Первая любовь [рус. и англ. параллельные тексты]

XVI

After dinner the usual party assembled again at the lodge, and the young princess came out to them.

После обеда опять собрались во флигеле гости -- и княжна вышла к ним.

All were there in full force, just as on that first evening which I never forgot; even Nirmatsky had limped to see her; Meidanov came this time earliest of all, he brought some new verses.

Все общество было налицо, в полном составе, как в тот первый, незабвенный для меня вечер: даже Нирмацкий притащился; Майданов пришел в этот раз раньше всех -- он принес новые стихи.

The games of forfeits began again, but without the strange pranks, the practical jokes and noise-the gipsy element had vanished.

Начались опять игры в фанты, но уже без прежних странных выходок, без дурачества и шума -- цыганский элемент исчез.

Zina?da gave a different tone to the proceedings.

Зинаида дала новое настроение нашей сходке.

I sat beside her by virtue of my office as page.

Я сидел подле нее по праву пажа.

Among other things, she proposed that any one who had to pay a forfeit should tell his dream; but this was not successful.

Между прочим, она предложила, чтобы тот, чей фант вынется, рассказывал свой сон; но это не удалось.

The dreams were either uninteresting (Byelovzorov had dreamed that he fed his mare on carp, and that she had a wooden head), or unnatural and invented.

Сны выходили либо неинтересные (Беловзоров видел во сне, что накормил свою лошадь карасями и что у ней была деревянная голова), либо неестественные, сочиненные.

Meidanov regaled us with a regular romance; there were sepulchres in it, and angels with lyres, and talking flowers and music wafted from afar.

Майданов угостил нас целою повестью: тут были и могильные склепы, и ангелы с лирами, и говорящие цветы, и несущиеся издалека звуки.

Zina?da did not let him finish.

Зинаида не дала ему докончить.

'If we are to have compositions,' she said, 'let every one tell something made up, and no pretence about it.'

-- Коли уж дело пошло на сочинения, -- сказала она, -- так пускай каждый расскажет что-нибудь непременно выдуманное.

The first who had to speak was again Byelovzorov. The young hussar was confused. 'I can't make up anything!' he cried.

-- Я ничего выдумать не могу! -- воскликнул он.

'What nonsense!' said Zina?da. 'Well, imagine, for instance, you are married, and tell us how you would treat your wife.

-- Какие пустяки! -- подхватила Зинаида. -- Ну, вообразите себе, например, что вы женаты, и расскажите нам, как бы вы проводили время с вашей женой.

Would you lock her up?'

Вы бы ее заперли?

'Yes, I should lock her up.'

-- Я бы ее запер.

' And would you stay with her yourself?'

-- И сами бы сидели с ней?

' Yes, I should certainly stay with her myself.'

-- И сам непременно сидел бы с ней.

' Very good.

-- Прекрасно.

Well, but if she got sick of that, and she deceived you?'

Ну а если бы ей это надоело и она бы изменила вам?

' I should kill her.'

-- Я бы ее убил.

' And if she ran away?'

-- А если б она убежала?

' I should catch her up and kill her all the same.'

-- Я бы догнал ее и все-таки бы убил.

'Oh.

-- Так.

And suppose now I were your wife, what would you do then?'

Ну а положим, я была бы вашей женой, что бы вы тогда сделали?

Byelovzorov was silent a minute.

Беловзоров помолчал.

' I should kill myself....'

-- Я бы себя убил...

Zina?dalaughed.

Зинаида засмеялась.

' I see yours is not a long story.'

-- Я вижу, у вас недолга песня.

The next forfeit was Zina?da's.

Второй фант вышел Зинаидин.

She looked at the ceiling and considered.

Она подняла глаза к потолку и задумалась.

'Well, listen, she began at last, 'what I have thought of....

-- Вот, послушайте, -- начала она наконец, -- что я выдумала...

Picture to yourselves a magnificent palace, a summer night, and a marvellous ball.

Представьте себе великолепный чертог, летнюю ночь и удивительный бал.

This ball is given by a young queen.

Бал этот дает молодая королева.

Everywhere gold and marble, crystal, silk, lights, diamonds, flowers, fragrant scents, every caprice of luxury.'

Везде золото, мрамор, хрусталь, шелк, огни, алмазы, цветы, куренья, все прихоти роскоши.

' You love luxury?' Lushin interposed.

-- Вы любите роскошь? -- перебил ее Лушин.

'Luxury is beautiful,' she retorted; 'I love everything beautiful.'

-- Роскошь красива, -- возразила она, -- я люблю все красивое.

'More than what is noble?' he asked.

-- Больше прекрасного? -- спросил он.

' That's something clever, I don't understand it.

-- Это что-то хитро, не понимаю.

Don't interrupt me.

Не мешайте мне.

So the ball is magnificent.

Итак, бал великолепный.

There are crowds of guests, all of them are young, handsome, and brave, all are frantically in love with the queen.'

Гостей множество, все они молоды, прекрасны, храбры, все без памяти влюблены в королеву.

'Are there no women among the guests?' queried Malevsky.

-- Женщин нет в числе гостей? -- спросил Малевский.

'No-or wait a minute-yes, there are some.'

-- Нет -- или погодите -- есть.

' Are they all ugly?'

-- Всё некрасивые?

'No, charming.

-- Прелестные.

But the men are all in love with the queen.

Но мужчины все влюблены в королеву.

She is tall and graceful; she has a little gold diadem on her black hair.'

Она высока и стройна; у ней маленькая золотая диадема на черных волосах.

I looked at Zina?da, and at that instant she seemed to me so much above all of us, there was such bright intelligence, and such power about her unruffled brows, that I thought:

Я посмотрел на Зинаиду -- и в это мгновение она мне показалась настолько выше всех нас, от ее белого лба, от ее недвижных бровей веяло таким светлым умом и такою властию, что я подумал:

' You are that queen!'

"Ты сама эта королева!"

'They all throng about her,' Zina?da went on, 'and all lavish the most flattering speeches upon her.'

-- Все толпятся вокруг нее, -- продолжала Зинаида, -- все расточают перед ней самые льстивые речи.

' And she likes flattery?' Lushin queried.

-- А она любит лесть? -- спросил Лушин.

'What an intolerable person! he keeps interrupting ... who doesn't like flattery?'

-- Какой несносный! все перебивает... Кто ж не любит лести?

'One more last question,' observed Malevsky, 'has the queen a husband?'

-- Еще один, последний вопрос, -- заметил Малевский. -- У королевы есть муж?

' I hadn't thought about that.

-- Я об этом и не подумала.

No, why should she have a husband?'

Нет, зачем муж?

'To be sure,' assented Malevsky, 'why should she have a husband?'

-- Конечно, -- подхватил Малевский, -- зачем муж?

'Silence!' cried Meidanov in French, which he spoke very badly.

-- Silence! [Тише! -- фр.] -- воскликнул Майданов, который по-французски говорил плохо.

'Merci!' Zina?da said to him. 'And so the queen hears their speeches, and hears the music, but does not look at one of the guests.

-- Merci, -- сказала ему Зинаида. -- Итак, королева слушает эти речи, слушает музыку, но не глядит ни на кого из гостей.

Six windows are open from top to bottom, from floor to ceiling, and beyond them is a dark sky with big stars, a dark garden with big trees.

Шесть окон раскрыты сверху донизу, от потолка до полу; а за ними темное небо с большими звездами да темный сад с большими деревьями.

The queen gazes out into the garden.

Королева глядит в сад.

Out there among the trees is a fountain; it is white in the darkness, and rises up tall, tall as an apparition.

Там, около деревьев, фонтан; он белеет во мраке -- длинный, длинный, как привидение.

The queen hears, through the talk and the music, the soft splash of its waters.

Королева слышит сквозь говор и музыку тихий плеск воды.

She gazes and thinks: you are all, gentlemen, noble, clever, and rich, you crowd round me, you treasure every word I utter, you are all ready to die at my feet, I hold you in my power ... but out there, by the fountain, by that splashing water, stands and waits he whom I love, who holds me in his power.

Она смотрит и думает: вы все, господа, благородны, умны, богаты, вы окружили меня, вы дорожите каждым моим словом, вы все готовы умереть у моих ног, я владею вами... А там, возле фонтана, возле этой плещущей воды, стоит и ждет меня тот, кого я люблю, кто мною владеет.

He has neither rich raiment nor precious stones, no one knows him, but he awaits me, and is certain I shall come-and I shall come-and there is no power that could stop me when I want to go out to him, and to stay with him, and be lost with him out there in the darkness of the garden, under the whispering of the trees, and the splash of the fountain ...' Zina?da ceased.

На нем нет ни богатого платья, ни драгоценных камней, никто его не знает, но он ждет меня и уверен, что я приду, -- и я приду, и нет такой масти, которая бы остановила меня, когда я захочу пойти к нему, и остаться с ним, и потеряться с ним там, в темноте сада, под шорох деревьев, под плеск фонтана . Зинаида умолкла

' Is that a made-up story?' Malevsky inquired slyly.

-- Это выдумка? -- хитро спросил Малевский.

Zina?da did not even look at him.

Зинаида даже не посмотрела на него.

'And what should we have done, gentlemen?' Lushin began suddenly, 'if we had been among the guests, and had known of the lucky fellow at the fountain?'

-- А что бы мы сделали, господа, -- вдруг заговорил Лушин, -- если бы мы были в числе гостей и знали про этого счастливца у фонтана?

'Stop a minute, stop a minute,' interposed Zina?da, 'I will tell you myself what each of you would have done.

-- Постойте, постойте, -- перебила Зинаида, -- я сама скажу вам, что бы каждый из вас сделал.

You, Byelovzorov, would have challenged him to a duel; you, Meidanov, would have written an epigram on him ... No, though, you can't write epigrams, you would have made up a long poem on him in the style of Barbier, and would have inserted your production in the Telegraph.

Вы, Беловзоров, вызвали бы ею на дуэль; вы, Майданов, написали бы на него эпиграмму. Впрочем, нет -- вы не умеете писать эпиграмм, вы сочинили бы на него длинный ямб, вроде Барбье, и поместили бы ваше произведение в "Телеграфе".

You, Nirmatsky, would have borrowed ... no, you would have lent him money at high interest; you, doctor,...' she stopped. 'There, I really don't know what you would have done....'

Вы, Нирмацкий, заняли бы у него ... нет, вы бы дали ему взаймы денег за проценты, вы, доктор -Она остановилась. -- Вот я про вас не знаю, что бы вы сделали.

'In the capacity of court physician,' answered Lushin, 'I would have advised the queen not to give balls when she was not in the humour for entertaining her guests....'

-- По званию лейб-медика, -- отвечал Лушин, -- я бы присоветовал королеве не давать балов, когда ей не до гостей...

'Perhaps you would have been right.

-- Может быть, вы были бы правы.

And you, Count?...'

А вы, граф...

'And I?' repeated Malevsky with his evil smile....

-- А я? -- повторил со своей недоброй улыбкой Малевский..

' You would offer him a poisoned sweetmeat.'

-- А вы бы поднесли ему отравленную конфетку.

Malevsky's face changed slightly, and assumed for an instant a Jewish expression, but he laughed directly.

Лицо Малевского слегка перекосилось и приняло на миг жидовское выражение, но он тотчас же захохотал.

'And as for you, Voldemar,...' Zina?da went on, 'but that's enough, though; let us play another game.'

-- Что же касается до вас, Вольдемар... -продолжала Зинаида, -- впрочем, довольно; давайте играть в другую игру.

'M'sieu Voldemar, as the queen's page, would have held up her train when she ran into the garden,' Malevsky remarked malignantly.

-- Мсьё Вольдемар, в качестве пажа королевы, держал бы ей шлейф, когда бы она побежала в сад, -- ядовито заметил Малевский.

I was crimson with anger, but Zina?da hurriedly laid a hand on my shoulder, and getting up, said in a rather shaky voice:

Я вспыхнул, но Зинаида проворно положила мне на плечо руку и, приподнявшись, промолвила слегка дрожащим голосом:

'I have never given your excellency the right to be rude, and therefore I will ask you to leave us.' She pointed to the door.

-- Я никогда не давала вашему сиятельству права быть дерзким и потому прошу вас удалиться -Она указала ему на дверь.

'Upon my word, princess,' muttered Malevsky, and he turned quite pale.

-- Помилуйте, княжна, -- пробормотал Малевский и весь побледнел.

'The princess is right,' cried Byelovzorov, and he too rose.

-- Княжна права, -- воскликнул Беловзоров и тоже поднялся.

'Good God, I'd not the least idea,' Malevsky went on, 'in my words there was nothing, I think, that could ... I had no notion of offending you....

-- Я, ей-богу, никак не ожидал, -- продолжал Малевский, -- в моих словах, кажется, ничего не было такого. . у меня и в мыслях не было оскорбить вас...

Forgive me.'

Простите меня.

Zina?da looked him up and down coldly, and coldly smiled.

Зинаида окинула его холодным взглядом и холодно усмехнулась.

'Stay, then, certainly,' she pronounced with a careless gesture of her arm. 'M'sieu Voldemar and I were needlessly incensed.

-- Пожалуй, останьтесь, -- промолвила она с небрежным движением руки. -- Мы с мсьё Вольдемаром напрасно рассердились.

It is your pleasure to sting ... may it do you good.'

Вам весело жалиться на здоровье.

'Forgive me,' Malevsky repeated once more; while I, my thoughts dwelling on Zina?da's gesture, said to myself again that no real queen could with greater dignity have shown a presumptuous subject to the door.

-- Простите меня, -- еще раз повторил Малевский, а я, вспоминая движение Зинаиды, подумал опять, что настоящая королева не могла бы с большим достоинством указать дерзновенному на дверь.

The game of forfeits went on for a short time after this little scene; every one felt rather ill at ease, not so much on account of this scene, as from another, not quite definite, but oppressive feeling.