Первая любовь [рус. и англ. параллельные тексты]

X

My real torments began from that instant.

Настоящие мои терзания начались с того мгновения.

I racked my brains, changed my mind, and changed it back again, and kept an unremitting, though, as far as possible, secret watch on Zina?da.

Я ломал себе голову, раздумывал, передумывал -и неотступно, хотя по мере возможности скрытно, наблюдал за Зинаидой.

A change had come over her, that was obvious.

В ней произошла перемена -- это было очевидно.

She began going walks alone-and long walks.

Она уходила гулять одна и гуляла долго.

Sometimes she would not see visitors; she would sit for hours together in her room.

Иногда она гостям не показывалась; по целым часам сидела у себя в комнате.

This had never been a habit of hers till now.

Прежде этого за ней не водилось.

I suddenly became-or fancied I had become-extraordinarily penetrating.

Я вдруг сделался -- или мне показалось, что я сделался -- чрезвычайно проницателен.

'Isn't it he? or isn't it he?' I asked myself, passing in inward agitation from one of her admirers to another.

"Не он ли? или уж не он ли?" -- спрашивал я самого себя, тревожно перебегая мыслью от одного ее поклонника к другому.

Count Malevsky secretly struck me as more to be feared than the others, though, for Zina?da's sake, I was ashamed to confess it to myself.

Граф Малевский (хоть я и стыдился за Зинаиду в этом сознаться) втайне казался мне опаснее других.

My watchfulness did not see beyond the end of my nose, and its secrecy probably deceived no one; any way, Doctor Lushin soon saw through me.

Моя наблюдательность не видала дальше своего носа, и моя скрытность, вероятно, никого не обманула; по крайней мере, доктор Лушин скоро меня раскусил.

But he, too, had changed of late; he had grown thin, he laughed as often, but his laugh seemed more hollow, more spiteful, shorter, an involuntary nervous irritability took the place of his former light irony and assumed cynicism.

Впрочем, и он изменился в последнее время: он похудел, смеялся так же часто, но как-то глуше, злее и короче -- невольная, нервическая раздражительность сменила в нем прежнюю легкую иронию и напущенный цинизм.

'Why are you incessantly hanging about here, young man?' he said to me one day, when we were left alone together in the Zasyekins' drawing-room. (The young princess had not come home from a walk, and the shrill voice of the old princess could be heard within; she was scolding the maid.) 'You ought to be studying, working-while you're young-and what are you doing?'

-- Что вы это беспрестанно таскаетесь сюда, молодой человек, -- сказал он мне однажды, оставшись со мною в гостиной Засекиных. (Княжна еще не возвращалась с прогулки, а крикливый голос княгини раздавался в мезонине: она бранилась со своей горничной.) -- Вам бы надобно учиться, работать -- пока вы молоды, -- а вы что делаете?

'You can't tell whether I work at home,' I retorted with some haughtiness, but also with some hesitation.

-- Вы не можете знать, работаю ли я дома, -возразил я ему не без надменности, но и без замешательства.

'A great deal of work you do! that's not what you're thinking about!

-- Какая уж тут работа! у вас не то на уме.

Well, I won't find fault with that ... at your age that's in the natural order of things.

Ну, я не спорю... в ваши годы это в порядке вещей.

But you've been awfully unlucky in your choice.

Да выбор-то ваш больно неудачен.

Don't you see what this house is?'

Разве вы не видите, что это за дом?

' I don't understand you,' I observed.

-- Я вас не понимаю, -- заметил я.

' You don't understand? so much the worse for you.

-- Не понимаете? Тем хуже для вас.

I regard it as a duty to warn you.

Я считаю долгом предостеречь вас.

Old bachelors, like me, can come here, what harm can it do us! we're tough, nothing can hurt us, what harm can it do us; but your skin's tender yet-this air is bad for you-believe me, you may get harm from it.'

Нашему брату, старому холостяку, можно сюда ходить: что нам делается? мы народ прокаленный, нас ничем не проберешь; а у вас кожица еще нежная; здесь для вас воздух вредный -- поверьте мне, заразиться можете.

' How so?'

-- Как так?

'Why, are you well now?

-- Да так же.

Are you in a normal condition?

Разве вы здоровы теперь?

Is what you're feeling-beneficial to you-good for you?'

Разве вы в нормальном положении? Разве то, что вы чувствуете, полезно вам, хорошо?

'Why, what am I feeling?' I said, while in my heart I knew the doctor was right.

-- Да что же я чувствую? -- сказал я, а сам в душе сознавал, что доктор прав.

'Ah, young man, young man,' the doctor went on with an intonation that suggested that something highly insulting to me was contained in these two words, 'what's the use of your prevaricating, when, thank God, what's in your heart is in your face, so far?

-- Эх, молодой человек, молодой человек, -продолжал доктор с таким выражением, как будто в этих двух словах заключалось что-то для меня весьма обидное, -- где вам хитрить, ведь у вас еще, слава богу, что на душе, то и на лице.

But there, what's the use of talking?

А впрочем, что толковать?

I shouldn't come here myself, if ... (the doctor compressed his lips) ... if I weren't such a queer fellow.

Я бы и сам сюда не ходил, если б (доктор стиснул зубы)... если б я не был такой же чудак.

Only this is what surprises me; how it is, you, with your intelligence, don't see what is going on around you?'

Только вот чему я удивляюсь: как вы, с вашим умом, не видите, что делается вокруг вас?

'And what is going on?' I put in, all on the alert.

-- А что же такое делается? -- подхватил я и весь насторожился.

The doctor looked at me with a sort of ironical compassion.

Доктор посмотрел на меня с каким-то насмешливым сожалением.

'Nice of me!' he said as though to himself, 'as if he need know anything of it.

-- Хорош же и я, -- промолвил он, словно про себя, -- очень нужно это ему говорить.

In fact, I tell you again,' he added, raising his voice, 'the atmosphere here is not fit for you.

Одним словом, -- прибавил он, возвысив голос, -повторяю вам: здешняя атмосфера вам не годится.

You like being here, but what of that! it's nice and sweet-smelling in a greenhouse-but there's no living in it.

Вам здесь приятно, да мало чего нет? И в оранжерее тоже приятно пахнет -- да жить в ней нельзя.

Yes! do as I tell you, and go back to your Keidanov.'

Эй! послушайтесь, возьмитесь опять за Кайданова!

The old princess came in, and began complaining to the doctor of her toothache.

Княгиня вошла и начала жаловаться доктору на зубную боль.

Then Zina?da appeared.

Потом явилась Зинаида.

'Come,' said the old princess, 'you must scold her, doctor.

-- Вот, -- прибавила княгиня, -- господин доктор, побраните-ка ее.

She's drinking iced water all day long; is that good for her, pray, with her delicate chest?'

Целый день пьет воду со льдом; разве ей это здорово, при ее слабой груди?

'Why do you do that?' asked Lushin.

-- Зачем вы это делаете? -- спросил Лушин.

'Why, what effect could it have?'

-- А что из этого может выйти?

'What effect? You might get a chill and die.'

-- Что? вы можете простудиться и умереть.

'Truly?

-- В самом деле?

Do you mean it?

Неужели?

Very well-so much the better.'

Ну что ж -- туда и дорога!

' A fine idea!' muttered the doctor.

-- Вот как! -- проворчал доктор.

The old princess had gone out.

Княгиня ушла.

'Yes, a fine idea,' repeated Zina?da. 'Is life such a festive affair?

-- Вот как, -- повторила Зинаида. -- Разве жить так весело?

Just look about you....

Оглянитесь-ка кругом...

Is it nice, eh?

Что -- хорошо?

Or do you imagine I don't understand it, and don't feel it?

Или вы думаете, что я этого не понимаю, не чувствую?

It gives me pleasure-drinking iced water; and can you seriously assure me that such a life is worth too much to be risked for an instant's pleasure-happiness I won't even talk about.'

Мне доставляет удовольствие -- пить воду со льдом, и вы серьезно можете уверять меня, что такая жизнь стоит того, чтоб не рискнуть ею за миг удовольствия, -- я уже о счастии не говорю.

'Oh, very well,' remarked Lushin, 'caprice and irresponsibility....

-- Ну да, -- заметил Лушин, -- каприз и независимость...

Those two words sum you up; your whole nature's contained in those two words.'

Эти два слова вас исчерпывают: вся ваша натура в этих двух словах.

Zina?da laughed nervously.

Зинаида нервически засмеялась.

' You're late for the post, my dear doctor.

-- Опоздали почтой, любезный доктор.

You don't keep a good look-out; you're behind the times.

Наблюдаете плохо; отстаете.

Put on your spectacles.

Наденьте очки.

I'm in no capricious humour now. To make fools of you, to make a fool of myself ... much fun there is in that!-and as for irresponsibility ... M'sieu Voldemar,' Zina?da added suddenly, stamping, 'don't make such a melancholy face.

Не до капризов мне теперь: вас дурачить, себя дурачить... куда как весело! -- А что до независимости... Мсьё Вольдемар, -- прибавила вдруг Зинаида и топнула ножкой, -- не делайте меланхолической физиономии.

I can't endure people to pity me.' She went quickly out of the room.

Я терпеть не могу, когда обо мне сожалеют. -Она быстро удалилась.

'It's bad for you, very bad for you, this atmosphere, young man,' Lushin said to me once more.

-- Вредна, вредна вам здешняя атмосфера, молодой человек, -- еще раз сказал мне Лушин.