Завещание

Здесь было не так много личных вещей, ясно, что он не проводил там много времени, находясь лишь по делам, и поэтому не беспокоился о декоре. Но он все равно сделал это место приятным.

Кабинет был также на четыре ступени выше, так что из большого одностороннего окна, выходящее в зал клуба, открывался вид сверху, и его не загораживали посетители.

Кроме того, кабинет был в основном звукоизолирован. Не полностью, музыка была слышна, но как только дверь закрывалась, значительно приглушалась.

Именно это и произошло в тот момент. Дверь за нами захлопнулась, музыка стала не такой громкой, и Джейк потащил меня вверх по лестнице и по ковру к своему столу. Он поставил меня лицом к себе и отпустил мою руку, вставая передо мной, спиной к столу, и скрестив на груди руки.

Он повторил:

— Что случилось?

— Ты оставил наши напитки в баре, Джейк, — сказала я ему, и должна была признать, что этим я хотела выиграть время. Он вызывал у меня некоторое беспокойство.

— Что… случилось? — снова повторил он.

Я изучала его долгое мгновение (надо сказать, выигрывая больше времени), затем начала:

— Во-первых, могу ли я сказать, что Алисса посоветовала мне, что я не должна…

Джейк перебил меня.

— Детка, то, что работает у Алиссы, а я догадываюсь, как это происходит, и как обстоят дела у нее и Джуниора, — это не мы. Мы не Алисса и Джуниор. Ты уж точно, черт возьми, не Алисса. И то, как я веду себя с тобой — это не то, как ведет себя с ней Джуниор.

— Но у них, кажется, очень крепкие, здоровые отношения, — заметила я.

— Так и есть. Но у Алиссы хорошая семья, все живы, любят ее как сумасшедшие, поддерживают и всегда поддерживали. Потом она младшая и получала этого гораздо больше. У тебя была Лидия. Это все, что у тебя было. Пока ты не получила меня. Но ты получила меня, когда потеряла ее. Итак, если у Алиссы за всю ее жизнь с надежным фундаментом случается какая-то херня, она может это принять. Или, если ей этого не удается, у нее есть много людей, к которым она может обратиться.

Как у Алиссы были свои соображения, так и у Джейка — свои.

— Итак, Джози. — Он наклонился ко мне. — Что случилось?

— Сегодня в Лавандовый Дом приходил Генри и уволил меня, — выпалила я.

Джейк моргнул.

Затем он откинулся назад, далеко назад, упершись о край стола, и отрезал:

— Гребаный мудак.

— Я все равно собиралась уходить, Джейк, — напомнила я ему.

— Это не делает его меньшим мудаком, — ответил Джейк и продолжил: — К черту его. Подай на него в суд. Собиралась ты уходить или нет, но ты не давала ему повода тебя увольнять. Ничего не поделаешь, это незаконное увольнение. Прижучь эту задницу.

— Он дает мне почти двухгодовую зарплату в качестве выходного пособия, — объяснила я.

— Требуй вдвое больше, — огрызнулся Джейк.

— Это не должно быть еще неприятнее, чем есть сейчас, дорогой, — мягко сказала я. — Мы продолжили разговор, и хотя он начался враждебно, но не закончился таким образом. Вместо этого, он стал печальным. Он очень заботится обо мне…

— Если бы заботился, то не уволил бы тебя.

— Пожалуйста, послушай, — прошептала я.

Джейк закрыл рот.

— Мы… ну, мы поделились довольно многим и с нашей историей, я полагаю, ты можешь понять, что мы оба упустили возможность и потратили впустую много времени и, очевидно, прийти к этому пониманию будет больно для нас обоих. А теперь, когда я двигаюсь дальше, когда я счастлива, мне трудно это принять. Он просто теряет меня. Я тоже теряю его, это больно, но у меня есть то, что облегчает этот процесс. У него этого нет.

Джейку нечего было сказать на это, и я решила принять это как согласие, что он понял.

— Итак, хотя разговор начался на трудной ноте, закончился на печальной. Я верю, что через некоторое время мы сможем возродить то, что у нас было. Тем не менее, мы договорились, что не будем делать этого со мной в качестве его работника. Это было бы слишком тяжело для нас обоих.

— Хорошо, — буркнул Джейк.

Я поджала губы.

Джейк прищурился, глядя на мой рот, потом перевел взгляд на мои глаза.

— Есть что-то еще?

— Ну… — сказала я и замолчала.

— Чтоб меня, — пробормотал Джейк и резко спросил: — Что?

— Ну, я бы… то есть, я думаю… эм, честно говоря, я не знаю…

— Джози, детка, что? — оборвал Джейк.

— Думаю, он просто хотел увидеть, попробовать использовать последний шанс, но… — я сделала глубокий вдох и объявила: — он поцеловал меня.

Гнев Джейка наполнил комнату, и я с некоторым беспокойством наблюдала, как его тело, от макушки до пят, даже прислонившееся к столу, стало совершенно неподвижным и очень беспокойным.

— Что? — прошептал он.

— На самом деле это был прощальный поцелуй, — быстро сказала я.

— Если бы это было так, ты бы не сочла нужным сказать мне, — парировал он, а затем спросил: — он проник внутрь?

Я сжала губы вместе.

Брови Джейка сошлись на переносице.

— Ты впустила его внутрь? — он перешел на зловещий шепот.

Возможно, Алисса была права.

По крайней мере в этой части.

— Это было прощание, Джейк.

Он уставился на меня. Я стояла и позволяла ему. Мне не понравилось выражение его лица. Оно пугало меня, и не потому, что было устрашающим. Потому что это был гнев, а Джейк сказал мне только за день до этого, что когда мужчина ранен, это выходит через гнев.

— Джейк…

— Никогда больше так не делай, — тихо сказал он.

Я сглотнула.

— Этот рот мой, — продолжал он так же тихо.

Я молча кивнула.

— Больше никогда, Джози. Плевать, кто это, какая у тебя история, насколько напряженная ситуация, как ты переживаешь за парня. Этот рот — мой.

Не думаю, что было бы разумно указывать на то, что Генри был единственным мужчиной, которому я позволила бы это сделать, и только в то время, в той ситуации, и никогда больше. Я сочла разумным согласиться.

— Хорошо, дорогой, — прошептала я.

— Иди сюда, — приказал он.

Я сочла благоразумным отправиться туда и сделать это немедленно.

Он раздвинул ноги и наклонился, дергая меня на себя, так что я оказалась между ними, врезавшись в него телом, а его руки сомкнулись вокруг меня. Я откинула голову назад, посмотрев на него.

— Никогда ничего от меня не скрывай, плевать, как, по твоему мнению, я отреагирую. Я буду реагировать так, как реагирую. Я никогда не причиню тебе вреда при этом. Но у меня достаточно опыта в том, что не работает между мужчиной и женщиной, чтобы знать, что держать дерьмо друг от друга — это большая гребаная часть этого опыта.

— Ладно, — согласилась я.

— Итак, если этот парень снова свяжется с тобой, ты мне скажешь.

— Хорошо, — повторила я.

— Если кто-то тебя достает, расстраивает или еще что-нибудь, это ты мне тоже скажешь. Мне плевать, если ты думаешь, что это ерунда, будь то чей-то грязный взгляд в продуктовом магазине, от которого у тебя мурашки по коже. Ты, черт возьми, мне говоришь.

— Ладно, Джейк.

Его руки напряглись, и он приблизил свое лицо.

— Каждый сантиметр тебя, снаружи, и любой способ, которым можно проникнуть внутрь тебя, детка, физически или эмоционально, принадлежит мне. Ты не делишься этим. Никогда.

Я уже согласилась с этим (по сути, он добавил новые вещи), но было ясно, что ему нужны дополнительные гарантии, поэтому я снова сказала:

— Хорошо, дорогой.

— Алисса — хорошая женщина, и я знаю, что она принимала твои интересы близко к сердцу, когда давала советы. Но мы должны найти свой собственный путь, и нет способа сделать это, не действуя вместе. Если начинаем отдаляться друг от друга, разгребая это дерьмо, — мы в жопе. Ты со мной?

— Я с тобой, Джейк.

Когда эти слова слетели с моих губ, его руки судорожно сжались, и он прошептал:

— Ты со мной.

У меня было ощущение, что его слова были серьезнее, чем он знал, что я понимаю, что он говорит. Знаково серьезные. Своего рода сила, которая меняла жизни, исцеляла сердца и потрясала миры.

И мне это понравилось, так что я растворилась в нем, скользя руками по его груди.

— Ты сердишься на меня? — спросила я.

— Нет, потому что ты поделилась этим дерьмом. Если бы ты этого не сделал, и я узнал, я бы разозлился.

Я кивнула, скользя руками вверх по его шее, в то же время скользя своим телом вверх по его и наклоняя голову еще ближе. Одна из его рук скользнула вниз, чтобы обхватить мой зад, и его глаза опустились на мой рот.

— Ты собираешься отвлечь меня от этого дерьма, поцеловав, или ты собираешься отвлечь меня от этого дерьма, поцеловав и позволив трахнуть тебя на моем столе? — спросил он.

Я еще больше растворилась в нем, потому что его слова заставили мои ноги дрожать так сильно, что они больше не держали меня, когда я ответила с придыханием:

— Я собираюсь поцеловать тебя, а затем позволить тебе трахнуть меня на твоем столе.

Его губы коснулись моих, и он пробормотал:

— Хороший ответ, Лисичка.

Я улыбнулась ему в губы.

Потом поцеловала.

После чего Джейк трахнул меня на своем столе.

И много позже, когда я снова сидела на табурете у стойки, Джейк рядом, только вполуха слушая, как он разговаривает с одним из своих вышибал, я улыбнулась в свежий мартини, который, в конце концов, сделал мне Адам, я подумала, что Алисса была права.

Я должна была научиться обращаться с Джейком.

Просто то, как она обращалась с Джуниором, отличалось от того, как мне нужно было обращаться с Джейком.

И она могла бы поспорить, хотя я не представляла себе как, но мой способ обращения с Джейком был лучше.

Намного.