Сплит

Глава 38

Лукас

— Вы говорите, что были дома в ту ночь, о которой идет речь? — Гэри, помощник шерифа, допрашивающий меня, смотрит с недоверием.

Мы уже обсуждали это несколько раз, и независимо от того, насколько творчески он подходит к формулировке вопроса, мой ответ все тот же.

— Да, сэр, насколько я помню.

Он наклоняется через стол, его предплечья поддерживают его вес.

— И у Вас нет никого, кто мог бы подтвердить вашу историю?

— Нет, сэр.

Он с раздражением откидывается на спинку стула и качает головой.

— Свидетели говорят, что вас видели выходящим из дома жертвы сразу после шести утра.

— Нет, я никогда не был в доме Сэм. — Тошнота ползет по моему животу.

Кто-то видел меня, или, скорее, Гейджа?

После того, как темнота отступает, я не чувствую никакой разницы. Мои мышцы не слабые или болезненные; на теле не остается следов драки, на одежде нет крови, но я был в душе. Полагаю, что любые улики могли быть смыты.

— Правда ли, что у вас с жертвой были какие-то сексуальные отношения?

Опускаю голову и ищу мужество, которое потребуется, чтобы быть честным. Если я хочу остаться в Пейсоне, попробовать стать хорошим человеком, таким, которого заслуживает Шай, мне нужно признать то, кем я являюсь. Смотрю на него и надеюсь, что то, что собираюсь сказать, не приведет меня в тюрьму или, что еще хуже, в лечебницу.

— И да, и нет.

— Не хотите уточнить?

Я ерзаю на своем сиденье, мои руки немеют от наручников.

— Я… эм… Со мной жестоко обращались в детстве. Мой разум не такой, как у большинства людей, и из-за этого я отключаюсь. Это как лунатизм, только я бодрствую, но я… не здесь. Поэтому не могу вспомнить, чтобы у нас с Сэм были какие-то сексуальные отношения, но я слышал, что мы… переспали.

Он ничего не говорит, шокированный.

Его глаза сужаются.

— Сотрудники в «Пистолс Питс», которые видели вас вместе, сказали, что вы двое поцапались и что вы, — он пролистывает несколько страниц в маленьком блокноте на спирали, — повалили ее на пол. — Он смотрит мне в глаза, провоцируя меня на ложь. — Это правда?

Я сглатываю, зная, как плохо это должно выглядеть.

— Да, сэр, думаю, что это может быть правдой.

Он поднимает брови.

— Я выпил несколько бутылок пива, а Сэм начала целовать меня. Мне это не понравилось, и я хотел, чтобы она оставила меня в покое. Я… эм… — был в бессознанке — … Я не помню, что произошло после этого. — Выдыхаю. Это было сложнее, чем я думал.

Осуждение очевидно в его взгляде.

— По словам людей в баре, после ссоры с Сэм вы ушли с Шайен Дженнингс.

Я киваю, не потому, что помню, а потому, что это история, которую мне рассказала Шай.

— У вас с Шайен, похоже, все серьезно.

Мои глаза сужаются, и я снова киваю.

— Я влюблен в нее. Для меня это настолько серьезно, насколько возможно.

— Вы знаете, что Шай и Сэм были подругами давным-давно. Сэм сейчас с бывшим Шайен. — Он пожимает плечами. — Ревность — мощный мотиватор.

— Я не избивал Сэм. — Я просто не могу это доказать.

Он хлопает ладонями по столу.

— Точно. Ладно, уже поздно, и мне нужно домой. Я собираюсь посадить Вас в камеру, и мы разберемся с этим утром.

Камера.

Мое сердце колотится, когда он выводит меня из комнаты для допросов в одну из шести или семи камер предварительного заключения. Зарешеченная дверь ведет к мягкой скамейке и единственному туалету. Я замираю, мое тело отвергает команду двигаться. С твердым нажимом Гэри я вхожу внутрь, и мою кожу покалывает от беспокойства.

Дверь закрывается, и я подпрыгиваю от громкого лязга металла о металл.

— Отойдите, вытяните руки, и я сниму наручники.

Делаю, как мне сказали, и приток крови возвращается к моим пальцам.

— Лукас. — Гэри наклоняет голову, изучая меня. — Проблема с вашим разумом, это что-то, что вы не можете контролировать?

— Не могу. Когда это происходит, я беспомощен.

Он кивает и избегает моего взгляда.

— Поспите немного.

Свет гаснет, и я могу немного успокоиться, оставаясь один в темноте. Запах дезинфицирующего средства и спертый воздух окружают меня, и от клаустрофобии покалывает кожу. Я ложусь на скамейку, закрываю глаза предплечьем и представляю, что в постели в доме у реки, и это помогает ослабить панику.

Что бы ни делал, кажется, я не могу уберечь себя от неприятностей.

Свидетели говорят, что видели меня у Сэм, и я не могу этого отрицать, потому что в моей памяти пробел.

Тот, кто говорит, что видел меня у Сэм, должно быть, лжет, но это мое слово — слово обвиняемого и оправданного преступника — против свидетельских показаний.

Как только станет известно, что я сплит, меня не спасет даже моя невиновность.

Шайен

Я открываю дверь в дом отца далеко за полночь и нахожу его на знакомом месте на кухне. После того, как Лукаса арестовывают, я задерживаюсь в доме у реки с Бадди и убеждаюсь, что он накормлен и в тепле, прежде чем сесть и поговорить с его пушистыми маленькими ушками. Я притворяюсь, что разговариваю с собакой, но на самом деле обращаюсь к своей маме. Прошу у нее совета и молюсь, чтобы она помогла Лукасу каким-нибудь божественным вмешательством, чтобы освободить его от этого нелепого обвинения.

Мой папа опирается локтем на стол, подпирая голову рукой, и ставит перед собой небольшой стакан с янтарной жидкостью.

— Привет, пап. — Я бросаю ключи на кухонную стойку и опускаюсь на стул напротив него.

— Шай, ты в порядке? — он откидывается назад на своем месте.

— Нет.

— Не расскажешь мне, что происходит между тобой и Лукасом?

Я моргаю, глядя на него, и впервые не нужны все мои укрепленные стены и стальной настрой, чтобы сказать ему, что именно у меня на сердце.

— Я влюблена в него, папа.

— Подумать только. — Он берет свой стакан и делает глоток. — Кажется, он чувствует то же самое, и я его не виню.

Мои губы дрожат, а грудь пульсирует от его тихого комплимента.

— Знаешь, ты так на нее похожа.

Я вздрагиваю и подавляю надежду, расцветающую в моей груди.

Ты совсем не похожа на свою маму.

Его слова звенят в моих ушах, и я качаю головой.

— Например, чем?

Он вздыхает, и с его губ срывается тихий смешок.

— Знаешь, твой дедушка был не слишком доволен тем, что его дочь влюбилась в бледнолицего. Он сделал почти все возможное, чтобы разлучить нас.

Я ухмыляюсь, вспоминая истории, которые рассказывала моя мама о том, что у нее с папой были тайные места для встреч, как она проводила время с парнем, с которым выросла в резервации, и платила ему, чтобы он вел себя как ее парень, чтобы ее отец от нее отстал.

— Она мне рассказывала.

— Женщина была чертовски упряма. — Он потирает затылок и опускает подбородок. — Боже, я скучаю по ней.

Мой инстинкт — сказать что-нибудь, чтобы утешить его, слова силы, которые удержат его цельным, но я задыхаюсь от горя.

Я тоже по ней скучаю.

— Знаю, когда ты уехала в колледж, я сказал, что ты совсем не похожа на нее. — Его глаза светятся уязвимостью, которую я не видела в нем с того дня, как мы потеряли маму. — Я солгал. Ты так похожа на нее, что это пугает меня до смерти.

— Пап… — у меня перехватывает дыхание, и одинокая слеза скатывается по моей щеке.

— Было невыносимо потерять ее. А потом я потерял и тебя. Теперь ты вернулась, и, — он качает головой, — я не могу потерять тебя снова.

— Ты не потеряешь меня, папа. Я никуда не собираюсь.

— Можешь пообещать мне, что парень безопасен? — он наклоняет голову. — Я бы поспорил, что с ним все в порядке, но не буду рисковать твоей безопасностью.

— Я… да, я имею в виду…

— Мне не нравится этот парень Тревор, но факт в том, что Лукас его связал.

Я открываю рот, чтобы защитить Лукаса, но захлопываю без единого возражения.

— Он это заслужил. Нельзя устраивать засаду на человека в его доме посреди ночи, особенно на такого, как Лукас.

— Я чувствую себя ужасно из-за жизни, которую мальчик был вынужден вести. Понимать, как это может испортить ребенка. Он всегда казался порядочным парнем. И теперь ты влюблена в него. — Он осушает свой стакан и встает. — Твоя мама была слепа к моим недостаткам. Я чувствовал себя самым счастливым человеком в мире и воспользовался тем, что она их не видела. Не совершай ту же ошибку, детка. Ты видишь красные флажки, ты бежишь. — Он наклоняется и целует меня в макушку. — Я не потеряю и тебя тоже.

Смотрю, как мой отец неторопливо идет по коридору, как человек, тащащий за собой груз тысячи жизней.

Видишь красные флажки. Ты бежишь.

Не в этот раз.

Мне надоело убегать.