Аистов-цвет

А когда ехало мадьярское войско, люди запирали хаты и выглядывали одним глазом через форточки на дорогу.

И еще везде на заборах были наклеены бумажки — звали молодых хлопцев идти воевать за Украину, которую русский царь душит за горло. Потом ходили по хатам девчата и собирали на нее деньги, в кружки — точь-в-точь, как на церковь или еще на что.

А отец Ленько — Карпо Рондюк — сказал:

— Бывает, что несчастье становится иногда и счастьем. Хорошо, что нога у меня искалечена: вот и не иду на войну.

Как только стало известно, что война, с самого начала зачастил по хатам войт — староста Иван Петрик. По-уличному его прозывали Гицлик: говорят, когда-то во Львове он служил гицлем, ловил собак и увозил в будке на колесах на Лысую гору стрелять. Войт ходил к тем, у кого были лошади, и говорил:

— Ведите коней на мобилизацию!

Коней уводили, кони шли и фыркали, из-под копыт кружочками взлетала пыль, ветер трепал гривы — кони шли, чтобы их записали на войну. А мальчишки из местечка бежали сзади и говорили:

— Самый славный цисарь тот, за которым больше всего войн. Потому что, если мало, после смерти люди быстро его забудут и не станут больше вспоминать. А Франц-Иосиф уже старый, и приснилось ему, что скоро умрет. Вот он и хочет перед смертью завоевать еще Россию, чтоб о нем люди хорошо помнили.

А другие говорили:

— Глупый, он мстит за Фердинанда, что убили.

Когда уже начало ехать войско, то мальчишки еще ходили на большую мощеную дорогу собирать банки из-под консервов, протягивали через них шпагат и делали телефоны.

И Ленько делал то же самое.