Семья волшебников. Том 1

Глава 30

Лето выдалось долгим и жарким. Осталась позади луна Ворона, пролетела луна Дельфина и перевалила за середину луна Краба. Наступило шестнадцатое число – Интертриментудис или Мусорный День. Праздник, к которому многие приурочивают генеральную уборку – избавляются от хлама, выкидывают ненужные вещи и просто драят все до блеска.

– Надо было попросить астридианцев остаться на Интертриментудис, – бурчала Лахджа, выбивая ковер. – Они бы уж тут все подчистили.

– Да хватит ворчать, – укорил ее Майно.

– Мои сапфиры! – скрипнула зубами демоница.

Две луны почти прошло, а она все злилась, вспоминая о микробах-мародерах.

Нет, она понимала, что эта наноцивилизация считала свои действия не кражей, а просто разработкой полезных ископаемых. Для них все предметы гигантов настолько огромные, что вряд ли им было известно, где ценности, а где мусор. Ну и, возможно, у них не было выбора. Возможно, для их технологий требовались именно корунд и кристаллический углерод. Все возможно.

Но это не мешало Лахдже жалеть, что она не утопила всех до единого.

Дом, как обычно, генералил енот, а Майно и Лахджа трудились снаружи. Лахджа взяла на себя чистку пруда, Майно – уборку в конюшне. Еще оставались сауна, каретник, големник, коровник, сараи, покос бурьяна и самая, пожалуй, неприятная часть…

– Птичник, – произнес Майно вслух.

– Птичник, – кивнула Лахджа.

Астрид играла совсем рядом, в саду камней. Взгляды родителей скрестились на ней, и Лахджа задумчиво сказала:

– Знаешь, не каждому можно позволить убираться в птичнике.

– Только избранным, – согласился Майно. – Я глава семьи, поэтому это буду делать я.

– Ну уж нет! – возмутилась Лахджа. – Я ведь хозяйка! Это буду делать я!

– Это может делать только лучший! – заспорил Майно. – Я волшебник, и у меня премия Бриара, так что…

– А я зато высший демон! Так что…

– Я, я, я тоже высший демон! – подбежала Астрид. – Высший, высший, высший!.. Дайте мне!

– Нет, Астрид, ты такого еще не заслуживаешь, – отказала Лахджа. – Ты еще маленькая.

– Я уже большая! Я хорошая девочка, я заслужила!

Родители переглянулись с сомнением. Папа покачал головой, мама поджала губы, а Астрид с надеждой переминалась с ноги на ногу. Наконец папа вздохнул и неохотно сказал:

– Ну хорошо, мы позволим тебе.

Астрид радостно схватила метелку, совок и ведро и убежала, пока родители с трудом сдерживали смех. Хотя Майно стало чуточку стыдно – жена все-таки заразила его демоническим коварством и подлостью.

Но Астрид искренне радовалась. Довольная, что ей доверили такую ответственную работу, она встала на пороге птичника и стукнула метелкой об пол. Куры как по команде прекратили кудахтать и с подозрением уставились на маленького демоненка.

Особенно петух, которого мама назвала Роландом. Он был истинным невыносимым деревенским петухом – из тех, что почитают весь двор своей собственностью и терпеть не могут детей. Вообще-то, они терпеть не могут всех, но взрослые гораздо больше и сильнее, так что на них нападать опасно.

Словом, это был один из тех петухов, о которых деревенские жители любят вспоминать: да-а-а, когда я был маленьким, он все время бегал за мной и клевал, а потом дедушка увидел это, взял топор… и это был самый вкусный суп в моей жизни…

Но Астрид не нуждалась ни в чьей помощи и защите. Она сама пошла в наступление.

– Я буду здесь убирать, – заявила она, выпуская коготки. – А ты сиди смирно, а то я люблю курочку. Мама мне объяснила, почему вы должны иногда умирать.

Петух втянул голову в плечи и забился в угол. Он не понял слов, но понял интонацию.

Да, в птичнике давно следовало убраться. Астрид развела в ведре мыло, вооружилась совком и принялась выметать наружу помет. Она никогда раньше не делала этого в одиночку, но была полна энтузиазма.

Любой, даже самый низменный процесс можно превратить в подвиг. Всего несколько дней назад мама читала Астрид о приключениях Геракла, и среди его подвигов была уборка конюшен. Мама еще тогда объяснила, что наведение чистоты – тоже великое деяние, за которое тебя будут восхвалять и даже, не исключено, поставят памятник.

Астрид очень хотела, чтобы ей однажды поставили памятник.

– Любая работа может быть подвигом! – провозгласила она, сверкая блестящими зубами. – Да, я убираю куриные каки! Но я делаю это так, что вселенная смотрит на меня с восхищением! Все сущее дивится блистательной Астрид и ее искусству владения совком! Воистину бесподобно я сейчас кинула эту каку через порог!

Спустя некоторое время, правда, запал поиссяк, и Астрид вспомнила, что Геракл тоже заленился убираться вручную и просто вымыл конюшни дочиста, запрудив реку. Она задумалась, как бы и ей устроить наводнение… однажды она ведь уже затопила целую цивилизацию, так что опыт есть.

Вспомнив о астридианцах, девочка загрустила. Прошло почти две луны с тех пор, как те улетели. Исчезли в неизвестном направлении, бросили свою богиню… Астрид радовалась, что они стали такими кудесными и больше не нуждаются в заботе, но все равно по ним скучала.

За ними было ужасно интересно наблюдать. И иногда экспериментировать. За эти две луны Астрид пыталась найти другие объекты для научных исследований, но муравьи, лягушки и куры в подметки не годились астридианцам, а трогать Волосню мама запрещала. Астрид пыталась дрессировать Снежка, но вскоре с возмущением поняла, что это он ее дрессирует.

Правда, в последнее время довольно интересной стала Вероника. Ей был уже годик и пять лун, она сама повсюду бегала, строила башенки из кубиков и палочки-копировалочки, знала много слов и легко запоминала новые.

– Астить!.. – донеслось снаружи. – Астить!..

Астрид окинула взором проделанную работу. Что ж, она неплохо потрудилась. Ну да, нужно еще кое-что доделать, кое-где дочистить, но этим пусть занимаются уже другие, а она на сегодня закончила.

– Да ты ж ничего не сделала, – раздраженно сказал енот, вставая на пороге.

Она на сегодня закончила. Гордо вскинув подбородок, Астрид, передала еноту ведро с совком и вышла к зовущей ее Веронике.

Имя сестры та выучила совсем недавно. Астрид немного уязвляло, что малявка уже полгода как уверенно лопочет «мама» и «папа», а вот Астрид вплоть до прошлой луны называла просто «бе». Сама Астрид в ее возрасте говорила лучше, она точно знала.

Что это было за «бе»? Это даже не слово.

– Пойдем, Вероника, – сказала она, беря сестру за руку. – Будем учить тебя делать штуку.

– Неть, – отказалась сестра. – Пидем кусять.

И повела Астрид за собой.

Вероника жила по режиму. Она росла аккуратной и пунктуальной девочкой, вовремя ложилась спать и не опаздывала к столу. Почти все остальные члены семьи такой пунктуальностью не отличались, перекусывали когда придется, и Веронику это раздражало. Даже мама кормила ее не по часам, а по требованию, но требовала Вероника по часам.

И раньше это было проблемой только мамы и Вероники. Но когда малышка полностью перешла на твердую пищу, то стала есть за общим столом и сердиться, если присутствовали не все. Она уже научилась самостоятельно подниматься по лестнице, толкаться всем телом в дверь кабинета и вести папу кушать. Теперь она научилась находить и Астрид.

– Кусять, Астить, – объясняла она по дороге.

– Да я знаю, я без тебя справлюсь, – недовольно отвечала старшая сестра.

– Неть.

По дороге они встретили папу, который сидел на веранде с газетой и трубкой. Каждое утро в почтовом ящике материализовывался «Вестник», новостной листок Мистерии, а через три дня он бесследно растворялся, так что папа никогда не пропускал ежедневное чтение.

– Папа, кусять, – взяла за руку и его Вероника.

– Угу, – кивнул тот, читая на ходу.

Енот сегодня целиком посвятил себя уборке, так что обед приготовила мама. Потушила говядину с овощами. Астрид больше нравилось жареное мясо, но Веронике такое пока нельзя, а мама ленится готовить отдельно.

– Готовить отдельно?! – возмутилась мама, когда Астрид высказала свое недовольство вслух. – В начале жизни я жила в лесу и ела сырое мясо!

– А это вкусно? – заинтересовалась Астрид.

Ей никогда не давали сырого мяса.

– Нет. Там же ни соли, ни специй, ни соусов, – перечисляла Лахджа с лопаточкой в руке. – Хотя одна специя там была… но жрать ее сырой – это как желчный пузырь сожрать. Для людей, кстати, смертельно опасно.

– Да ну, правда, что ли? – хмыкнул Майно, не отрываясь от газеты.

Закончив есть и допив какао, Вероника кульком сползла со своего стульчика и деловито затопала в гостиную. Послеобеденное время она посвящала творчеству – строила башенки, лепила из пластилина, рисовала каляки-маляки.

Астрид, посмотрев, как сестра покрывает бумагу узорами, захотела тоже, и сбегала за красками. Цветные карандаши – это для мелюзги вроде Вероники, а Астрид уже большая, так что будет рисовать акварелью. Она брызнула на бумагу водой, смочила кисточку, обмакнула ее в желтый и размашисто нарисовала кружок.

Это будет солнце.

Вероника сразу заинтересовалась. Она забыла про карандаши, подошла к сестре, пару минут смотрела, как та рисует голубое небо, и наконец попросила:

– Дяй.

– Нет, это мне подарили, – отказала Астрид.

Вероника вздохнула и уселась рядом. Некоторое время она терпеливо смотрела, а потом повторила:

– Дяй.

– Нет!

– Дяй!

– У тебя есть карандаши! Ты вся измажешься! Как я!

Вероника завистливо закусила губу. Она хотела быть как Астрид. Рисовать красками. Измазаться красками. Она шумно засопела… а потом схватила палетку с кисточкой и бросилась бежать!

Астрид такого не ожидала, и поначалу опешила. Но потом решила, что драться с настолько более слабым противником – ниже ее достоинства, и стала спокойно смотреть, как Вероника разрисовывает пол… стены… енота… Ихалайнен возмущенно заверещал.

На его гневные мысли явилась мама. Она похвалила картинку Астрид, но краски у Вероники отняла и унесла.

– Получите, когда научитесь себя вести, – сказала она.

Астрид уселась на диван и продолжила спокойно смотреть. Когда Вероника снова принялась рисовать, она только хмыкнула. Опять штука. Эксперимент идет по плану.

– Ма-ам!.. – крикнула она все же.

Вернувшаяся мама недоуменно уставилась на краски в руках Вероники. Она только что заперла их в письменном столе.

– Как?.. – прищурилась Лахджа.

– Штука, – пожала плечами Астрид.

В другое время мама стала бы выяснять, но сейчас она торопилась – их с папой пригласили к соседям на фуршет. Несколько дней назад домой вернулся Гетцер Гальвени, хозяин усадьбы, что к востоку от Дегатти. В прошлую луну он наконец-то закончил магистратуру и теперь, кажется, собирался жить в фамильной усадьбе постоянно. И приехал он не один, а с невестой и лучшим другом, которого пригласил погостить до конца каникул.

Причем невеста его хоть и из старой волшебной семьи, но абсолютно немогущая. Что же до лучшего друга, то он чародей не из последних, преподает в Клеверном Ансамбле… но при этом ботвинник. Хорошо, что он усадьбой Гальвени не владеет, а только гостит – иначе скандалиоз был бы на всю Радужную Бухту. Эльфа среди соседей они еще кое-как терпят, но уж ботвинника, свинолюда… еще хуже были бы разве что гоблины.