Городской детектив. Штопая сердца

– Что и вы переезжаете?

– Да, – девушка повернулась, вздохнула, окидывая взглядом залитое солнцем пространство двора-колодца, и пожала плечами, – родители уже уехали, я сегодня забираю последние вещи.

– Все разбегаются. Приедут новые, шумные. – проворчал дворник, глянув на Глашу. – Ладно, пойду в свой подвал, дел много. Прощайте.

Глафира помахала мужчине рукой, вошла в непривычно тёмный со света подъезд и, поднявшись к своей квартире, открыла дверь.

– Глафира, это вы? – деловито спросила женщина, вышедшая встречать девушку.

– Здравствуйте. – Глаша покосилась на коробку в своей комнате. – Это что?

– Не знаю. Дворник занёс, ругался, сказал, что оставил на скамейке ещё утром какой-то высокий мужчина. Там и записка сверху приклеена: «Для Глафиры Польской».

Глаша аккуратно приблизилась к открытой коробке и спросила:

– Она была открыта?

– Да. Я бы не стала трогать чужие вещи. Глафира, может быть, вы потом займётесь своими делами, давайте закончим основное.

Не обращая внимание на слова агента, девушка достала из коробки картину, потом сломанный детский барабан и присела на кровать. Она долго всматривалась в эти хорошо знакомые вещи и пыталась понять это послание, потому что от того разгадает Глаша смысл этого ребуса или нет, зависела жизнь Анны Михайловны.

– Алло, – девушка набрала номер Казакова, – вы мне срочно нужны на родительской квартире. – отрывисто сказала она и сразу же набрала номер Погорелова. – Серёжа, приезжай к дому моих родителей, нужно камеры глянуть и поквартирник сделать. Он здесь был, посылку мне оставил.

– Вы наконец обратите на меня внимание, – завопила стоящая подле Глаши женщина, – мне ещё ребёнка из детского сада забирать. Вы просто невыносимы.

– Ребёнок! – вдруг сказала Глаша. – Точно! Сломанный барабан, это её боль по Илье, а может, и не только её. – глядя прозрачными глазами на риелтора, проговорила девушка.

Глаша поискала глазами пакет, потом вспомнила, что в кармане лежат перчатки, надела их и схватила картину. Здесь были нарисованы трое, женщина, мужчина и ребёнок, их всех разделяли русла рек.

– Кто же ты?

Вдруг перед Глашиным внутренним взглядом ярко возникла та самая доска со снимками, после взгляда на которую рядом с девушкой стала ходить тревога, потом Глафира вспомнила Илью и сейчас застыла в онемении прошептав:

– Этого не может быть. Одни глаза, одни глаза. – она лихорадочно набрала номер Визгликова и крикнула. – Я знаю кто он! Это не Лавр. Группу захвата ко мне во двор, я думаю, Анна Михайловна где-то здесь.

– Глафира, только не дури. Оставайся на месте.

– Стас Михайлович, это наш дворник дядя Митя. Просто поверьте мне! Просто поверьте! Это сто процентов он. Как прибудете на место, сразу к нему в дворницкую. – девушка бросила трубку.

Глафира вылетела на улицу, метнулась к запертой двери жилища дворника, изо всех сил дёрнула ручку и, как ни странно, дверь поддалась. Войдя в помещение со спёртым воздухом, девушка остановилась в нерешительности, походила по крохотной коморке, постучала по стенам, но здесь не было даже намёка на то, что есть ещё один выход или проход в подвал. Возле входа кто-то зашевелился, Глаша внутренне сжалась и, затравленно глянув в сторону крохотного коридорчика, облегчённо выдохнула.

– Глафира, ты чего здесь? Тоже за мётлами пришла? Ну правильно, субботник, я считаю, можно и во вторник провести. – соседка покачала головой. – Только одно не пойму, чё вы все в дворницкую прётесь? Он мётлы и лопатки отдельно держит, в соседнюю дверь тебе нужно. А я за семенной травой пришла, оставила у Митрича, а то кот мой, паразит, прошлую пачку, как семечки сжевал.

Глаша уже не слышала, что говорит женщина, она вылетела наружу, увидела ещё одну дверь и вошла в помещение, заставленное рабочим и садовым инструментом.

– Ты дальше-то не ходи, – протиснулась в открытую дверь соседка, – там в подвалы ходы, запутаешься ещё. А чё ты на субботник-то? Говорят, вы переезжаете?

Издав злобный гортанный рык, Глаша выдернула из кармана удостоверение и зыркнула на женщину:

– Очистите место преступления. – ляпнула она. – Быстро!

Пожилая дама смешала на лице выражение испуга и обиды, попятилась и, задрав голову, вышла вон, но её место сразу же занял запыхавшийся участковый.

– Глафира, Стас звонил, сказал не пускать вас никуда.

– Вы сейчас с кем разговариваете? – нехорошо блеснула глазами Глафира. – С девочкой из соседнего подъезда или со старшим по званию? – увидев смятение на лице Ник Никыча, Глаша продолжила. – Вы там были в подвалах?

– Ну раза четыре. Чего там делать-то?! Ремонт уже сколько не делали, всё капиталку ждём. Один раз спускался с лаборантами из санэпида, один раз жильцы сказали, что кто-то что-то выносил, а это дядя Митя ковёр откуда-то припёр, но тот тухлый оказался, он его на помойку подальше вывез. Ну и два раза бабка заполошная звонила, что кричит кто-то там. Ну мы с дядей Митей походили, никого не нашли. Всё тихо было.

– Фонарь есть?

– Да. Но там, вообще-то, почти везде освещение есть. – сказал Ник Никыч. – Вон выключатель.

Мужчина потянул рубильник вверх, над одной из дверей зажглась лампочка, и Глаша обернулась на участкового.

– А это что?

– Ну, дядя Митя вывел сюда, чтобы понимать работает цепь светильников или нет. Он мужик-то и головастый, и рукастый. Только куда-то делся, я ему уже четыре раза позвонил, без него-то не особо разберёшь где что.

– Дядя Митя ваш, подозреваемый. Увидите, задержать немедленно. Он очень опасен, так что будьте осторожны. Пошли. – кивнула Глафира остолбеневшему участковому и распахнула дверь, ведущую в подвалы.