Легенда о лиловом драконе

* * *

Так начались самые счастливые дни в жизни Арианы. Отец на несколько дней уехал по делам и не требовал от нее ежедневных занятий с оружием, которые теперь были Ариане вовсе не милы и только отнимали время. Беанна привычно не обращала на сестру ни малейшего внимания. А матери, взвалившей на себя в отсутствие мужа все хозяйство, было вовсе не до дочерей. С утра до ночи Ариана была предоставлена самой себе и пользовалась этим сполна.

Конечно, по мере сил она помогала матери. Но Ана, понимая, что другого такого шанса у дочери, возможно, не будет, не нагружала ее больше обычного и не требовала отказаться от ежедневных прогулок в пику домашних забот. В конце концов, если Хедин укорит ее запущенным хозяйством, Ана сошлется на старшую дочь, которую муж воспитал так, что она даже не подумала предложить матери помощь.

И Ариана с первыми лучами солнца бежала в лес, на встречу с Лилом и новыми необыкновенными приключениями.

Лил все продумал и все предусмотрел.

Они уходили в глухой лес, куда не решались заглядывать охотники, — но с Лилом Ариане не было страшно. Кто решится напасть на настоящего дракона? Пусть даже этот дракон в мыслях и мухи не обидит, но ради защиты Арианы пойдет на все.

Когда он принимал образ ящера, Ариана честно зажмуривала глаза, ни разу не попытавшись подсмотреть. Ей было вполне достаточно последующего действа. А коли из-за своего любопытства она могла навсегда лишиться не только полетов, но и доверия Лила, разрешившего ей не уходить за деревья во время его превращений, то любопытство она усмирила. Зато потом наслаждалась полетом с чистой совестью.

Лил не стал торопить события, отложив момент полета в горы до той поры, когда Ариана станет уверенно сидеть у него на спине. Сперва он просто сделал несколько ровных кругов над лесом, не меняя ни высоты, ни скорости движения. Ариана перестала скрывать свои эмоции, словно полет раскрепостил ее, и она совсем по-детски, перебивая сама себя, отчаянно жестикулируя и захлебываясь от избытка чувств, рассказывала Лилу о своих впечатлениях. А потом, лукаво потупив взор и изобразив скромницу, поинтересовалась:

— Это ведь не все, правда?

Лил рассмеялся и заверил, что это только начало. Ариана захлопала в ладоши и всю дорогу домой подпрыгивала и что-то напевала. И Лилу оставалось только поражаться, как просто оказалось сделать другого человека счастливым. Нужно было лишь поверить, что он на это способен.

Пара дней ушла на то, чтобы научить Ариану правильно пригибаться при резких взлетах и снижениях. Затем они придумали сигналы, с помощью которых Лил мог бы предупредить Ариану о своих намерениях, будучи драконом. Например, при повороте направо или налево они просто заранее наклонял туда голову. При снижении издавал свист, а при подъеме — короткий рык.

Потом Лилу пришло в голову, что неплохо было бы соорудить для Арианы хоть простейшую страховку на непредвиденный случай, и, как она ни сопротивлялась, уверяя, что удержится на его спине в любой ситуации, Лил и слышать ничего не хотел о полетах, пока они не изобрели и не опробовали веревочный пояс, обхватывающий Ариану вокруг талии и крепящийся у драконьих лап.

Наконец, спустя неделю после первого полета, Лил решился отправиться в путешествие. Правда, речь в этот раз шла отнюдь не о горах, а всего лишь о соседнем лесе, отделенном от местного топким болотом. Сюда не ходили грибники и ведуньи, не заглядывали и охотники: пищи хватало и неподалеку от дома, а рисковать собственно жизнью сверх необходимого никому не хотелось.

Но для Лила и Арианы дальний лес оказался настоящим кладезем природных богатств. Ягоды там росли такие, что с одного кустика можно было набрать целое ведро малины. Грибы кучковались невероятными семействами, не давая ступить и шагу, чтобы не показать новую шляпку. Звери, казалось, совсем не ведали страха: зайцы спокойно сидели на краю полянки, глядя, как Ариана наполняет свою корзину всякими вкусностями; игривые белки исхитрялись уводить у нее из-под носа самые красивые боровики, а маленький олененок под присмотром строгой матери даже взял у Арианы из рук пучок сочной травы. От невероятности происходящего у нее исчезали последние слова и оставались только яркие, неповторимые ощущения какого-то чуда.

Даже когда, собираясь домой, Лил передал ей холщовый мешок с чем-то еще теплым внутри и проникновенно попросил не заглядывать внутрь, Ариана не позволила жалости затмить другие чувства и бросить хоть крошечную тень на свое отношение к Лилу. Ему надо было кормить семью и думать о запасах на зиму. И Ариана не имела права осуждать друга за его добычу.

С каждым днем они улетали все дальше. Вечерами Ариана удивляла мать количеством и вкусом собранных грибов и ягод, а утром снова спешила к Лилу — что-то он сегодня придумает.

Однажды они полетели через море и приземлились на небольшом островке, берега которого были усыпаны красивейшими раковинами и необычными прозрачными камушками. У Арианы загорелись глаза.

— Ты больше девчонка, чем я думал, — рассмеялся Лил. Но она покачала головой.

— Если сделать из них ожерелье и браслеты, можно на ярмарке заработать немалые деньги, — она серьезно посмотрела на него. — Уверена, твоя мама знает, как плести украшения. Меня, к сожалению, этому не учили.

Ариана оказалась права: Айлин, увидев камни, повторила ее слова и тут же принялась за дело, ведь до ярмарки оставалось совсем мало времени. На Лила же в связи с этим событием свалилось в три раза больше поручений, чем обычно: им следовало приложить все усилия на заготовку товара, чтобы вырученных денег хватило на все необходимые покупки. Лил фыркал, когда требования матери становились совсем уж невыполнимыми, не понимая, почему те же самые действия нельзя было сделать полгода или хотя бы месяц назад. Айлин, конечно, любила оставлять все дела на последний день, но порой у Лила возникала крамольная мысль, что мать старается так нагрузить его, чтобы у него не оставалось времени на Ариану. Он знал, что с появлением подруги стал гораздо меньше ухаживать за матерью, но все необходимое всегда делал в срок и очень надеялся, что Айлин изменит отношение к его новой жизни.

Тем меньше оказался он готов к решению матери ехать на ярмарку в Тристан-Уолл.

— Тристан-Уолл? — потеряно переспросила Ариана, когда Лил скрепя сердце сообщил ей о том, что в ближайшее время не сможет с ней видеться. — Но зачем так далеко? У нас же тоже есть ярмарка.

— Ты же знаешь, что в Армелон нам с мамой вход запрещен, — глядя в землю, проговорил Лил. Ариана прикусила язык: запрет этот был установлен с подачи ее отца, который не желал, чтобы нерадивая свояченица вместе со своим отпрыском бросала тень на его имя. Именно такое условие Хедин поставил, разрешив Айлин с сыном поселиться там, где они сейчас жили. Но все же…

— Но почему именно Тристан-Уолл? Он же в неделе пути от Армелона! Разве мало ярмарок поближе?

Ясно слыша в ее голосе отчаянье, Лил безнадежно пожал плечами.

— Я не могу отказать маме, — тихо, но твердо произнес он. — Не имею права, понимаешь?

Ариана горестно кивнула, плечи ее поникли. Неделя до Тристан-Уолла, неделя обратно и неделя для ярмарки — почти месяц Лила не будет рядом. А потом наступит осень, дни станут совсем короткими и холодными, и отец уже не позволит Ариане отлучаться далеко от дома. И они так и не слетают с Лилом в горы… А ведь он так мечтал хоть ненадолго вернуться в места своего детства…

Нет, так нельзя, надо что-то придумать! Что-то такое, что разубедит тетушку Айлин увозить Лила так далеко и надолго. Ведь не бывает же безвыходных ситуаций! И вдвоем с Лилом они обязательно найдут способ удовлетворить всех.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуться пораньше, — пообещал Лил, но в его тоне звучало такое сомнение в возможности подобного, что Ариана даже не стала на это надеяться.

— Нет, не так, — возразила она. — Ты уже смирился с тем, что поездка неизбежна, но мне так не кажется. Не думаю, что твоей маме очень хочется тащиться целую неделю с больной ногой на тряском обозе под дождем и палящим солнцем. Тристан-Уолл она наверняка выбрала только потому, что в этом северном городе дадут за ее товар наибольшую цену: шкуры там ой как нужны, а выбора особого нет. Но ведь сам путь до Тристан-Уолла и обратно — это очень большой риск. На дорогах полно душегубов, их может прельстить как товар, так и вырученные за него деньги. Наверняка тетушка Айлин об этом не подумала. Даже если ты превратишься в дракона и разгонишь разбойников, это только навлечет на вас еще большие неприятности: нападение дракона на человека в любом городе карается смертью, и вам негде будет укрыться от правосудия. Возможная выгода никак не стоит ваших жизней.

Лил терпеливо выслушал ее необыкновенно взрослый монолог, в душе соглашаясь со всеми доводами подруги, а иногда и поражаясь здравомыслию ее размышлений, но, стоило ей замолчать, покачал головой.

— Если мы не выручим денег и не купим нужных вещей, мы не сможем пережить зиму, Ариана, — объяснил он, но она только махнула рукой.

— Ты не понимаешь меня! — воскликнула она. — Разве я говорила, что вам нужно отказаться от ярмарки? — Ариана замолкла, огляделась по сторонам, словно боясь, что кто-то ее подслушает, и только потом закончила: — Я просто считаю, что тете Айлин туда ехать не следует.

Лил ошеломленно уставился на подругу. Конечно, без матери в образе дракона он доберется до Тристан-Уолла и обратно очень быстро, и это будет абсолютно для него безопасно. Вот только…

— Мужчинам запрещено торговать на ярмарках, — напомнил он. — «Воинам не пристало порочить себя, занимаясь…»

Ариана махнула рукой.

— Я знаю закон не хуже твоего, — сообщила она и улыбнулась. — Но я же не мужчина!

И Лилу наконец открылся весь ее замысел.

Он с восхищением окинул взглядом хрупкую фигурку и даже не попытался возразить, чего так боялась Ариана.

— Полетишь со мной? — зачем-то спросил он, как будто в этом могла быть хоть капля сомнений. Она решительно закивала.

— Если тебе удастся убедить маму в том, что мы справимся с ее поручением…

Лил качнул головой: спорить с матерью он не собирался. Торговка из нее была аховая, да и ярмарки Айлин терпеть не могла, выбрав Тристан-Уолл вовсе не из-за возможной прибыли, а по причине отсутствия там толпы и суматохи даже во время торговли. В том, что она с радостью отказалась бы от такого времяпрепровождения, если бы не страх перед зимой, Лил не сомневался. Он бы давно снял с матери обязанность обустройства их зимнего быта, но упомянутый закон начисто лишил Лила шансов заработать даже медный шнокель[1] для покупки необходимых вещей. Мужчинам в Армелоне и окрестностях полагалось добывать золото лишь оружием. Обученные солдаты, называвшие себя защитниками города, ежемесячно получали отчисления из пополняемой посредством налогов казны, даже если им ни разу в жизни не приходилось использовать меч в настоящей битве. Официально дозволялось охотиться, но на продажу добычу имели право выставлять только матери, жены или дочери охотников. Единственным исключением из этого правила была ловля драконов — тут уж счастливые победители могли распоряжаться ими по своему усмотрению и не встречали никаких препятствий. Но Лил если и мог оказаться на рынке, то только по ту сторону клетки.