Розы на асфальте

29

Бегу по улице, знакомые дома проносятся мимо в тумане слез. Пистолет за поясом, бандану я сорвал и бросил где-то по дороге.

Где теперь Рыжий? Кто его знает.

В окне у Лизы горит свет, изнутри доносится приглушенный ритм-эн-блюз.

Дважды стучу в стекло. Занавеска отдергивается, вижу нахмуренное лицо Лизы.

– Мэверик?

Она поднимает раму, я подтягиваюсь и переваливаюсь через подоконник головой вниз. Поднимаюсь на ноги и обнимаю Лизу, продолжая всхлипывать.

– Мэверик… – повторяет она севшим голосом. – Что случилось?

Рыдания сотрясают меня, не дают говорить. Она тянет меня к кровати, усаживает, опускается рядом. А я все реву и реву.

– Мэв, да скажи ты хоть что-нибудь! – умоляет Лиза. – Ни разу не видела тебя таким… Что стряслось?

– Не могу, – выдавливаю я, икая и кашляя. – Мисс Розали с Тэмми услышат.

– Они в церкви на собрании, мы с тобой одни. Расскажи… Пожалуйста!

Снова «пожалуйста». К горлу подступает комок.

– Лиза… я… Я знаю, кто убил Дре.

– Что? – Ее глаза округляются. – Боже мой! Кто?

– Рыжий.

Она ошарашенно моргает.

– Погоди, то есть… Тот самый, с которым Бренда?

– Да, он.

Лиза молчит. Я утираю лицо рукавом и продолжаю:

– В тот день, когда он приехал с Брендой и Халилем, я заметил у него на руке часы – те самые, что сняли с Дре. Я провел собственное расследование. Лиза, это он. Он убил моего кузена, Лиза… Сегодня я пришел к нему в парк.

Она ахает, прикрывая рот рукой.

– Ты его…

Опускаю глаза в пол.

– Приставил ему к голове пушку, а потом… – Голос обрывается. – Потом… так и не смог выстрелить.

Снова тишина.

Все, теперь уж точно все. Я еще хуже, чем она думала. Хуже, чем думали ее брат с матерью. Теперь она и смотреть на меня не захочет.

Минута тянется за минутой, будто день за днем.

Лиза складывает руки на груди.

– Почему не смог?

– Я вдруг подумал о своих детях, о матери… и о тебе. Что будет, если меня поймают или убьют? – Зажмуриваюсь, но слезы все равно катятся по щекам. – Жалкий трус, вот я кто.

– Нет, – шепчет она, качая головой. – Ты поступил как мужчина.

Я поднимаю на нее взгляд.

– Как так? Этот гад убил Дре! А я что сделал? Дал ему сбежать. Разве это правильно?

– А разве правильно выбросить свою жизнь на помойку, только чтобы отомстить?

Я почти смеюсь.

– Моя жизнь ничего не стоит. Мне детей стало жалко. Я слишком хорошо знаю, каково расти без отца.

– Значит, считаешь, что нужен своим детям? – спрашивает Лиза.

– Если честно, им нужен кто-нибудь получше меня.

Лиза глубоко вздыхает, потирая округлившийся живот.

– Знаешь… я все-таки верю в тебя, Мэверик. А еще мне… нам всем очень нужно, чтобы ты сам верил в себя.

Снова смотрю на нее.

– Правда?

– Да.

Надо же… и это после того, что я чуть не сделал сегодня! Наверное, одна только Лиза видит в мне Мэверика, который плюет на уличные дела и занимается своей жизнью. Хотелось бы, конечно, стать таким… а не сидеть за решеткой и просить у детей прощения за свои ошибки.

Прав мистер Уайатт насчет яблочка от яблоньки: далеко не упадет, но откатиться может, надо лишь чуть подтолкнуть.

Кладу руку Лизе на живот. Малыш внутри шевелится, будто рыба плещется под самой кожей. Губы сами собой раздвигаются в улыбке.

– Веселый он сегодня.

– Да, разыгралась.

Со смехом закатываю глаза.

– Ладно, будь по-твоему.

Глажу ее живот и вспоминаю. Полгода назад Дре рассказывал, как впервые взял на руки Андреану. Чуть не плакал, потому что такая красота его собственная и он за нее в ответе. С каждым днем я все лучше его пони- маю.

Еще Дре сказал, что хочет стать для Андреаны отцом, которого она заслуживает.

Кажется, я наконец тоже понял, о чем он говорил.

Мне срочно нужно кое-что сделать.