Сплит

Глава 30

Шайен

Гейдж уходит.

Только что он был здесь, а в следующее мгновение его глаза закрываются, а мышцы расслаблены. Я обнимаю его, не уверенная в том, кого держу.

Я пытаюсь успокоить мужчину в своих объятиях, его большое тело прислоняется ко мне, как будто он теряет все свои силы. Проигрывает бой. Моя грудь болит, а сердце полностью уничтожено из-за этого ужасно сломленного мальчика.

Три слова звучат у меня в голове так же отчетливо, как мое собственное имя.

Я люблю их.

Их обоих.

Боже, и разве это не то, чего им не хватает всю жизнь? Именно отсутствие любви делает их настороженными. Мысль о том, что они недостойны безусловной привязанности, сдерживает их. Каждой частичкой своего существа я хочу исправить это, доказать им, что они исключительны. Я не хочу их исправлять, просить помощи у Лукаса с намерением избавить его от Гейджа; это только подтвердило бы то, во что они уже верят. Что им нужно, так это верить в свою ценность не тогда, когда они могли бы стать кем-то, а что они ценны сейчас, теми, кем они являются.

В моей душе воцаряется хаос, пока я пытаюсь понять, что это значит. Что значит любить того, у кого никогда не было шанса на нормальную жизнь. Он настолько эмоционально разрушен, что даже не может распознать любовь.

Возможны ли вообще отношения между нами?

Видения вспыхивают перед моими глазами. Лукас вырезает кусок дерева у реки, а маленький мальчик смотрит на него с благоговением и широкой улыбкой на лице. Я наблюдаю с крыльца, положив на раздутый живот руки, с золотым ободком на пальце. Моя мама улыбается мне с небес, улыбается, потому что она всегда знала, что я предназначена для больших дел, и эти большие дела не имеют ничего общего с моими карьерными целями.

Я предназначена для этого. Любить того, кого нельзя любить.

Чувство правоты переполняет меня.

Принимая каждую частичку любви, которую изливали на меня мои родители, я покрываю ею Лукаса. Принимаю его, всего его, вместе с прошлым. Даже глубины ада и всех его демонов. Я обнимаю его крепче, не желая отпускать Лукаса теперь, когда он наконец обретает покой. Ветер тихо стонет в кронах деревьев, и я закрываю глаза, впервые чувствуя, что нахожусь именно там, где мое место.

Внезапно его тело застывает в моих руках. А дыхание меняется от сна и спокойствия к панике.

— Шай?

Я выдыхаю, и мои мышцы расслабляются от робкого и смущенного тона его голоса.

— Привет, Лукас.

Он приподнимается и высвобождается из моих рук, и я прижимаю колени к груди. Сидя на одном бедре, заложив руку за спину, он смотрит на меня в замешательстве. Его взгляд обводит лес, а затем возвращается ко мне.

— Ты в порядке?

— Я в порядке.

Лучше, чем когда-либо.

— Мне очень жаль…

Я накрываю его губы своим пальцем.

— Не стоит.

Улыбка изгибает мои губы, и он зачарованно наблюдает за мной.

Он кивает в ответ на мою ухмылку.

— Гейдж?

— Нет. — Я наклоняюсь и подхожу ближе, он слегка дергается. Даю ему секунду, чтобы прийти в себя, а затем провожу своими губами по его губам. — Ты.

Он посасывает нижнюю губу, как будто пробует и смакует мой поцелуй, не отрывая взгляда от меня. Я снова наклоняюсь, используя свои губы, чтобы уговорить его отпустить себя.

— Ты целуешь меня. — Его голос мягкий и прерывистый.

— Да. — Я снова целую его, на этот раз позволяя своему языку увлажнить его губы.

— Я потерял сознание.

— Знаю. — Я запускаю руку в волосы на его затылке и притягиваю его к своему рту.

— Где мы находимся? — его слова скользят по моей коже.

Потерявшись в Лукасе, я почти забываю. Поворачиваюсь к иве.

— Это место, где мы похоронили мою маму.

Между нами проходит несколько секунд молчания, и, наконец, он хватает меня за руку.

— Здесь так спокойно. Мне нравится.

Я впитываю комфорт его взгляда, поскольку он передает больше сострадания, чем любая цепочка слов, которые когда-либо могли бы прозвучать. Моя грудь сжимается, переполненная эмоциями, и впервые за все время, сколько я себя помню, ни одна из них не является плохой. Приглушенный свет заката придает лесу почти неземной вид, и я вспоминаю лучшую часть этой местности.

— Есть кое-что, что я хочу тебе показать.

Рука об руку мы проходим мимо ивы, растущей прямо над гребнем холма, и через густые заросли вечнозеленых растений направляемся к полевым цветам, которые ведут к краю скалистого утеса. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на реакцию Лукаса.

Он с благоговением смотрит на нетронутые леса и горные хребты. Раскинувшиеся холмы, кажется, длятся вечно. Ярко-желтое солнце опускается за фиолетовые холмы и окрашивает небо в яркие розовые и оранжевые тона. Он моргает и сжимает мою руку, затем отводит взгляд от вида и смотрит на меня.

— Это настоящий шедевр. — Он краснеет, как будто это описание пришло откуда-то из глубины души, из того места, которое он не привык показывать другим. — Я имею в виду, это не выглядит реальным.

Я пытаюсь увидеть пейзаж его глазами, с точки зрения художника, а не бесстрастного взгляда местного жителя. Цвета взрываются в небе, контрастируя с серым фоном надвигающейся бури. Это действительно захватывает дух.

— Шай? — он обхватывает ладонями мои щеки, и его руки слегка дрожат на коже. Он смотрит на мои губы и, кажется, нервничает.

— Что?

Он переводит взгляд от меня к пейзажу, а затем смотрит на мои губы.

— Я хочу поцеловать тебя.

Провожу руками по его груди, мышцы напрягаются от моего прикосновения.

— Я тоже этого хочу.

Его губы дрожат секунду, прежде чем он наклоняется и прижимает их к моим. Я приподнимаюсь на цыпочки и запрокидываю голову. Он принимает приглашение, его руки обвиваются вокруг моей талии, и он углубляет поцелуй. Мои ноги подкашиваются, и я изо всех сил пытаюсь удержаться на ногах, не желая ничего так сильно, как поддаться тяжести его поцелуя и потянуть его за собой на поляну из полевых цветов под нашими ногами.

Он закрывает глаза, и его поцелуй превращается из робкого в настойчивый. Я стону от требования и от того, как его руки ложатся на мою спину в собственническом и сильном захвате. Этот звук подстегивает его, и он проскальзывает мне под свитер, кончики его пальцев скользят вверх по моему животу к груди.

Я втягиваю в себя воздух. На долю секунды паникую, что Гейдж делает шаг вперед и отбрасывает Лукаса обратно в темноту. Но в следующую секунду расслабляюсь, потому что мне все равно. Гейдж или Лукас. Я влюблена в этого мужчину. Во все его части.

— Прости. Так нормально? — все его тело дрожит, даже дыхание.

— Да, Лукас. Все в порядке. Это лучше, чем «нормально».

Уголок его рта приподнимается, и он наклоняет голову, чтобы погрузиться в поцелуй, от которого кружится голова, а бедра толкаются, чтобы войти в контакт. Его длинные, сильные пальцы скользят под мой лифчик, и он проводит мозолистыми подушечками по моему соску. Я извиваюсь, ища большего, и его дыхание касается моей кожи.

— Тебе это нравится?

— Так сильно. — Мне нужно больше. — Мне нравится, когда ты прикасаешься ко мне.

Его глаза вспыхивают, и он отступает достаточно, чтобы между нами проскользнул прохладный воздух.

— Ложись.

Не прерывая зрительного контакта, мы опускаемся на колени вместе, затем Лукас снимает свою толстовку и расстилает ее позади меня. Он кивает, и я опускаюсь на локти, но он следует за мной, его тело преследует мое. Он опускает меня на землю, моя голова ударяется о его ладони. Наши рты соединяются в неторопливом темпе, от которого у меня кружится голова и зажигается кровь.

Кожа на моем животе покрывается мурашками, когда он проводит пальцами по моим ребрам к груди. Лукас отстраняется и пристально смотрит вверх и вниз по всей длине моего тела, наблюдая, как я извиваюсь от его внимания. Сладкая пытка едва заметных прикосновений и его открытая признательность за мою реакцию — пьянящее сочетание.

Медленно его глаза возвращаются к моим, и он наклоняется, чтобы запечатлеть нежный поцелуй на моих губах, который посылает молнию вниз по моему животу.

— Такая красивая. Не могу поверить, что ты позволяешь мне прикасаться к тебе.

— Я хочу большего, Лукас. — Выгибаю спину, пытаясь вызвать чувство трения о джинсы или чего-нибудь, что охладило бы жар между ног.

Он скользит ногой по моим бедрам, заставляя меня замолчать, и пристально смотрит. О, если бы его взгляд был прикосновением, я бы взорвалась от этого ощущения. Эти горящие серые глаза, полные, припухшие от поцелуев губы, и его опасения действуют как афродизиак. Солидная длина его стояка впивается в мое бедро, и я никогда в жизни не хотела ничего большего.

— Никогда не делал этого раньше. — Его глаза ищут мои. — Покажи мне, что тебе нравится.

Я киваю и опускаю руку вниз, чтобы расстегнуть пуговицу на джинсах. Он смотрит, и его рука дрожит на моей груди. Лукас позволяет мне приподнять бедра ровно настолько, чтобы выскользнуть из джинсов и шелковых трусиков.

— О… — он прикусывает губу, открыто рассматривая меня.

— Дай мне свою руку.

Он отрывает взгляд от моего тела и встречается со мной широко раскрытыми глазами, прежде чем подать руку. Он не прерывает зрительный контакт, когда я веду его, такого теплого в своих объятиях, туда, где он нужен мне больше всего.

Его брови нахмуриваются, когда я прижимаю руку к себе, позволяя ему привыкнуть к ощущению моего тела.

— Хорошо? — шепчу я.

— Да, — шепчет он в ответ.

Рука Лукаса напряжена, я нажимаю на его средний палец и провожу им вверх и вниз. Губы Лукаса приоткрываются, и выражение его лица меняется от нервного до благоговейного. После нескольких движений он сгибает пальцы, слегка сжимая меня между ног. Я ахаю от ощущения.

— Я хочу этого, Лукас.

Он стонет и опускает свой лоб на мою грудь, пока я продолжаю учить его, как доставлять мне удовольствие. Мое сердце колотится под ребрами, внутренности пульсируют, требуя большего, а Лукас рядом со мной — едва сдерживаемое животное.

— Что еще? Покажи мне еще. — Его голос подобен теплой патоке, сочащейся обещанием.

Я задираю футболку и свитер, чтобы обнажить грудь, на которой он держал руку, и выгибаю спину, предлагая ее ему. Он смотрит на меня, а затем опускает голову и втягивает мой сосок в рот.

Я кричу. Моя рука, направляющая его, теряет контроль, и я хватаюсь за землю рядом с собой. К счастью, он продолжает исследовать и через несколько секунд погружает один длинный палец глубоко в мое тело. Шелковистая влага его языка восхитительно кружит по моей груди, пока он узнает, как все, что он делает, влияет на меня. Я на грани, едва держусь. Мои ноги напрягаются, чтобы раздвинуться, но оказываются в плену джинсов. Жадно, я двигаю бедрами с каждым толчком его пальцев, и тянусь, чтобы упасть через край. Его зубы впиваются в мой сосок, и я кончаю.

Перед моими глазами вспыхивают звезды, и мое тело сотрясается в конвульсиях вокруг него. Он стонет, вибрация настолько глубока на моей нежной коже, что это продлевает мой оргазм эйфорическими волнами, которые бесконечно обрушиваются на меня. Он не унимается, пока я не начинаю извиваться и не становлюсь сверхчувствительной.