Семья волшебников. Том 1

Сегодня Пырялка гуляла с ней. Она не была превращениями или колдовством, так что правилами не запрещалась.

– Давай так, – сказала Астрид. – Разделимся. Я пойду в ту сторону, а ты в эту.

Она положила Пырялку на траву и побежала по тропинке. Через несколько шагов обернулась – Пырялки уже не было. Молодец.

Сидящий на дереве папа невольно вздрогнул. Дочкина кукла его иногда пугала… где она, кстати?! Где хракова кукла?! Он осторожно заозирался… а потом увидел ее. Пырялка была на дереве напротив, торчала из дупла. Словно кто-то ее туда засунул.

Дегатти еще ни разу не видел, чтобы она двигалась. Но теперь… как много она успела навпитывать энергии, охотясь на мышей и уничтожая чужие игрушки? Пырялка смотрела на него своими алыми стеклянными глазками, а затем дунул ветер, и она склонила голову набок.

Майно стал медленно набивать трубку, не сводя глаз с куклы.

Он не боялся этой игрушки. Он взрослый волшебник, он много раз был в Паргороне и сражался с демолордами. И все же… было в проклятой кукле что-то, от чего ноги холодели.

– Астрид, Пырялка меня нашла! – крикнул он сверху.

– Молодец, Пырялка! – обрадовалась Астрид, глядя, как папа слетает вниз на фантомных крыльях.

Вероника по малолетству в прятках не участвовала. На ее груди свернулась змея, и девочка сосредоточенно трясла погремушкой. Ей нравились мерные звуки.

Она редко плакала и редко подавала голос. Только попискивала, когда хотела кушать или нуждалась в смене пеленок. Но вообще Вероника росла тихим и серьезным ребенком. Не то что Астрид, которая с колыбели бесновалась и ела все, что не приколочено.

А что приколочено – грызла.

Стоящий у дерева Сервелат общался с Булочкой. Серый в яблоках жеребец и светло-рыжая кобылка склонили головы и тихо пофыркивали, переговариваясь о чем-то своем. Фамиллиары волшебника хоть и обретают разум, не становятся другими существами, остаются прежними животными – и своих сородичей по-прежнему воспринимают как сородичей. Двое великолепных тонконогих лошадей были полностью поглощены друг другом и не обращали внимания на девочку со змеей.

А змея вдруг встрепенулась. Она подняла плоскую голову и немигающим взглядом уставилась в пустоту. Там вроде бы никого не было… но этого фамиллиара Майно Дегатти специально создавал как оружие против существ особого рода.

И сейчас змея что-то почувствовала.

Лахджа, где ты?

Токсин, я прячусь. Я не буду выдавать себя.

Лахджа, тут кто-то.

Змея редко разговаривала и самой последней стала фамиллиаром, поэтому изъяснялась она не всегда понятно. Однако сейчас ее что-то взволновало, и волнение мгновенно передалось остальным.

Лахджа появилась у пледа и замерла, как вкопанная. После родов и неприятного визита трех демолордов минуло две луны, и все это время было тихо, так что Лахджа немного расслабилась. Но внутри у нее все равно оставалась будто скрученная пружина, потому что она внезапно обнаружила, что в Паргороне ее не забыли, а потому в любой момент можно ждать новых гостей.

Но сейчас она никого не почувствовала. Обострила восприятие до предела, огляделась в поисках незримого, осмотрела каждого стихийного духа, которые мелькают повсюду не реже насекомых… нет, ничего. Если кто-то и был, он ушел, не оставив следов…

– А, это вы, мэтресс Дегатти, – раздался приятный баритон.

У Лахджи отлегло от сердца. Олиал «Сребролук» Бомениарс, их добрый сосед. Он сливался с тенями так, что казался невидимым, но теперь выступил и тоже поглядел на Лахджу с явным облегчением.

– Я почувствовал темное присутствие и обеспокоился, – произнес он. – Прошу простить мою ошибку.

– О, мы тоже… немного испугались, – махнула рукой Лахджа. – Увидели что-то… невидимое… и, вы ведь тоже прятались?

– Немного сокрыл себя до тех пор, пока не увижу, кто вступил на мои земли. В последнее время здесь не всегда бывает безопасно.

– Прошу прощения, что мы тут без разрешения, – потупилась Лахджа. – Мы просто в прятки играли… и пикник… а что значит «не всегда безопасно»?

Олиал смолчал, но взгляд его был красноречивей любых слов. Он явно тоже помнил тот визит трех демолордов. Вообще-то, подобные сущности могут оставаться абсолютно незримы, но в тот раз они были на кураже и забили на маскировку.

А вы знаете, что бывает, когда демолорд является при полном параде? Тут не просто молоко у коров скисает. Это словно черная дыра в астрале. Конечно, волшебники на несколько километров вокруг это чувствуют.

– Прошу прощения, – тихо сказала Лахджа. – Нам очень жаль, мы их не звали.

– Это звучит даже хуже, – заметил Олиал.

Ни он, ни Лахджа, ни присоединившийся к ним Дегатти не заметили три смутные тени на вершине кедра. В этот раз они подобрались слишком близко, и их заметил простой смертный… и более того, какая-то безногая рептилия.

– Ну ты и придурок, – чуть слышно шепнула Геленда. – Ты б еще вплотную к апостолу подошел.

– Это не апостол, а шутка, – процедил Эммехтим. – Не вижу ничего особенного в этой… домохозяйке.

Последнее он сказал, как плюнул.

– Не ты ли говорил, что самки должны нянчить новых воинов, пока вы занимаетесь… чем-то стоящим? – покривилась Геленда. – А теперь, конечно, апостол-домохозяйка тебе глаз ест. Двуличный ублюдок.

– Тихо вы, – шикнул Оргон. – Я не Ассасин, чтоб отводить глаза всей Мистерии. Уходим.

Фархерримы распахнули крылья и невидимками заскользили высоко в небе. Демоны-разведчики, демоны-шпионы, они прекрасно умели оставаться вне поля зрения. На этом острове полно волшебников, но все они смертные, и если не слишком мозолить им глаза, избегать ненужного внимания нетрудно.

Эта троица уже несколько дней следила за поместьем Дегатти. К усадьбе пока не приближались, излишне не рисковали. Узнай кто-то из апостолов или мама, что они замыслили, наказание будет ужасным.

Или нет. Эммехтим уверен, что мама только обрадуется, если беглый апостол и его потомство перестанут существовать. Гнилая ветвь. Отсечь ее – благо.

Но он был один против двоих. Оргон и Геленда считали, что лучше незаметно увести детей апостола к фархерримам, вырастить их там, а потом послать весточку. Геленда даже полагала, что апостол в конечном итоге поймет, что это ради ее же блага. Надо будет просто ей все объяснить.

Оргон в этом с Гелендой не соглашался, но в остальном они совпадали.

– Зачем нам обе? – проворчал Эммехтим, когда они спустились к миазменной яме. Здесь не так давно было захоронение скверны, и фон все еще оставался сильным. – Достаточно старшей – она почти фархеррим, да еще и дочь демолорда. Полудемоненка… к чему это? Свернем ей шею, чтоб не загрязнять кровь.

– Ты забыл, что сказал Анахорет? – напомнил Оргон. – Беглый апостол имеет изъян. Она думает, как человек. Убей ее ребенка – и она пожелает тебе отомстить.

– Демоница бы тоже пожелала, – заметила Геленда. – Убей моего ребенка – и я тебе горло перегрызу.

– Тем более, – нашелся Оргон. – Человек или демоница… не убивай ее дочь, если не хочешь получить апостола во враги. Полудемоненка мы тоже вырастим. Что такого? Отдадим Ревнителю на воспитание.

– У него броня только снаружи, а внутри он мягкий, как сыр, – фыркнул Эммехтим.

– Не вздумай ему об этом говорить.

– А что такого? Наверняка он тоже внутри человек.

Даже рядом с миазменной ямой демоны оставались сокрыты в тенях. Оргон отводил глаза всему живому, Геленда наблюдала потаенным взором, Эммехтим частично переселял сознание в насекомых и червей.

Они чувствовали, что совсем рядом начинается… гхьет. Территория, частично окутанная чужой волей. Разумеется, беглый апостол не видит там все и вся – это и гхьетшедарии-то не могут, фархерримы проверяли. Даже демолордам такое доступно лишь при полном сосредоточении, а никто не может постоянно быть на таком сосредоточен.

И все же они были предельно осторожны. У них нет законного права находиться в Мистерии, а в Радужной бухте полным-полно волшебников высокого уровня.

При взгляде на некоторых аж слюнки текли. Вот хоть тот эльф… Геленда и Эммехтим на него аж облизывались. Может, там целая сотня условок… сотня условок в одном индивиде! Высокоэнергетических, долгого хранения!.. Один раз бросить аркан – и сразу такой куш!..

О хозяине беглого апостола они вообще молчали. Историю о том, как он закабалил одну из их сестер, знали все. Три года назад это была самая горячая новость Паргорона, затмившая даже случившееся годом раньше похищение Темного Балаганщика… причем опять в том же вертепе.

Вечно у этого импресарио какие-то сенсации, скандалы…

Фархерримы не спешили. Они готовы были ждать сколько нужно. Апостол Лахджа – очень могущественный демон, одна из любимиц Матери. Ее хозяин носит медный медальон, означающий, что он входит в число лучших волшебников Мистерии. Не из первой шеренги, и даже не из второй, но и третья шеренга – серьезный противник даже для высшего демона.

Но им все-таки начинало надоедать. Когда сегодня семейство выехало на пикник, демоны рискнули подкрасться ближе, надеясь улучить момент и уволочь кого-то из детей, а то и обоих сразу. Удобный момент и выпал, когда началась игра в прятки, но Астрид водила, а не пряталась, так что все время была на виду. Что же до младенца-полудемона, то его тоже оставили на виду, да еще с этим ползучим фамиллиаром. А внимание матери то и дело скользило по поляне.

Опасные они, апостолы. Не такие опасные, как богатые бароны, бывалые вексилларии и чернокнижники-банкиры, а о демолордах и говорить нечего… но все же простому фархерриму с ними не тягаться. Каждый из троицы авантюристов неплохо развил демоническую силу и успел обзавестись парочкой мелких Ме… но именно что мелких. Они могли только мечтать о безграничной власти Пастыря, несокрушимой мощи Ревнителя или непостижимых способностях Сомнамбулы.

– Не могу понять, по каким критериям Матерь выбирала апостолов, – посетовал Эммехтим. – Ну я еще понимаю Пресвитер, он все-таки бывший пресвитер… но остальные-то? Дать такую силу солариону… наградить властью над снами юродивого… одарить абсолютной невидимостью презренную воровку… ну и конечно, конечно, сделать неубиваемое чудовище-метаморфа из… наложницы!.. наложницы!.. Почему не меня?!

– Ты тоже хотел стать наложником? – фыркнул Оргон. – Все в твоих руках, Гиздор преуспел.

– Не напоминай мне о нем, – помрачнел Эммехтим.

Он завидовал апостолам. Все завидовали. Многие пытались выслужиться и у некоторых, вроде Загака, даже получалось – но это все равно не шло в сравнение с избранной дюжиной… и одной лишней, которую забрали сразу после рождения.

Загак, конечно, выскочка. Ублюдок. Эммехтим в свое время пытался вызнать, где он раздобыл такое кудесное Ме. Тысяча Глаз – это, конечно, не Темный Легион, но все равно очень достойно. Эммехтим бы от такого точно не отказался.

Но Загак только хитро ухмылялся. Эммехтим уж и так к нему, и этак. Подлащивался, подарки дарил. Но уродливый подонок ни в какую. Еще и голову бреет, чтобы умножить свое уродство.

Эммехтим вообще подлащивался ко всем апостолам. Но им не привыкать, так делают многие фархерримы. Всем хочется иметь покровителя посильнее, одному выжить сложно.