Семья волшебников. Том 1

Глава 20

Лахджа открыла дверь в подвал. Обедать они будут в ресторане, потом погуляют в садах Валестры, а вечером пойдут в театр. Но сейчас еще раннее утро, в доме все спят, а значит… время для себя. Время для хобби.

Технически, это даже еще ночь. Восьмой полуночный час. Просто на дворе лето, на Земле это назвали бы июнем, так что за окнами уже светает.

– Немного времени для хобби… – пританцовывая, спускалась в подвал Лахджа.

За минувшие десять лун тот совершенно преобразился. Теперь одну его часть занимал винный погреб, другую – коптильня и ледник с хлад-камнем, а в третьей располагалась котельная. Там лежал большущий жар-камень, нагревающий бегущую по трубам воду, а сама вода бралась… откуда-то. Старинный магический механизм, что-то вроде одностороннего портала от ребят из Трамеза. В Мистерии нет единой инфраструктуры, каждая усадьба или здание устроены своим манером, каждый домовладелец организует себе колдовское логово на свое усмотрение.

Но подвал раскинулся под всем домом, и в нем была еще и четвертая часть. Прозекторская, которая раньше была… прозекторской. Но чужой, заброшенной. Майно рассказал, что в усадьбе подолгу гостил и даже иногда жил его дядя по матери – Курдамоль Адорази. Как и его сестра Ярдамила, он учился в Монстрамине, и у них было много совместных проектов. Астридианцев они, видимо, вывели сообща.

Но лаборатория покойной свекрови была на втором этаже. А вот тут явно работал дядя Курдамоль… когда-то, давным-давно. Довольно примечательно, что он единственный выжил в той катастрофе. Или его тогда не было в усадьбе?

У него было алиби, обвинений не предъявили. Мы с ним виделись на похоронах мамы, и я спрашивал его о случившемся, но мой дядя… он немного не в себе. Я говорил?.. он сейчас в Империи Зла. Играет роль безумного гения при лорде Бельзедоре. И я не знаю уж, насколько он гениален, но то, что безумен – это точно.

Ну, разумных хомунциев они с твоей матерью вывели. На Земле бы за это дали Нобелевку… или увезли бы в черной машине куда-нибудь, откуда не возвращаются.

Лахджа надела лабораторный халат и волшебные очки. Жалко, что Майно уже проснулся. Он не любит, когда Лахджа этим занимается, поэтому она и предпочитает делать это, пока он спит.

Но раз уж он все-таки проснулся и приковал свое внимание к ней… не будем его огорчать. Лахджа временно удалится, а ее место займет…

– Доктор Йоханнес! – воскликнула она меняющимся голосом, превращаясь в мужскую версию себя.

Лахджа, ты опять?

Не подсматривай мне в голову. Это мой тайный сад. И кто такая Лахджа? Не знаю никакой Лахджи, я… Йоханнес Кровопускатель.

Линчеватель же был.

Я не определился. Возможно… Плотерез. Или… Йоханнес Изувер. Как тебе, дружище?

Одинаково отвратительно. Прекрати это немедленно.

Не прекращу, пока не придумаю прозвище, достойное меня.

Коновал.

Я не буду Коновалом! Это… хорошо, но как будто отсылает к моим низким профессиональным навыкам. Ты мой муж, придумай что-нибудь нормальное!

Никогда не говори «ты мой муж» в этом облике.

Ой, подумаешь. Просто не лезь в мой тайный сад.

Дегатти выдохнул. Ладно, он женился на демонице. Он знал, на что шел.

И он подозревал, что в Йоханнеса Лахджа превращается нарочно, чтобы он не подглядывал. Он и так обычно не подглядывал, но иногда любопытство все-таки брало верх. Все-таки она там не любовный романчик читает, а крыс травит или… чем она вообще занимается в своей прозекторской?

Надо будет как-нибудь сходить и проверить. Это, конечно, невежливо, но уж лучше первым узнает он, чем однажды ему расскажет Кустодиан.

Но Лахджа не занималась ничем незаконным. Она действительно превратилась в саму себя, едва Майно отключился, и в ее пальцах запорхал скальпель.

Когда они жили в Валестре, Лахджа пыталась договориться с Монстрамином. Забирать у них дохлых гомункулов и прочие неудачные образцы. Они хоть и неудачные, но в них могут оказаться всякие неожиданные мутации и прочие интересные находки.

Но над ней только посмеялись. Оказалось, что Монстрамину весь этот биоматериал нужен самому, его используют для обучения студентов. Бездарно тратят на всяких школяров то, что могло бы пригодиться для развлечения скучающей демоницы.

Она ведь не просто препарирует. В этот момент она проникает внутрь образца, запускает в него тончайшие чувствительные нити. Изучает каждую клеточку, мимикрирует и слегка сливается с… объектом.

Лахджа могла делать такое и с живыми существами. Подчинять их себе, управлять, считывать память. Но Майно очень просил этого не делать даже с животными, так что она тренировалась на трупах. У нее уже получалось частично их поднимать.

Это… это не некромантия. Она просто управляет мертвым телом, как перчаточной куклой.

Жутко?.. только если у вас слабые нервы. Но если у вас слабые нервы – что вы делаете в подвале демона?

Не некромантия. Это хуже. Некроманты хотя бы не сливаются телом с трупами… это что-то за гранью.

Зачем ты опять подсматриваешь? Йоханнес сейчас вернется. И ничего и не за гранью. Просто как, по-твоему, я могу метаморфировать в то, о чем не имею точного представления?

Так, как в нашем институте Метаморфозис. Снятием матриц.

Я не умею снимать матрицы… а знаешь, почему? Потому что в вашем сраном Клеверном Ансамбле не учат взрослых существ. Даже бессмертных!

Зачем тебя учить? Ты уже сейчас могущественнее большинства волшебников.

Ну да. Но могла бы быть еще круче. И не подсматривай!

Так. А теперь отделиться. Оставить часть себя в теле крысы и… не получилось. Отделившаяся часть почти сразу сдохла.

– Ладно, мы к этому еще вернемся, – вздохнул Йоханнес Расчленитель/Костолом/Инквизитор.

Присоединившись к мужу за завтраком, Лахджа некоторое время ковырялась в яичнице, а потом подняла взгляд и спросила:

– Что?

– Лахджа, у тебя с головой все в порядке? – осведомился муж. – Что это за маскарад? Тебе Тауване там ничего не испортил?

– Дорогой, у меня нет раздвоения личности, – вздохнула Лахджа. – А если б было, ты бы уже заметил. Это просто моя… маска. Ролевая игра. Мы, демоны, любим это. Все ларитры носят личины, которым придумывают сложный характер. Совнар отыгрывает кота. Асмодей – жирного скота. Это просто способ скрасить скуку. Мы демоны, мы бессмертные, мы устаем от жизни…

– Тебе сорок. Когда ты успела устать от жизни?

– Тридцать девять. Вчера, когда весь вечер слушала твой гундеж. Я как будто старею вместе с тобой в такие моменты.

Лахджа демонстративно покрылась морщинами и припорошила волосы сединой. На спине вырос горб, и она прошамкала беззубыми деснами:

– Вот такой ты меня делаешь.

В этот момент как раз завтракать прибежала Астрид – и заорала от ужаса.

– А-а-а!.. – выпучила глаза девочка. – Мам, чо с тобой, ты умираешь?!

– Нет, – успокоила ее Лахджа, возвращаясь в нормальный вид и принимая у енота младшую дочь. – Привет, Вероника.

Вероника ответила серьезным взглядом фиалковых глаз. В отличие от безалаберной старшей сестры, она каждое утро просыпалась в одно и то же время.

– Астрид, мы с папой сегодня погуляем, – сказала мама. – Присмотришь за сестрой? Ихалайнен, молоко в холодильном сундуке.

Следующие полтора часа Лахджа приводила себя в порядок и придирчиво выбирала, что надеть. Потому что это не какой-нибудь неофициальный визит к соседям, когда все в домашнем… на самом деле в домашнем, а не как тогда!.. а выход в свет. Столичные огни, дорогой ресторан, театр, приличное общество, Сидзука… нет, Лахджа не собиралась показаться Сидзуке в затрапезном.

Она с особенным удовольствием надела сапфировые колье, серьги и браслет. В прошлую луну подруга наконец-то вернула остальное, хотя ей и пришлось напоминать несколько раз.

И еще меня называет мелочным. А сама-то… Ты ж презираешь Асмодея.

Презираю. Но сапфиры я же не презираю. Это настоящие адские камни, на Земле и Парифате таких не достать.

Лахджа помыслила это, делая в ушах отверстия… нет, назад. Сегодня лучше без сапфиров. Сегодня она наденет серебро и обсидиан. В сундучке покойной свекрови Лахджа нашла великолепный комплект украшений и, разумеется, посчитала себя законной наследницей.

Все равно остальные дети Ярдамилы Дегатти давно в могилах, так что вряд ли возразят.

Майно терпеливо ждал, пока жена прихорашивалась. Сам он тоже навел лоск, но ему потребовалось заметно меньше времени. Спустившись в холл, он некоторое время мерял его шагами, потом стал посылать жене сигналы, каждый раз получая ответ, что она уже почти закончила.

– Когда-нибудь дочери спросят, кто их мать и где она… – задумчиво произнес Майно, поднявшись на второй этаж. – Может, она была прекрасной принцессой из другого мира? Да, буду говорить я. И еще пиратским капитаном. И волшебницей-авантюристкой. И я буду показывать им портрет молодой красивой женщины, которую я любил и ждал всю жизнь…

– Да сейчас я выйду! – раздраженно ответила Лахджа.

И она вышла. Она была прекрасна. Она всегда была прекрасна, но сейчас сияла, как первый луч зари. Муж взял ее под руку и сказал в перстень:

– Вератор, моя собралась, призывай нас.

– …Моя еще нет… – донеслось из перстня. – Но сейчас…

– Я же говорю, – сказала Лахджа с чувством собственного превосходства. – Я же знаю Сидзуку… пока, милая!..

Когда родители растворились в воздухе, Астрид сложила руки на груди. Вот так. Теперь она здесь главная.

Оргон и Геленда от скуки дулись замусоленной колодой в «Дай-дай-дай». А Эммехтим следил за происходящим в доме через крошечную мушку, на которой полностью сосредоточился. Та не могла много разглядеть и вообще передавала информацию очень искаженно, но он хотя бы все время знал, кто сейчас дома.

– Да, они уходят!.. – не веря своим словам, произнес он. – Уходят!.. ушли!.. исчезли!..

– Все, пошли! – вскочила Геленда, разбросав карты.

– Погодим, – остановил ее Оргон. – Фамиллиары. Сделаем так. Я займу позицию и буду отводить им глаза от вас. А вы проникнете и захватите детей.

– Сам не хочешь идти, да? – спросила Геленда.

– Пойду. Отведешь глаза фамиллиарам?

– Пфе!..

– Или, может, у тебя какие-то иные полезные умения есть, а?..

– Ладно, ладно…

– Может, просто убить фамиллиаров? – предложил Эммехтим. – У Мастера есть такие штуки, которые распыляют ядовитый газ…

– Это не просто звери, они так легко не сдохнут. А даже если сдохнут – маг сразу узнает.

– Магу станет плохо, если убить фамиллиаров.

– Но он не умрет. И силу не утратит, пока жив хотя бы один.

– Тогда надо убить всех.

– Мы не сможем убить Отшельницу, а она тоже фамиллиар!

– Тогда… тогда ты отведешь им глаза, а мы прокрадемся так, чтобы нас не заметили.

– Какая отличная идея… именно это я и толковал с самого начала!

Фархерримы не спешили. Эммехтим немного побегал по дому мушкой, выяснив, где какой фамиллиар находится… кроме змеи. Ее найти не удалось, так что либо хозяева дома взяли с собой, либо… надо быть осмотрительнее.

– Енот спустился в погреб… – докладывал он. – Кот спит… Попугай… подождите-ка! А давайте лучше я останусь снаружи! Я выпущу больше насекомых и буду вам говорить, где фамиллиары!