Поцелуй мамонта
- Автор: Ярослав Полуэктов
- Жанр: Современная проза / Альтернативная история / Славянское фэнтези
- Дата выхода: 2023
Читать книгу "Поцелуй мамонта"
Таким образом, и сюда как — то, со времён аж Александра Второго, проник один из тех глупых пожарных указов, по которому во всех казённых домах с целью уменьшения возгораемости должно было теперь покрывать стены изнутри простой известью, а снаружи дорогой городской штукатуркой с античной каменной крошкой, или хотя бы с втопленными в верхний слой помытыми окатышами.
Указ был без особых подробностей и условий использования, но, поелику, хоть и с трудом, но всё — таки доковылял до сюда, то его следовало слушать и исполнять неукоснительно. Тем более, подразумевалось, что, кроме непререкаемой противопожарной пользы, населению будет преподан пример красоты дальнегородского обличья.
Так оно и было в первый год. И всё бы ничего, но снаружи, даже при наличии сухой дранки, этот модный вид отделки никак не приживался.
Дранка исправно цеплялась гвоздатой мелочью на брёвна и на тёсаные, скользкие брусья, но слой, или даже три слоя штукатурки отчего — то могли прожить тут только один, максимум два сезона.
Дожди, солнце, внутренняя дышащая физика древесины, забиваемая известью, песком и цементом, и нещадный сибирский мороз совместно и справно выполняли своё разрушительное дело.
Трухлявую штукатурку рвало на части, непроветриваемая древесина гнила, невзирая на изначально качественную породу, и, тем более, презирая правительственные бумаги, писанные неумелыми циркулярщиками.
Опыта накладки штукатурки на рубленые наружные стены здесь не было, да и на природу серьёзный указ никто написать не удосужился — ни христианский Бог, ни давний славяно — языческий идол.
Не осмелились на то ни местный джорский божок, что поставлен был предками на единственной опушке плотной, как крапивные заросли, ближайшей тайги, ни министры царя — батюшки Николая, нонеча ещё страдавшего от шефских забот.
4
Коли упомянуто о царе — батюшке, то про строительную физику штукатурки, упомянутую для понимания природной суровости и маленько для красоты словца, теперь можно забыть. Слишком уж это бытовое дело кажется мелким.
Про Михейшину штукатуркину судьбу, одним задним местом связанную с его пластилиновым царством, он сам, может быть, допишет после. Если, допустим, станет архитектором. Но ничего не обещает. Тем более, что пошёл совсем по другой стезе. И даже не знает — будут ли у него детки мальчики и внуки мальчики. Ибо из девочек, как известно, и если не заниматься бабьим делом, а пошалить по — мужчински, могут получиться малярщицы и штукатурки. Ну на крайняк обойщицы, так как аккуратистки и портняжить ножницами могут. Но уж никак не архитекторы. Это ж ИСКУССТВО!
— Да же, Михайло Игоревич?
— Не знаю, не знаю, — говорит Михейша.
А что штукатурка бывает вкусной, — вкуснее извести с печи, — он запомнит надолго.
В кармане служебного сюртука, завёрнуто в бумажку от чужого взора, умостился по детской привычке кусок вкуснейшей джорской штукатурки с примесной известью (11 %) и веточка сосны.
Первое — еда, жутьё, тренировка дёсен. А второе — природная зубная щётка.