Художник моего тела

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Олин

– Наши дни –

— Работа ваша, мисс Мосс. Если вы захотите присоединиться к нашей команде, конечно.

Сидя в автобусе, ехавшем из центра города в промышленный район, я мысленно прокручивала собеседование. Женский гнусавый голос повторился в моем мозгу.

— Работа ваша, мисс Мосс. Работа ваша.

Хорошо, что они предложили работу.

Великолепно.

Тем не менее, я не могла радоваться по-настоящему, что заставляло меня чувствовать себя ужасным человеком.

Я любезно, с благодарностью согласилась и взяла контракт, чтобы прочитать его за ночь. Они хотели, чтобы я начала завтра. Зарплата была просто ужасной, но работа не требовала высококвалифицированных работников — просто безнадежных, чтобы отвечать на телефонные звонки, устранять неполадки на веб-сайте и быть общей «девушкой на побегушках».

Я ничего не имела против офисной культуры или кабинетов, но это меня не вдохновляло. Это не заставило использовать тот дар, что я получила... и потеряла. Это не давало нормального питания, в котором я нуждалась для моей поврежденной души танцора.

Ну что ж.

Мне повезло. Чрезвычайно.

У меня была работа.

У меня была охрана.

И я была в десяти минутах от того, чтобы увидеть Гила в последний раз.

* * *

Нервы бурлили и трещали, когда я приближалась к складу Гила.

Граффити с его фирменным названием напомнило мне картину, которую он показывал мне однажды ночью много лет назад. Закрытая дверь на роликах символизировала его талант закрываться от меня, когда я была так уверена, что он чувствовал нас так же сильно, как и я.

Тогда я ошиблась и устроила спектакль, гоняясь за ним.

Надеюсь, сейчас не совершаю той же ошибки.

Я почти не спала прошлой ночью — наш поцелуй повторялся в моем мозгу. Если я превратила его в нечто большее, чем он был, то это была моя вина. Но если правильно помню, между нами что-то было.

Что-то стоящее того, чтобы бороться с переплатой, гневными проклятиями и замкнутым художником, который больше не мог выносить моего вида.

Подойдя к зданию, я глубоко вздохнула и расправила плечи. Моя офисная юбка и бледно-розовая блузка казались неуместными, когда я стояла голой только вчера.

Мои скромные каблучки щелкнули, когда замедлилась, чтобы остановиться перед дверью.

Я колебалась.

Может, постучать? Войти без объявления?

Внутри послышались мужские голоса.

Я прищурилась от враждебности, сочащейся через дверь.

Был ли здесь Джастин? Неужели они с Гилом снова поссорились?

Я наклонилась ближе, прижав ухо к двери. Короткая команда была искажена, за ней последовал тяжелый удар насилия.

Раздалось ворчание, но крика не последовало.

Гил.

В жизнь с ревом ворвались инстинкты, старые привычки заботиться, раздражающие импульсы бороться за тех, кто попал в беду.

Постучав костяшками пальцев по двери, я подергала ручку.

— Привет?

Заперто.

Еще одно проклятие. Еще один глухой удар.

— Гил?!

Я попятилась, ища другой вход. Подняв сумочку повыше, развернулась на каблуках, ища кого-нибудь поблизости, ища помощь.

Нет людей, которых можно было бы попросить. Ни одного.

Передо мной стоял потрепанный черный фургон. Большая царапина испортила глянцевую краску, в то время как вмятина на водительской двери намекала, что владельцу все равно, что она не была новой.

Джастин водил седан, я была почти уверена, так кто же...

Лязг металла резко повернул мою голову, когда пешеходная дверь распахнулась, а затем с грохотом захлопнулась, выплюнув человека со склада Гила.

Я замерла.

Это определенно был не Джастин.

Мужчина хмуро посмотрел на свои костяшки, размазывая по ним блестящую полоску крови. Его хмурый взгляд превратился в ухмылку, а затем в мерзкий смешок. Кровь исчезла, когда он вытер тыльную сторону ладони о джинсы.

Не его кровь.

Мое сердце бешено забилось. Был ли это тот человек, который ранил Гила в прошлый раз? Причина его порванной губы и больной руки? И если так, то почему он здесь и ходит без травм? Гил был не из тех, к кому можно придраться и не заслужить в ответ жестокой взбучки.

Мужчина поднял глаза, когда я резко вдохнула.

Его лицо можно было бы назвать красивым, если бы не бессердечная насмешка в серых глазах. Ему было чуть за пятьдесят, его тонкие губы и квадратная челюсть не были отталкивающими, но каштановые, неухоженные волосы, свисающие на воротник, были. Просто месиво жира.

— Кто ты, черт возьми? — Он пристально смотрел на меня, как будто наткнулся на что-то интересное.

По моим рукам пробежали мурашки. Озноб, который не имел ничего общего с бирмингемской погодой, а был связан с хладнокровным экземпляром передо мной.

Мой подбородок царственно вздернулся.

— Не понимаю, какое тебе до этого дело.

Мужчина усмехнулся.

— Ты посреди ничейной земли, дорогая. Я бы просто ответил на свой вопрос, как хорошая девочка, — он ухмыльнулся, как змея, и шагнул ближе. — Ты потерялась? Совсем одна?

Я не обращала внимания на то, как подскакивали мои коленные чашечки, а ноги покалывало от бега.

— Я не заблудилась. Я знаю дорогу.

— Вот как? — Он облизнул губы, эта чертова ухмылка действовала мне на нервы. — Бьюсь об заклад, знаешь и другие вещи.

Я не стала опускаться до его уровня, чтобы ответить.

Я и так потратила на этого кретина достаточно времени. Двигаясь к складу Гила, я остановилась, когда парень пробормотал:

— На твоем месте я бы туда не шел, — он холодно засмеялся — Если только тебе не нравится видеть кровь.

Мои внутренности превратились в свинец.

— Что ты сделал?

— Ничего такого, что не было бы заслужено.

— Кто ты?

— Друг.

Чем дольше я стояла там, тем громче становились мои инстинкты. Они не просто заставили меня волноваться, они захватили мою нервную систему.

Что-то было не так.

Что-то было небезопасно.

Гил.

Обойдя его, я высоко подняла голову, прикидывая, сколько шагов нужно пройти, прежде чем я смогу ввалиться на склад Гила и освободиться.

Но я совершила ошибку.

Мне не следовало подходить так близко.

Он пропустил меня вперед, а затем рука легла мне на плечо сзади. Все пять пальцев впились в мою плоть с силой, которая никогда не должна быть использована, особенно на совершенно незнакомом человеке.

— Не так быстро, милая.

Я развернулась в его объятиях, взмахнув рукой и разорвав его хватку.

— Не смей ко мне прикасаться.

Моя скорость потрясла его; его ногти оставили горячие следы на моей плоти. Наши взгляды встретились: охотник и жертва. Я ответила ему куда более свирепым взглядом, чем чувствовала.

Его лицо потемнело от гнева, прежде чем прояснилось от слегка маниакального смеха.

— Ты знаешь... Мне нравятся смелые. Всегда получается самое веселое.

Я хотела стоять на своем, но не могла справиться с адреналином. Спотыкаясь, я отшатнулась, и моя сумка ударилась о бок.

— Просто уходи. Оставь нас в покое.

— Нас? — Его глаза сузились до щелок, взгляд метался от меня к складу Гила. — Вы двое вместе? — Туманный солнечный свет осветил его щеку, показав серебристый шрам, идущий от глаза к уголку рта. — Этот непослушный мальчишка прятал тебя от меня?

Я не поняла, что он имел в виду.

Но мне было все равно.

Порывшись в сумочке, я стала искать сотовый.

— Уходи сейчас же, или я вызову полицию.

Он покачал головой, все еще погруженный в мысль, что у Гила есть кто-то, кто стоит рядом с ним, что он не так одинок. В его серых глазах медленно просачивалось злое умозаключение.

— Он знает, что все его — мое. — Оглядев меня с ног до головы, он рявкнул: — Садись в фургон.

— Прошу прощения?

— Садись в еб*чий фургон. Сейчас.

Я нашла свой телефон, вырывая его дрожащими руками. Мой большой палец дрожал, когда я открыла экран и попыталась набрать номер экстренной службы.

Он рванулся вперед и потянулся к нему.

Я держала его вне его досягаемости только для того, чтобы он упал на гравий из-за моего скользкого страха.

— Держись от меня подальше. — Я попятилась назад, подальше от него.

— Садись в фургон, милая. Твой жалкий боди-пейнтер не хочет сейчас посетителей.

— Откуда ты знаешь?

— Я знаю его лучше, чем ты думаешь. — В его голосе звучал мелодичный скрежет пожилого человека, который должен быть мудрее и добрее большинства. Если бы не злобный взгляд и грязные волосы, он мог бы быть милым соседом или другом семьи.

Мои глаза метнулись к его фургону, затем снова к его взгляду. На секунду мне показалось, что это была глупая шутка. Конечно, это не могло быть реальностью.

Было светло.

Это была Англия.

Но отсутствие юмора и смертельная серьезность его намерений заставили меня похолодеть.

— Я никуда с тобой не пойду. Уходи, и я не буду выдвигать обвинения.

Он кивнул, как будто я высказала вескую мысль. И рассмеялся, будто моя точка зрения была совершенно нелепой.

— Вот тут-то у нас и возникают разногласия. — Его внимание метнулось к складу позади меня, затем скользнуло по моему телу. — Если ты его, то ему виднее. Ты пойдешь со мной. Я больше не буду спрашивать.

— Не подходи ко мне. — Он проигнорировал мое предупреждение, подкрадываясь ближе, оценивая мои пути отступления.

У меня буквально был только один вариант.

Бежать.

Бежать как можно быстрее к Гилу, стучать в его дверь и молить Бога, чтобы этот человек, что бы с ним ни сделал, оставил его в сознании и тот в какой-то мере мог помочь.

Длинный ряд складов с его аурой забитости и переулков совсем не спасет меня.

Бежать!

Несмотря на травмы и операции, я все еще была сильной. Сильной и быстрой за все годы танцев и дисциплины, не сдающейся.

Я не боялась причинить кому-то боль, если они причинят боль мне. Я никогда не была увядающим цветком. Я была жестокой, если враги пытались причинить вред мне и моим близким.

Но я также знала, когда сражаться, а когда бежать.

Я побежала.

Гравий рассыпался под моими каблуками, когда я повернулась и побежала.

Сумочка болталась у меня на боку. Я потеряла свой телефон.

Я вложила в ноги как можно больше энергии и скорости и преодолела расстояние.

— Гил!

За мной послышались шаги.

Скользящие руки обхватили меня сзади, крепко сжимая.

— Отпусти меня!

Его дыхание хлестало мне в ухо, когда он тащил меня назад, несмотря на мое сопротивление. Его руки были когтями, его объятия — оковами, его сила намного превосходила мою.

— Нет! — Я извивалась и наступала ему на ногу. — Гил! — мой визг эхом разнесся по складам, вернувшись ко мне без ответа.

Его ворчание было громким, когда он прижал меня ближе, выбивая мои ноги из-под меня и таща меня назад. Его ладонь ощупала мой рот, пытаясь заставить меня замолчать.

Я подняла голову к небу и закричала во всю глотку.

— Помогите!

— Тихо, — прошипел он мне на ухо, волоча меня еще на фут.

Я боролась и царапалась, царапалась и царапалась, но, несмотря на его возраст и худощавое телосложение, его жилистая сила впивалась в меня, как болезненная колючая проволока.