Особняк

Шон сжал пальцы и почувствовал гладкую изношенную поверхность ручки, вес колуна; услышал, как он свистит, разрезая воздух, и…

– Думаю, он планировал использовать вирус для защиты на тот случай, если мы заставим его выйти из проекта. Помнишь, Таката планировал согласиться на работу, но для этого ему нужно было забрать ту часть кода, что он написал? Если бы мы подали на него в суд, все вылетело бы в трубу. Это была своеобразная гарантия взаимного уничтожения.

– Можешь избавиться от него?

– Шон, говорю тебе, я даже найти его не могу. Это призрак. Я никогда не видел ничего подобного. То есть я вообще даже не вижу вирус. Он невидим. Таката был хорошим программистом…

– Очевидно, – проговорил Шон.

Билли кивнул. Очевидно. Они не предложили бы ему сотрудничество, если бы он не был крут.

– Но он никогда не был настолько крут. Никто не может быть настолько крут, Шон. Даже я. Обещаю, если вирус существует, я найду его.

– И?

– И все сложно. Чем дольше работает Нелли, тем обширнее становится программа. Она постоянно перепрограммирует себя в соответствии с новыми протоколами. В результате накладывается на один слой, наложенный потом на другой и т. д., – Билли потер лицо. – Забудь о попытках найти иголку в стоге сена. Это все равно, что пытаться найти иголку в куче иголок.

– Просто делай свою чертову работу, Билли. Почисти ее, – Шон поднял руку в извиняющемся жесте и на секунду прикрыл глаза. – Прости. Я… Ты ведь понимаешь, что это должно остаться в тайне? Все это. Навсегда. Ты пойдешь ко дну вместе со мной.

Шон снова взглянул на Билли, и то, что он увидел, ошеломило его. Он готов был поклясться, что до этого Билли был не готов взять контроль над собой, но теперь он глядел на него мрачно и решительно. Билли даже, казалось, обрел силу. Шону был знаком этот взгляд. Так смотрит тот, у кого припрятан козырь в рукаве.

– Ты готов пойти на все, лишь бы убедиться, что не потонешь один, так ведь? – Билли помотал головой. – И Нелли. Это имя. Какой же ты все-таки ублюдок, Шон.

– А что не так с именем Нелли?

– Я всегда считал, что оно возникло из ниоткуда, но это ведь не так, верно?

Шон вздохнул. Он был готов развернуться, отправиться обратно в особняк Игл, взять себе кофе и попытаться найти Эмили, чтобы принести ей хоть какие-то извинения.

– Билли, я, честно, понятия не имею, о чем ты. Назвать ее Нелли было твоей идеей. Ты первым стал так говорить. И я не хотел бы тебе угрожать, но ты должен знать, что если то, что случилось с… если станет известно, что случилось тогда, когда мы жили в хижине, то ни один из нас не выйдет сухим из воды. Мы повязаны. Не знаю, что тебе хочется доказать, но я с радостью признаю, что ты всегда был тем двигателем, благодаря которому все работало. После того как я уби… нас осталось только двое, ты делал всю тяжелую работу. Я способен надрать задницу кому угодно в своей весовой категории и могу тягаться с любым программистом из Eagle Technology, но не говори глупостей. Нелли была твоей целиком и полностью. Я посадил тебя здесь не просто так, а чтобы ты заставил ее нормально работать.

– Нет, – сказал Билли. – Имя. Ее имя. Нелли, – он сделал шаг вперед, указывая на Шона, а затем уперся пальцем ему в грудь. В тот момент он не казался грустным напуганным программистом с одутловатым лицом и редеющими волосами. Билли был безумно серьезен. – Как звали твоего прадеда?

– Что?

– Как, – повторил Билли, – звали твоего прадеда? Того, который изначально построил особняк Игл?

«Хороший вопрос», – подумал Шон. Как же звали его прадеда?

– А что? Какая разница? – и тут до него дошло. – А-а. Нельсон. Нельсон Игл, – он пожал плечами. – Ну и что? Нельсон и Нелли звучат схоже, но это разные имена. Да и вообще, какое это имеет значение? Хочешь ее переименовать? Ради бога. Но если серьезно, я готов поклясться собственной жизнью, что это имя пришло в голову не мне. Должно быть, именно ты так ее назвал.

Шон верил в свои слова, но все же чувствовал себя не в своей тарелке. О том, что происходило в особняке Игл во времена расцвета, ходили разные слухи. Он подслушал кое-что, когда был ребенком, и пусть не все понял из рассказов, но он знал, что там происходило нечто… отвратительное. Неспроста Шон боялся тоннелей, ведущих из погребов: играть в них было как захватывающе, так и страшно. Однажды в тоннеле, расположенном глубоко под лужайкой, он увидел цепи, свисающие со стены. Да и могила, в которой они похоронили Такату, была могилой его прадеда. И то, что особняк казался живым… «Нет, – подумал Шон, – это просто смешно. Это всего лишь совпадение».

– Клянусь тебе, не я придумал ей имя. Серьезно, мужик, если тебя это так волнует, просто переименуй ее. Мы кинули монетку, и выпала Eagle Logic, так что сейчас твоя очередь. Мне плевать. Если хочешь, зови ее Стаффорд. Или Эмили.

Билли убрал палец, которым тыкал Шона в грудь, и запустил ладонь в волосы.

– Ладно. Нет, ты прав. Я слишком бурно реагирую. Я слишком усердно работал. Нужно взять пару дней выходных. Меня просто немного напугало… все это, и то, как Нелли… – Билли помотал головой. – Не бери в голову.

– Значит, все в порядке? – спросил Шон. – Ты подчистишь хвосты, и мы больше не будем копаться в прошлом? Потому что, богом клянусь, я больше не хочу слышать имя Та… Черт побери! Я больше не хочу слышать его имя. Мне хотелось бы вообще забыть о его существовании.

Билли кивнул, а затем они вернулись в особняк Игл.

Позже Шон поймал Эмили, и они долго снова и снова извинялись друг перед другом. Она попросила его приехать на Рождество в качестве жеста доброй воли, чтобы провести праздники с ней, Билли и семьей ее сестры. А потом они с Венди и командой телохранителей уехали в Уиски Ран, и Шон, зависнув в десяти тысячах метров над землей, откинулся в кресле. И тогда ему пришло в голову, что Билли как-то съехал с темы. Было что-то еще. Что-то еще помимо Такаты.

«Но что, – задавался вопросом Шон – что конкретно Нелли нашептала Билли на ушко?»