Семья волшебников. Том 1

Глава 26

Вероника пыталась упасть со скамьи. Она уже дважды проползла ее из конца в конец и теперь озадаченно глядела в черную бездну. Это был просто пол Палаты, но Веронике было всего восемь лун, и она еще не знала, что пол может быть и вот таким.

Она ничего еще особо не знала.

– Сиди спокойно, – велел Совнар, цепляя распашонку когтями. – Если твоих родителей сейчас засудят и сожрут, я заберу тебя себе. Сделаем тебя колдуньей, будешь приносить дяде Совнару души…

– Дя, – сказала Вероника.

– Вот и молодец.

Вероника пока знала всего одно слово, причем очень короткое. Собственно, это вообще было не слово, а просто отчетливый звук, который означал то ли «да», то ли «дай», то ли «папа» – родители еще не определились. Папа настаивал на третьем варианте, но мама обоснованно сомневалась.

Не сумев упасть, Вероника принялась трясти погремушкой. Мерный шепчущий звук ее успокаивал. Совнара это тоже успокаивало, потому что он, вообще-то, сильно нервничал.

Не из-за Лахджи, конечно, или ее отпрыска. Из-за того, что сейчас его могут вызвать свидетелем, и он не сможет лгать. Да, на руке висят его любимые часики, самое драгоценное сокровище, но их могут заставить снять. А свидетельствовать против своего господина… ладно, он что-нибудь придумает.

Все банкиры-бушуки хранят множество мелких секретиков. Все они – бухгалтеры демолордов, и каждый немножечко хитрит со своим господином. Все это знают, все это понимают. Это в крови у бушуков, и ничего с этим не поделаешь. Демолорды смотрят сквозь пальцы на мелкие махинации, потому что в крупных делах каждый бухгалтер горой стоит за своего патрона, и пользы от них гораздо больше, чем вреда.

Но иногда демолорд все-таки может счесть, что бухгалтер перешел черту. И бедного бушука выкидывают в Центральный Огонь, а на его место ставят другого. Это право демолордов – по древнему договору они обязаны держать при себе бухгалтеров из потомков Мазеда, но могут сами выбирать конкретных личностей.

Существует высокая вероятность, что Совнара не вызовут. Лахджа и ее колдунец не посмеют его впутать. Они знают, кто в Паргороне их единственный надежный друг. Лахджа в свое время даже под пыткой его не выдала, после чего Совнар решил оказывать ей покровительство. Она демон молодой, не чуждый благодарности, а когда-нибудь Совнару может пригодиться такой союзник.

– …Совнар, ты ничем не занят? Загляни ко мне на минутку.

От этого голоса старый бушук вздрогнул. Сам Каген, директор Банка Душ. Как же он не вовремя… и ведь ему просто так не откажешь… хотя подождите-ка. А ведь все, наоборот, очень удачно.

– Ох, срочные дела, – сказал Совнар Веронике. – Куда бы тебя, малышка…

Нет, оставить здесь нельзя. Ларитры превратят ее в сухую шкурку. Да и Лахджа обидится, если Совнар просто бросит ее дочь. После такого на добрых отношениях можно ставить крест.

С другой стороны, если их с этим Дегатти все-таки засудят и казнят, у Совнара хотя бы останется живой сувенир. С дохлого айчапа хоть кулава щепотка.

– Пойдем, я познакомлю тебя с Паргоронским Купцом, – пообещал Совнар, помогая Веронике спуститься.

В свои восемь лун девочка была выше любого бушука. Но ходить еще не умела, только ползала. Совнар создал в воздухе темное зеркало и просеменил в него, увлекая за собой ребенка.

Башня Душ. Сердце Паргорона. Любой бушук здесь как дома, тут все друг другу друзья, все переплетены родственными связями и в самом воздухе царит семейная атмосфера. Рогатые карлики кланялись Совнару на бегу и умилялись милому ребенку с сиреневыми волосиками, россыпью веснушек и остреньким носом.

– Твоя? – спросила какая-то бушучка. – От человечки, что ли?

– Воспитанница, – спокойно ответил Совнар.

Веронику не смущало, что она среди демонов. Девочка сосредоточенно ползла за рыжим котом, сжимая в зубах погремушку. Она ничего не понимала, но на все глазела и все принимала, как должное.

Уже в кабинете Совнар запрыгнул прямо на стол и поднял туда же Веронику. Всесильный Каген недовольно посмотрел на это и спросил:

– Совнар, это твой ребенок?

– Нет, господин директор, просто знакомая попросила посидеть.

– Древнейший, Совнар, ты что, в няньки переквалифицировался?.. – изумился Каген. – Что за цирк?.. И перестань быть котом, когда я с тобой говорю!

Помимо собственной воли Совнар принял истинный облик. Стал рогатым карликом в дорогом шелковом сюртуке и пересел в огромное, очень высокое кресло. Все в кабинете было большим, рассчитанным на гостей высокого роста, всех этих ларитр, гохерримов и гхьетшедариев. Каген, крохотный бушук в цилиндре, почти терялся на своем троне.

– Совнар, надеюсь, я не отвлек тебя ни от чего важного? – заботливо спросил Каген. – Как твои дела?

– Неплохо, господин директор, денно и нощно забочусь о приумножении счетов моих подопечных, – ответил Совнар, пожирая Кагена преданным взором.

– В самом деле? – скривился тот. – А вот барон Гастарок не очень тобой доволен. Жаловался. Лично мне жаловался.

Совнар чуть промедлил с ответом. Барон Гастарок – сын Хальтрекарока. Его счетом занимается Кебур, один из любимых и самых толковых сыновей Совнара. Но у бушуков царит клановость, и все банкиры поддерживают своих потомков и просто родню, а то и отвечают за них непосредственно перед Кагеном. А барон Гастарок хотя и далеко не так пустоголов, как его батюшка, все же склонен периодически ввязываться в рискованные авантюры.

– Что с ним такое? – вздохнул Совнар.

Каген открыл свой чемоданчик. Тот самый, в котором, по слухам, Паргоронский Купец таскает заколдованный город и несметные сокровища.

Сейчас он достал оттуда всего лишь два потрепанных контракта.

– О, эти… – поморщился Совнар. – Да пропади они пропадом! Мой сын заключил их от имени барона, да, но… я возмещу убытки, если уж ему так приспичило…

– Совнар, не узнаю тебя, – недобро посмотрел Каген. – У тебя что, бесконечные условки появились? Что это за «возмещу убытки», это… да ты… ты… я тебе голову откушу!

Вероника при этих словах засмеялась и ударила Совнара погремушкой. Каген умилился, оскалился остренькими зубками и сделал девочке «козу». Алое пламя его глаз притухло, и он почти добродушно воскликнул:

– Что за милое дитя!.. Прелесть, прелесть!.. Хочешь конфетку?..

– Господин директор, это смертное дитя, оно пока пьет только молоко, – сказал Совнар.

– Смертное?.. – заинтересовался Каген. – Ага, полудемон… только какой-то странный. Немного похоже на полубушука, но не…

– Это полуфархеррим.

– Да-а-а?.. Как любопытно. А мне вот Бхульх говорил, кстати, что Мазекресс их на основе нас делала. Она тебе нужна, Совнар?.. девочка, вот, поставь тут закорючку…

Вероника радостно цапнула стальное перо и разрисовала и бумагу, и стол янтарного дерева.

– Ладно, оставим это на потом, – развеял испорченный контракт Каген.

– Господин, нельзя же подписывать договор с несовершеннолетними, – укорил Совнар. – Сальван завалит нас нотами протеста.

– Ох уж эта мне бюрократия, скажи? Вечно она портит всем жизнь. Но ничего, если она полудемон, она и так наша… почти наверняка. У-тю-тю, не грызи дядино перо!.. отдай. Отдай мне.

Каген прищелкнул пальцами, призывая перо. Но то почему-то осталось в пальчиках Вероники. Каген недоверчиво моргнул и щелкнул пальцами снова.

– Надо же, какая цепкость! – обрадовался он. – Какая жадность! Смотри, смотри, Паргоронскому Купцу перо не отдает! А могла бы говорить – так небось и продать бы попыталась! Совнар, вот всегда ты умел что-то интересное находить! Такой маленький полудемоненок, а уже почти бушук!

Несмотря на улучшившееся настроение, о незакрытых контрактах Каген не забыл. Он швырнул их Совнару и приказал:

– А!.. сделай то, что этот Гастарок хочет, и все мы вздохнем спокойно! Он настаивал, чтобы этим занялся лично ты!

– Но я же давно не мелкий клерк, господин директор, – почти брезгливо взял контракты Совнар. – Мое время стоит дороже, чем… а, вот это ценный актив, да… но первый-то мусорный!

– Ну как это мусорный? У нас никакая условка не лишняя! Великий волшебник для тебя мусор? Он же долгий. Тут условок двести, Совнар. Тебе не нужны двести условок? Ну так отдашь их мне, когда закончишь. Мне нужны.

Совнар покорно засунул контракты за пазуху. Великий Каген заслуженно прозван Паргоронским Купцом – он делает главную ставку на торговлю, прямую куплю-продажу душ, и иногда бывает в этом отношении настолько дотошным, что почти мелочным. Мол, нечего финансовый сектор в сплошные махинации туда-сюда переводить. Контракт, старый добрый демонской контракт – самое надежное капиталовложение, с которым уж все ясно, никто не придерется.

А кроме того, это реальный доход. Реальная поддержка душеэнергетики. С внутренними операциями все понятно – один демон купил у другого, другой заплатил третьему за услугу, третий дал взятку четвертому, четвертый проиграл в омбредан пятому… но это все Паргорону ничего не прибавляет, души просто ходят по кругу туда-сюда. Души, которые, вообще-то, постепенно истощаются, вырабатывают ресурс.

А счета – это цифры. И согласно цифрам, если у демона было, скажем, пятьдесят условок, то пятьдесят и должно оставаться. И это при постоянном сокращении. Поэтому необходим и постоянный прирост, чтобы просто оставаться при своих, чтобы возмещать естественную убыль.

Мелочь подбирают душебои. Бесхозные духи, животные, прочая шваль. Что-то постоянно притекает из колоний. Гохерримам иногда выпадает возможность набега. Гхьетшедарии кого-то выращивают.

Но действительно крупный доход обеспечивают бушуки. Без них Паргорон бы давно разорился, обанкротился, пошел рвать падаль по другим мирам.

– Я все сделаю, господин директор, – вздохнул Совнар.

– И загляни там заодно по адресочку, тебе по пути будет, – попросил Каген. – Передай от меня сувенир тамошнему демолорду.

– Демолорду?.. но удобно ли будет с ребенком?..

– Ребенка можешь со мной оставить, – доброжелательно предложил Каген.

– Спасибо за вашу доброту! – всплеснул ручками Совнар. – Но я уж не посмею так вас озадачивать! Сам, сам как-нибудь справлюсь! Ребенок, вон, воздухом свежим подышит, погуляет… пойдем, кнопочка, погуляем в Лимбо.

– …Встать, суд идет! – разнесся громогласный бас.

Супруги Дегатти торопливо встали, с надеждой глядя на судебных заседателей. Тех было трое – три демолорда, три властелина Паргорона. Полноценный совет по таким мелким делам не созывают, но и одного демолорда недостаточно, поскольку в одиночку никто из них не вправе судить другого.

Так что собрали стандартную тройку. Когда дело мелкое, какой-нибудь мировой суд над титулованными аристократами или с участием демолорда, то всем паргоронским властелинам рассылается извещение, и кто первым отозвался, тот и будет среди судей. Если же троих добровольцев не находится, то судей выбирают по банальному жребию.

Однако в этот раз они нашлись, и Лахджа смотрела на эту тройку с надеждой. По крайней мере двое из них, возможно, будут на ее стороне. Хотя насчет Фурундарока есть сомнения – он хоть и симпатизирует невестке, но все-таки Хальтрекарок его брат. Ему с ним и дальше как-то жить в одном мире.