняясь пред ним, этим самым дают ему знать о своем намерении избрать его.

Однако такой способ применяется очень редко. Обыкновенно употребляется третий способ, именно через подачу голосовательных билетов. Григорий XV и Урбан VIII издали весьма подробные правила для такого способа избрания. Вверху на билетике кардинал пишет свое собственное имя, складывает билетик и запечатывает ого. В самом низу он пишет изречение из Св. Писания или какое либо другое изречение, а также число, после чего опять складывает билетик и написанное также запечатывает. В средине же билета он пишет имя того кардинала, за которого он подает свой голос, но так, чтобы по возможности сделать свой почерк неузнаваемым. Наконец, он свертывает весь билет и подходит к стоящему пред алтарем столу, па котором стоит чаша, прикрытая патеной [тарелкой с облатками]: тут он становится на колена и произносит небольшую молитву, затем встает и клянется «избирать того, кого должно избрать пред лицом Божиим». Сначала голосовательный билет кладется на пате ну, а затем с нее уже опускается в чашу. Прежде, чем вынимать билетики, избираются трое кардиналов, для того чтобы собрать голоса заболевших. Каждый из них берет по ящичку, в крышке которого находится не большое отверстие, чтобы только можно было протиснуть сложенный билетик. Сначала каждый из них показывает свой ящичек собранию в доказательство того, что он пустой; затем он запирает свой ящичек, кладет ключ на стол и идет в келию больных кардиналов. Когда голосование закончено, начинается счет голосовательных билетов. Трое кардиналов один за другим читают написанные посредине голосовательных билетов имена, а все другие кардиналы делают на заранее розданном списке всех членов конклава отметки против имен выкликаемых лиц. Прочитанные билеты нанизываются на особую нитку и откладываются для предстоящего вечернего голосования. Как только какой-нибудь кардинал получил две трети голосов, то канонически он считается избранным; в противном случае вечером происходит новое голосование. В этом вечернем собрании дело ведется таким же образом, лишь с небольшим видоизменением. При вечернем голосовании (так называемом per accesso) никто не может подавать своего голоса за того же кандидата, как утром, а должен присоединиться к тем кандидатам, которые получили уже сравнительное большинство (accedere) или даже просто ни за кого (nemini – так и пишется в билете). Если теперь какой-нибудь кандидат оказывается получившим требующиеся две трети голосов, то он избран Если же избрание не состоялось и на этот раз, то голосование вновь производится в следующее утро. В последних конклавах такое голосование примыкало, впрочем, непосредственно к голосованию в собственном смысле этого слова, как своего рода дополнение к нему, так что вообще голосование ежедневно производилось по четыре раза. К вечеру все безрезультатно поданные голосовательные билеты сжигаются в печи, и когда обыватели Рима заметят выходящий из трубы дым, то это служит для них знаком того, что в этот день избрания папы еще не состоялось. Прежде жители Рима относились с чрезвычайно живым интересом к возможно скорейшему окончанию конклава, потому что, пока продолжались заседания конклава, обыкновенно закрывались все промышленные и увеселительные заведения. Поэтому народ с нетерпением ожидал того дня, когда не покажется дыма и кардинал-декан, появившись на балконе, объявит об исходе выборов.

Этот сложный порядок делопроизводства в конклаве при избрании, состоявшемся после смерти Пия VI, конечно должен был потерпеть некоторые видоизменения, потому что он состоялся вне Рима; но, в общем, он остался тот же. Прошло немало времени, пока кардиналы собрались в конклав и дотоле ничего не предпринималось. Австрийскому императору было доложено, не найдет ли он нужным прислать своего посланника в конклав; но это предложение было отклонено, так как интересы Австрии в конклаве были представлены одним известным кардиналом. Этот кардинал Герцан замедлил на несколько дней, так что пришлось отложить делопроизводство, чтобы подождать его прибытия. Когда он явился, начались голосования. Конклав распался на три партии. Австрийская партия, во главе которой наружно стоял кардинал Антонелли, а тайно руководил ею Герцан, хотела избрать папой кардинала Маттеи, как неоднократно оказывавшего услуги Австрии. Вторая партия была в строгом смысле римская. Ее официальным вождем был племянник покойного папы кардинал Браски, который собрал около себя кардиналов, чувствовавших себя особенно обязанными благодарностью памяти Пия VI: действительным вождем ее был Альбани. Кандидатом этой партии был кардинал Беллизоми, о котором можно было предполагать, что он, безусловно, будет стоять за права церковного государства. Раньше он был нунцием в Португалии, а затем епископом в Чезене. Третью партию, так называемых нерешительных (volanti) составляли кардинал Иоркский, Зеланда, Мори и ученые кардиналы Борджиа и Жердиль, из которых последний прославился своим сочинением о религии, направленным против энциклопедистов Единственные государства, которые с особенным интересом следили за делами конклава, были собственно Австрия и Неаполь. Французы уже давно заняты были совершенно другими делами и вообще, для тогдашней Франции избрание папы имело весьма мало значения. Однако в конклаве не было недостатка и в сторонниках этого государства Киарамонти, Капрара, Ди-Пиетро и Дориа, прежний нунций в Париже, относились с живым сочувствием к делам Франции; но проявлять такое сочувствие в качестве члена конклава и, притом на австрийской почве – было небезопасно. Испания, которая в прежние времена с большим интересом занималась так называемой конклавской политикой, теперь относилась к делу равнодушно. Она решительно устранила всякое вмешательство папского двора в свои дела и первый министр Карла III Д’-Уркийо освободил испанских епископов от назойливой опеки курии, равно как и испанский народ от отяготительных поборов в пользу Рима.

При одном из первых голосований 18 голосов пали на Беллизоми, и из частных разговоров можно было заключить, что при следующем голосовании в пользу его подадут свои голоса и еще несколько кардиналов. Таким образом, казалось, что конклав скоро придет к желанному концу. Но такой исход всецело шел против интересов Австрии, и поэтому Герцан начал вести подпольную игру, стараясь разрушить эту кандидатуру, что и удалось ему. Тогда на передний план выступили две других личности и притом с большим успехом. Соперник Мирабо во Франции, гордый и хладнокровный архиепископ Мори имел обыкновение пить шоколад в конклаве у кого-нибудь из ближайших соседей. Таким соседом его был кардинал Руффо из Неаполя, а подаваемый у него шоколад был подарком королевы Каролины Неаполитанской, к которой весьма близок был Руффо. Ни тот, ни другой из этих двух кардиналов не пользовался среди своих коллег особенным уважением. Руффо писал своему королю, что он входит в общение с другими лишь настолько, насколько это требуется крайнею необходимостью, «потому что все они смотрят на него как на якобинца». Случай свел Мори и Руффо между собою, но они оказались превосходно подходящими один к другому. Руффо однажды написал даже своему властелину, что он «время от времени беседует с другим якобинцем» в конклаве. Во время своих прогулок в монастырском саду он иногда встречает кардинала, «который имеет очень бодрую походку и, прохаживаясь, напевает про себя некоторые из любимых модных мелодий». Этот кардинал был Киарамонти, епископ имольский. Сначала Руффо только раскланивался с ним, затем, проходя, перекидывался с ним отдельными словами и наконец они вступили между собою в продолжительный разговор. Из этого разговора Руффо убедился, что Киарамонти и есть настоящий кандидат на папский престол, особенно если принять во внимание как нужды времени, так и особенные желания Неаполя. Однако есть особые затруднения, которые препятствуют провести его избрание.

Варнава Людовик Киарамонти родился 14 августа 1742 года, в Чезене, в легации Форли. Отец его принадлежал к итальянскому дворянству, хотя не отличался ни знатностью, ни богатством. Получив образование в Парме, он 16-тилетним юношей поступил в Бенедиктинский орден, причем к своему имени прибавил еще имя Григория; позже он в качестве учителя богословия прибыл в Рим и там публично защищал диссертацию, в которой, между прочим было и положение, что «на небе будет также место и для женщин», что в то время отрицал один известный фанатик. Киарамонти находился несколько в родстве с Пием VI и по милости папы сделался титулярным аббатом в Бенедиктинском монастыре Св. Каллиста, так что мог носить кольцо и митру, и ему предоставлено было видное место в хоре, хотя во всем прочем он подчинялся избранному монахами аббату. Это папское благоволение возбудило против него неудовольствие со стороны братии, так что аббату Григорию причинялись всякие неприятности. При расследовании этого дела Пий VI еще ближе познакомился со своим родственником и еще более полюбил его. Как только освободилась епископская кафедра в очаровательно расположенном Тиволе, Киарамонти был возведен на нее; но, и сделавшись епископом он продолжал вести строго монашескую жизнь. В лесу близ Тиволи он позволил нескольким отшельникам построить себе келии, и между ними известному впоследствии немецкому редемптористу Клименту Гофбауеру, который тогда изгнан был из Австрии. Когда умер дядя папы кардинал Бонди, освободилось епископское место в Имоле и Киарамонти перешел из Тиволи в Имолу. Вскоре затем он возведен был в сан кардинала. Занимая кафедру в Имоле, он оставался по-прежнему человеком твердым, хотя в то же время и кротким, и в широких размерах вел благотворительность. Многие из беглых французских священников нашли у него радушный прием. Половину своих доходов он обыкновенно жертвовал на богоугодные дела и часто оставался совершенно без денег. Когда ему нужно было ехать в Венецию на конклав, то денег на дорогу он должен был занять у другого кардинала. Во время своего епископствования в Имоле он, между прочим, сделал один шаг, который восстановил против него большинство его собратьев по положению, но именно то, что не нравилось большинству, и пробудило к нему особенный интерес в кардиналах Мори и Руффо.