Легенда о лиловом драконе

Глава тридцать четвертая: Шанс Эйнарда

— Мне кажется, это не слишком хорошая идея, — ответила Беанна, и все сразу стало неважным и ненужным.

Эйнард давно собирался сделать ей предложение: почти месяц он вынашивал эту идею, но все не решался осуществить задуманное. Все-таки было безумно страшно получить отказ. И пусть вся логика на свете вопила о том, что Беанна должна немедленно ухватиться за такой шанс — в ее-то положении! — Эйнарду было мало просто согласия стать его женой. Он желал ее любви. Пусть пока не признаваясь самому себе, он мечтал о том, что Беанна ответит на его чувства, и ответит искренне, потому что иначе все теряло смысл. Эйнарду хотелось не обладать самой красивой женщиной Армелона, а сделать ее счастливой. Но без истинной любви такое еще никому не удавалось.

Он метался в сомнениях. Иногда казалось, что Беанна тоже к нему не равнодушна, и потупленные взоры вкупе с легким смущенным румянцем, появлявшимся на ее щеках при их беседах, были вполне весомым тому подтверждением. Но потом Беанна начинала забавляться, насмешничая и вынуждая отвечать ей в той же манере. Не сказать, чтобы Эйнарду это не нравилось, скорее даже наоборот, но только такие упражнения во взаимном остроумии никак не приближали его к желанной цели и не могли объяснить, почудился ли ему нежный интерес Беанны или тот имел место на самом деле.

В конце концов Эйнард решился. Назначил день, который должен был стать новой точкой отсчета его жизни, и терпеливо ждал его прихода, уже не пытаясь уловить настроение Беанны, а просто следуя намеченной цели.

Конечно, он не собирался делать предложение в той форме, в какой оно прозвучало. Но Эйнард перед этим просто неприлично перенервничал. Он понятия не имел, что в момент признания ему будет так страшно. Что мысли начнут путаться и предавать, а вся решительность растворится в неподавляемом волнении. Эйнард собирался применить все свое красноречие, чтобы объяснить Беанне, что испытывает к ней с самой первой их встречи, с первого взгляда на нее. Но язык словно прилип к небу, отказавшись повиноваться, и Эйнард только слишком вызывающе схватил Беанну за руки…

Разумеется, после этого она все поняла, и Эйнарду уже можно было ничего больше не говорить. Особенно когда она освободилась от него — с такой брезгливостью и разочарованием, — но Эйнард не привык бросать дела на полпути. И выдал фразу: единственную, на какую был в тот момент способен и какую Беанна никогда ему не простит. Он сам бы такое не простил, ведь прозвучало его предложение как смесь жалости и одолжения, а Беанна была слишком горда, чтобы оценить подобные вещи. Ее ответ — образец вежливости и благодарности — был лучшим из того, что он заслуживал. Вот только для Эйнарда это уже ничего не меняло. Беанне он был не интересен. И с этим следовало как-то жить.

Ильга обо всем догадалась, едва взглянув на брата. Она уже несколько дней подозрительно на него посматривала, словно ожидая какого-то подвоха, но Эйнард делал вид, будто ничего не происходит, хотя и знал, что провести сестру вряд ли удастся. Если уж она смогла рассмотреть его влюбленность при первой же встрече после десятилетней разлуки, то теперь в правильности ее выводов и сомневаться не стоило. И все же Эйнард молчал, рассчитывая в один прекрасный миг изумить сестру известием о своей скорой свадьбе. Да только вышло совсем по-другому.

Ох, сколько всего Эйнард прочитал в переменившемся лице Ильги. От сочувствия и ненависти к посмевшей обидеть брата Беанне до самого явного облегчения и почти ликования, что Эйнард избежал расставленных сетей. И, несмотря на сжимавшую сердце боль, он задал давно тревожащий его вопрос:

— У меня такое ощущение, что ты имеешь зуб на Беанну.

Ильга на секунду замерла, потом хмыкнула, якобы потешаясь над нелепым предположением брата, однако провести его не сумела.

— Я вовсе не блаженный, каким тебе, вероятно, кажусь, и не фанатик, зациклившийся на своем эгоизме, — произнес Эйнард. — И если я чего-то не говорю, то это не значит, что и не замечаю. Тебе не нравится Беанна, Ильга, но это никак не связано со мной. Словно у тебя есть личная причина. Чего я не знаю? Может быть, она когда-то обидела тебя? Оскорбила?

— Вот еще! — Ильга демонстративно задрала нос, не желая говорить об избраннице брата. — Что мне с ней делить? Она понятия не имеет о моем существовании. Я бы, признаться, предпочла в этом ответить ей взаимностью, но уж коль скоро мой брат в нее влюбился…

— Ильга! — Эйнард жестко оборвал ее и покачал головой. — Кого ты хочешь обмануть? Голосок дрожит, слезы на глазах — разумеется, из-за того, что Беанна тебя не замечает. Или что? — он внезапно напрягся и пристально посмотрел на сестру: — Делить все-таки есть кого?

Взгляд Ильги стал вызывающим.

— Догадайся! Раз ты у нас такой умный! — отчеканила она и направилась было в свою спальню, но Эйнард схватил ее за руку и развернул к себе.

— Значит, Тила? — с ходу определил он и поморщился. — Ты не оригинальна.

— Ты зато очень оригинален! — обозленно огрызнулась Ильга и выдернула руку. — Спроси лучше у своей Беанны, почему Тила ее бросил, несмотря на то, что она... что он!..

— Что он?!.. — чувствуя неотвратимо надвигающуюся беду, переспросил Эйнард. Но Ильга только передернула плечами, всем своим видом показывая, что большего он от нее не добьется. Впрочем, Эйнарду и не требовалось продолжение. — Все-таки он отец Айлин, — едва сдерживая ярость, выговорил он и на несколько секунд отвернулся, опустил голову, стараясь справиться с собой. В конце концов ему это удалось. — Милосерднее было сказать мне об этом сразу, — негромко произнес он и, так и не посмотрев на сестру, отправился в свою комнату.