Первая любовь [рус. и англ. параллельные тексты]

VII

At eight o'clock precisely, in my tail-coat and with my hair brushed up into a tuft on my head, I entered the passage of the lodge, where the princess lived.

Ровно в восемь часов я в сюртуке и с приподнятым на голове коком входил в переднюю флигелька, где жила княгиня.

The old servant looked crossly at me and got up unwillingly from his bench.

Старик слуга угрюмо посмотрел на меня и неохотно поднялся с лавки.

There was a sound of merry voices in the drawing-room.

В гостиной раздавались веселые голоса.

I opened the door and fell back in amazement.

Я отворил дверь и отступил в изумлении.

In the middle of the room was the young princess, standing on a chair, holding a man's hat in front of her; round the chair crowded some half a dozen men.

Посреди комнаты, на стуле, стояла княжна и держала перед собой мужскую шляпу; вокруг стула толпились пятеро мужчин.

They were trying to put their hands into the hat, while she held it above their heads, shaking it violently.

Они старались запустить руки в шляпу, а она поднимала ее кверху и сильно встряхивала ею.

On seeing me, she cried,

Увидевши меня, она вскрикнула:

'Stay, stay, another guest, he must have a ticket too,' and leaping lightly down from the chair she took me by the cuff of my coat 'Come along,' she said, 'why are you standing still?

-- Постойте, постойте! новый гость, надо и ему дать билет, -- и, легко соскочив со стула, взяла меня за обшлаг сюртука. -- Пойдемте же, -сказала она, -- что вы стоите?

Messieurs, let me make you acquainted: this is M'sieu Voldemar, the son of our neighbour.

Messieurs [Господа -- фр.], позвольте вас познакомить: это мсьё Вольдемар, сын нашего соседа.

And this,' she went on, addressing me, and indicating her guests in turn, 'Count Malevsky, Doctor Lushin, Meidanov the poet, the retired captain Nirmatsky, and Byelovzorov the hussar, whom you've seen already.

А это, -- прибавила она, обращаясь ко мне и указывая поочередно на гостей, -- граф Малевский, доктор Лушин, поэт Майданов, отставной капитан Нирмацкий и Беловзоров, гусар, которого вы уже видели.

I hope you will be good friends.'

Прошу любить да жаловать.

I was so confused that I did not even bow to any one; in Doctor Lushin I recognised the dark man who had so mercilessly put me to shame in the garden; the others were unknown to me.

Я до того сконфузился, что даже не поклонился никому; в докторе Лушине я узнал того самого черномазого господина, который так безжалостно меня пристыдил в саду; остальные были мне незнакомы.

'Count!' continued Zina?da, 'write M'sieu Voldemar a ticket.'

-- Граф! -- продолжала Зинаида, -- напишите мсьё Вольдемару билет.

'That's not fair,' was objected in a slight Polish accent by the count, a very handsome and fashionably dressed brunette, with expressive brown eyes, a thin little white nose, and delicate little moustaches over a tiny mouth. 'This gentleman has not been playing forfeits with us.'

-- Это несправедливо, -- возразил с легким польским акцентом граф, очень красивый и щегольски одетый брюнет, с выразительными карими глазами, узким белым носиком и тонкими усиками над крошечным ртом. -- Они не играли с нами в фанты.

'It's unfair,' repeated in chorus Byelovzorov and the gentleman described as a retired captain, a man of forty, pock-marked to a hideous degree, curly-headed as a negro, round-shouldered, bandy-legged, and dressed in a military coat without epaulets, worn unbuttoned.

-- Несправедливо, -- повторили Беловзоров и господин, названный отставным капитаном, человек лет сорока, рябой до безобразия, курчавый, как арап, сутуловатый, кривоногий и одетый в военный сюртук, без эполет, нараспашку.

'Write him a ticket, I tell you,' repeated the young princess. 'What's this mutiny?

-- Пишите билет, говорят вам, -- повторила княжна. -- Это что за бунт?

M'sieu Voldemar is with us for the first time, and there are no rules for him yet.

Мсьё Вольдемар с нами в первый раз, и сегодня для него закон не писан.

It's no use grumbling-write it, I wish it.'

Нечего ворчать, пишите, я так хочу.

The count shrugged his shoulders but bowed submissively, took the pen in his white, ring-bedecked fingers, tore off a scrap of paper and wrote on it.

Граф пожал плечами, но наклонил покорно голову, взял перо в белую, перстнями украшенную руку, оторвал клочок бумаги и стал писать на нем.

'At least let us explain to Mr. Voldemar what we are about,' Lushin began in a sarcastic voice, 'or else he will be quite lost.

-- По крайней мере, позвольте объяснить господину Вольдемару, в чем дело, -- начал насмешливым голосом Лушин, -- а то он совсем растерялся.

Do you see, young man, we are playing forfeits? the princess has to pay a forfeit, and the one who draws the lucky lot is to have the privilege of kissing her hand.

Видите ли, молодой человек, мы играли в фанты; княжна подверглась штрафу, и тот, кому вынется счастливый билет, будет иметь право поцеловать у ней ручку.

Do you understand what I've told you?'

Поняли ли вы, что я вам сказал?

I simply stared at him, and continued to stand still in bewilderment, while the young princess jumped up on the chair again, and again began waving the hat.

Я только взглянул на него и продолжал стоять как отуманенный, а княжна снова вскочила на стул и снова принялась встряхивать шляпой.

They all stretched up to her, and I went after the rest.

Все к ней потянулись -- и я за другими.

'Meidanov,' said the princess to a tall young man with a thin face, little dim-sighted eyes, and exceedingly long black hair, 'you as a poet ought to be magnanimous, and give up your number to M'sieu Voldemar so that he may have two chances instead of one.'

-- Майданов, -- сказала княжна высокому молодому человеку с худощавым лицом, маленькими слепыми глазками и чрезвычайно длинными черными волосами, -- вы, как поэт, должны быть великодушны и уступить ваш билет мсьё Вольдемару, так, чтобы у него было два шанса вместо одного.

But Meidanov shook his head in refusal, and tossed his hair.

Но Майданов отрицательно покачал головой и взмахнул волосами.

After all the others I put my hand into the hat, and unfolded my lot....

Я после всех опустил руку в шляпу, взял и развернул билет...

Heavens! what was my condition when I saw on it the word, Kiss!

Господи! что сталось со мною, когда я увидел на нем слово: поцелуй!

'Kiss!' I could not help crying aloud.

-- Поцелуй! -- вскрикнул я невольно.

'Bravo! he has won it,' the princess said quickly. 'How glad I am!' She came down from the chair and gave me such a bright sweet look, that my heart bounded. 'Are you glad?' she asked me.

-- Браво! он выиграл, -- подхватила княжна. -- Как я рада! -- Она сошла со стула и так ясно и сладко заглянула мне в глаза, что у меня сердце покатилось. -- А вы рады? -- спросила она меня

' Me?' ... I faltered.

-- Я?.. -- пролепетал я.

'Sell me your lot,' Byelovzorov growled suddenly just in my ear. 'I'll give you a hundred roubles.'

-- Продайте мне свой билет, -- брякнул вдруг над самым моим ухом Беловзоров. -- Я вам сто рублей дам.

I answered the hussar with such an indignant look, that Zina?da clapped her hands, while Lushin cried, 'He's a fine fellow!'

Я отвечал гусару таким негодующим взором, что Зинаида захлопала в ладоши, а Лушин воскликнул: молодец!

'But, as master of the ceremonies,' he went on, 'it's my duty to see that all the rules are kept.

-- Но, -- продолжал он, -- я, как церемониймейстер, обязан наблюдать за исполнением всех правил.

M'sieu Voldemar, go down on one knee.

Мсьё Вольдемар, опуститесь на одно колено.

That is our regulation.'

Так у нас заведено.

Zina?da stood in front of me, her head a little on one side as though to get a better look at me; she held out her hand to me with dignity.

Зинаида стала передо мной, наклонила немного голову набок, как бы для того, чтобы лучше рассмотреть меня, и с важностью протянула мнеруку.

A mist passed before my eyes; I meant to drop on one knee, sank on both, and pressed my lips to Zina?da's fingers so awkwardly that I scratched myself a little with the tip of her nail.

У меня помутилось в глазах; я хотел было опуститься на одно колено, упал на оба -- и так неловко прикоснулся губами к пальцам Зинаиды, что слегка оцарапал себе конец носа ее ногтем.

'Well done!' cried Lushin, and helped me to get up.

-- Добре! -- закричал Лушин и помог мне встать.

The game of forfeits went on.

Игра в фанты продолжалась.

Zina?da sat me down beside her.

Зинаида посадила меня возле себя.

She invented all sorts of extraordinary forfeits!

Каких ни придумывала она штрафов!

She had among other things to represent a 'statue,' and she chose as a pedestal the hideous Nirmatsky, told him to bow down in an arch, and bend his head down on his breast.

Ей пришлось, между прочим, представлять "статую" -- и она в пьедестал себя выбрала безобразного Нирмацкого, велела ему лечь ничком, да еще уткнуть лицо в грудь.

The laughter never paused for an instant.

Хохот не умолкал ни на мгновение.

For me, a boy constantly brought up in the seclusion of a dignified manor-house, all this noise and uproar, this unceremonious, almost riotous gaiety, these relations with unknown persons, were simply intoxicating.

Мне, уединенно и трезво воспитанному мальчику, выросшему в барском степенном доме, весь этот шум и гам, эта бесцеремонная, почти буйная веселость, эти небывалые сношения с незнакомыми людьми так и бросились в голову.

My head went round, as though from wine.

Я просто опьянел, как от вина.

I began laughing and talking louder than the others, so much so that the old princess, who was sitting in the next room with some sort of clerk from the Tversky gate, invited by her for consultation on business, positively came in to look at me.

Я стал хохотать и болтать громче других, так что даже старая княгиня, сидевшая в соседней комнате с каким-то приказным от Иверских ворот, позванным для совещания, вышла посмотреть на меня.

But I felt so happy that I did not mind anything, I didn't care a straw for any one's jeers, or dubious looks.

Но я чувствовал себя до такой степени счастливым, что, как говорится, в ус не дул и в грош не ставил ничьих насмешек и ничьих косых взглядов.

Zina?da continued to show me a preference, and kept me at her side.

Зинаида продолжала оказывать мне предпочтение и не отпускала меня от себя.

In one forfeit, I had to sit by her, both hidden under one silk handkerchief: I was to tell her my secret.

В одном штрафе мне довелось сидеть с ней рядом, накрывшись одним и тем же шелковым платком: я должен был сказать ей свой секрет.

I remember our two heads being all at once in a warm, half-transparent, fragrant darkness, the soft, close brightness of her eyes in the dark, and the burning breath from her parted lips, and the gleam of her teeth and the ends of her hair tickling me and setting me on fire.

Помню я, как наши обе головы вдруг очутились в душной, полупрозрачной, пахучей мгле, как в этой мгле близко и мягко светились ее глаза и горячо дышали раскрытые губы, и зубы виднелись, и концы ее волос меня щекотали и жгли.

I was silent.

Я молчал.

She smiled slyly and mysteriously, and at last whispered to me,

Она улыбалась таинственно и лукаво и наконец шепнула мне:

'Well, what is it?' but I merely blushed and laughed, and turned away, catching my breath.

"Ну что же?", а я только краснел, и смеялся, и отворачивался, и едва переводил дух.

We got tired of forfeits-we began to play a game with a string.

Фанты наскучили нам, -- мы стали играть в веревочку.

My God! what were my transports when, for not paying attention, I got a sharp and vigorous slap on my fingers from her, and how I tried afterwards to pretend that I was absent-minded, and she teased me, and would not touch the hands I held out to her!

Боже мой! какой я почувствовал восторг, когда, зазевавшись, получил от ней сильный и резкий удар по пальцам, и как потом я нарочно старался показывать вид, что зазевываюсь, а она дразнила меня и не трогала подставляемых рук!

What didn't we do that evening!

Да то ли мы еще проделывали в течение этого вечера!

We played the piano, and sang and danced and acted a gypsy encampment.

Мы и на фортепьяно играли, и пели, и танцевали, и представляли цыганский табор.

Nirmatsky was dressed up as a bear, and made to drink salt water.

Нирмацкого одели медведем и напоили водою с солью.

Count Malevsky showed us several sorts of card tricks, and finished, after shuffling the cards, by dealing himself all the trumps at whist, on which Lushin 'had the honour of congratulating him.'

Граф Малевский показывал нам разные карточные фокусы и кончил тем, что, перетасовавши карты, сдал себе в вист все козыри, с чем Лушин "имел честь его поздравить".

Meidanov recited portions from his poem

Майданов декламировал нам отрывки из поэмы своей

'The Manslayer' (romanticism was at its height at this period), which he intended to bring out in a black cover with the title in blood-red letters; they stole the clerk's cap off his knee, and made him dance a Cossack dance by way of ransom for it; they dressed up old Vonifaty in a woman's cap, and the young princess put on a man's hat....

"Убийца" (дело происходило в самом разгаре романтизма), которую он намеревался издать в черной обертке с заглавными буквами кровавого цвета; у приказного от Иверских ворот украли с колен шапку и заставили его, в виде выкупа, проплясать казачка; старика Вонифатия нарядили в чепец, а княжна надела мужскую шляпу...

I could not enumerate all we did.

Всего не перечислишь.

Only Byelovzorov kept more and more in the background, scowling and angry....

Один Беловзоров все больше держался в углу, нахмуренный и сердитый...

Sometimes his eyes looked bloodshot, he flushed all over, and it seemed every minute as though he would rush out upon us all and scatter us like shavings in all directions; but the young princess would glance at him, and shake her finger at him, and he would retire into his corner again.