К причалу

* * *

Было семь часов три минуты, когда я выскочила за дверь. Хоть бы Вадим был дома!

На ящике у решетки метро — извечная старуха с «Пари суар». Только теперь на ней вместо мужской соломенной шляпы — мужская фетровая, рыжая с ломаными полями. Не глядя она сунула мне в руку газету с билетом, и я, кинув ей в тарелочку приготовленные сантимы, устремилась в подземелье.

В вагоне, отдышавшись, я развернула «Пари суар»: «Распродажа в «Галери Лафайет»...»; «Вчера вечером на Конкорд...»; «Даладье подал в отставку...» На́ тебе! Вот так «Дала́»! «Не из тех, кто капитулирует!..»

Свернула газету трубочкой, сунула под скамейку.

Я смотрела на пассажиров. Мой сосед аккуратно сложил свой «Попюлер», сунул в карман и, пристроившись в уголке, закрыл глаза, дремлет. Напротив — тоже дремлет. И на другой стороне. Дремлют. Их качает, бросает во все стороны, а они дремлют, подперев тяжелые головы рукой. Другие уставились куда-то, о чем-то думают. Ничего нельзя прочесть на этих лицах, как ни вглядывайся в них. Я повернулась к окну, читала желтые рекламы: «Дюбо... Дюбон... Дюбонне... Пейте аперитив Дюбонне...» Мелькают серые, плохо освещенные своды, запасные пути, в вагоны через вентиляторы проникает запах холодного погреба. Я считаю мелькающие станции: сколько их остается еще до бульвара Пастер?

Из метро понеслась переулком. Еще издали я увидела в кухонном окне свет, — дома! Ура!

Чертовски хорошо жить на свете!