Легенда о лиловом драконе

Глава сорок третья: Свадьба

Эйнард снова нервничал, будто сопливый подросток. Ни присутствие рядом матери с сестрой, ни поддержка друга не спасали от этого отвратительного состояния. Все время казалось, что что-то сорвется, что Беанна передумает, что градоначальник заартачится. Эйнард, правда, заранее заручился согласием последнего, намекнув, что в случае срыва свадьбы имя отца малютки Айлин станет известно всему городу, но уверенности в отсутствии подвохов все равно не имел. А уж в отношении Беанны и вовсе боялся неимоверно. И пусть у него не было никаких оснований подозревать ее в бесчестности, Эйнард не решался поверить собственному счастью до той самой секунды, пока в дверях зала торжественных собраний не появилась самая прекрасная женщина на свете.

На ней было платье цвета весеннего неба с золотыми узорами по подолу и рукавам, и оно изумительно оттеняло голубые глаза Беанны, светившиеся радостью. Вокруг головы, будто драгоценный венец, уложена толстая коса. На шее — незамысловатое украшение.

Эйнард с трудом сглотнул, чувствуя, как мечты становятся явью. Еще немного, всего лишь проход до алтаря и короткая речь градоначальника, и эта восхитительная женщина станет его женой. Будет делить с ним стол и постель и сделает его счастливейшим из смертных. Надо только задать один вопрос.

— Ты уверена? — не слушая совершающего обряд человека и видя только свою Беанну, выдохнул Эйнард. И она улыбнулась ему одному, кажется, тоже никого и ничего не замечая.

— Я тебя люблю, — одними губами прошептала она, и Эйнард сжал ее руки.

— Замкните браслеты одним ключом в знак отречения от прошлой жизни. Отныне нет у вас ничего своего, а есть только общее, — монотонно бубнил градоначальник, откровенно стараясь как можно скорее покончить с неприятной для него обязанностью. Но Эйнард был ему за это только благодарен. Он очень хотел устроить для Беанны настоящий праздник, чтобы она ни в чем не чувствовала себя обделенной. Но сейчас желал только скорейшего окончания ритуала, чтобы можно было покинуть наконец эти давящие стены и забыть о градоначальнике и его паскудничестве.

Беанна держалась на удивление спокойно. Эйнард, напротив, был невероятно напряжен. Ему все время казалось, что через секунду-другую глава Армелона усмехнется, демонстративно разорвет бумагу, подтверждающую заключение брака, шагнет к Беанне и заявит, что это его женщина, что она подарила ему дочь и теперь обязана делить с ним судьбу до конца своих дней. Или что Беанна вдруг задрожит, разразится слезами, замашет руками и, пробормотав извинения, сбежит из-под венца. Не потому что не любит Эйнарда, а потому что не желает стоять рядом с градоначальником, принимать от него подачки, вспоминать, как однажды его руки стискивали ее спину, смрадное дыхание проникало в душу, оставляя на ней и на теле клеймо падшей женщины. Сможет ли Эйнард заставить ее забыть об этом, научить получать удовольствие от близости с мужчиной? Чтобы она не испытывала разочарования и в его постели тоже. Чтобы… была с ним счастлива…

Будто в полудреме Эйнард надел на запястье Беанны плоский браслет из золотых восьмиугольных звеньев и, с огромным трудом избавившись от дрожи в пальцах, застегнул его крошечным ключиком. Беанна повторила те же действия, на мгновение сжала его руку, а потом вдруг поднесла ее к губам и, прежде чем Эйнард успел хоть что-то сообразить, с нежностью поцеловала. Он вспыхнул, бормоча неуместные извинения, а Беанна прижала его руку к сердцу и не выпускала до конца церемонии.