Литературный тур де Франс. Мир книг накануне Французской революции

В конце концов Мосси удалось заполучить для своего магазина «Исповеди» и другие новые книги Руссо, скорее всего через Женевское типографическое общество. По этой причине Руссо он в дальнейшем заказывал редко, но первые места в списках необходимых ему изданий чаще всего занимают книги тех авторов, о которых он уже упоминал: Рейналя («Философская и политическая история европейских установлений и торговли в обеих Индиях»), Ленге («Воспоминания о Бастилии») и Мерсье («Картины Парижа», «Две тысячи четыреста сороковой год», а также «Мой ночной колпак» (Mon Bonnet de nuit)). В списки также входят некоторые книги утилитарного характера: латинско-французский словарь, учебник немецкого языка, «Трактат о венерических заболеваниях» (Traité des maladies vénériennes). Не обходится и без классики («Басни» Лафонтена, письма госпожи де Севинье), впрочем, представленной мало, и без нескольких сентиментальных романов («Сесилия, или Мемуары наследницы» (Cécilia, ou mémoires d’ une héritière) Фанни Берни, «Приключения несчастного неаполитанца» (Les Aventures de l’ infortuné Napolitain) аббата Оливье180 и «Сентиментальное путешествие» Стерна). Мосси подгонял свои заказы под менявшиеся запросы публики. Конечно, какие-то книги он заказывал у других издателей; как-то раз он упомянул, что иногда запрашивает одно и то же издание у нескольких швейцарских поставщиков просто для уверенности, что к нему она придет вовремя. В целом из всего, что мы узнаем о его методах ведения дел, следует, что по его заказам можно составить достаточно адекватное представление о книгах, пользовавшихся спросом в Марселе.

Конечно, литературные интересы нередко оказывались в тени насущных событий, особенно в том, что касалось Американской войны, – если верить замечаниям Мосси о настроениях марсельской публики: «Она не интересуется ничем, кроме политики». Когда наконец в 1783 году война закончилась, он преисполнился надежд на то, что дела пойдут в гору, но реальность его разочаровала. На протяжении всех 1780‐х годов он продолжал жаловаться на трудные времена. Он попытался использовать пробудившийся во французской публике интерес к Америке и напечатал «Общий курс по американской торговле» (Traité général du commerce de l’ Amérique) и даже сумел обменять пятьдесят экземпляров на подборку книг из запасов STN. Но когда STN начало продавать эту книгу своим покупателям, в ответ пошли жалобы на то, что она уже выходила под другим названием, «Опыт об американской торговле» (Essai sur le commerce de l’ Amérique). Публикация старых книг под новыми названиями в XVIII веке была вполне стандартной издательской уловкой. Получив гневное письмо от STN, Мосси начал было выкручиваться, объясняя, что «между швейцарскими домами» бывали случаи куда более «грязной игры», но в конечном счете признал, что его издание вполне могло быть и «не на сто процентов свежим». Он сбросил цену на партию товара, предложенную им на обмен, в надежде, что они с STN «останутся добрыми друзьями».

К тому времени как конфликт между партнерами был исчерпан, и Мосси, и STN столкнулись с новой проблемой, которая в результате и привела к разрыву торговых отношений между ними. Правительственный указ от 12 июня 1783 года, согласно которому все ввезенные из‐за границы книги надлежало отправлять на досмотр в парижскую палату синдиков, означал неподъемные расходы на доставку грузов из Нёвшателя в Марсель, и вдобавок к этому сам досмотр отныне осуществляли чиновники, враждебно настроенные по отношению к иностранным издателям. Едва узнав об этом, Мосси тут же известил о новой опасности STN и добавил: он положительно не знает теперь, что ему делать. Директивы в этой области, как правило, исходили от Управления книготорговли и проводились в жизнь через палаты синдиков, однако указ от 12 июня был издан Министерством иностранных дел и адресован Генеральному откупу. Поскольку Мосси вел обширную корреспонденцию и всячески прилагал усилия к тому, чтобы добывать скрытую информацию о происходившем в сфере его деловых интересов, он в итоге сделал вывод, что правительство намерено прекратить торговлю не только и не столько пиратскими изданиями, сколько запрещенными книгами, причем провинциальным палатам синдиков оно уже не доверяет и эти обязанности поручит кому-то помимо них. Изданный Министерством иностранных дел указ мог привести к полному закрытию привычного для STN маршрута книжных поставок в Марсель через Лион, да и вообще подорвать операции издательства по всей Франции.

Столкнувшись с этой новой катастрофической реальностью, STN вернулось к более затратному маршруту через Турин и Ниццу и согласилось покрывать расходы по доставке груза до Турина, где у Мосси был свой надежный агент. Особенно Мосси хотел получать те запрещенные книги, которые в то время пользовались у публики ажиотажным спросом и о которых речь уже шла выше, – «Философская история» Рейналя, «Воспоминания о Бастилии» Ленге, «Картины Парижа» Мерсье и анонимный пасквиль под названием «Английский шпион». STN удалось доставить ему новые тюки с книгами в 1784 году, но туринский маршрут занимал слишком много времени и был чрезмерно дорог. В декабре 1785 года он сообщил, что агенты Генерального откупа конфискуют все тюки с книгами, которые идут через Ниццу. Если STN хочет продлить их торговые отношения, товар придется поставлять через Лион, откуда его можно будет безопасно перенаправить на юг под видом внутренних перевозок – конечно, при условии что он успешно пройдет через лионскую палату синдиков. Однако STN не сумело договориться о контрабандных перебросках, уже успев к этому времени отказаться от услуг Револя, и переписка с Мосси прерывается к марту 1786 года. Его последнее письмо свидетельствует о том, что он по-прежнему главный петух в марсельском книготорговом курятнике и все так же покупает книги у иностранных издателей, хотя на перспективы своей отрасли смотрит пессимистически: «У нас не осталось никаких сомнений в том, что на пути книжной торговли стоят совершенно непреодолимые препятствия, – как и в том, что через десять лет все розничные книгопродавцы будут разорены».

Кальдезег и Мосси занимали противоположные позиции в мире марсельской книготорговли, примерно так же, как Сезари и Риго в Монпелье, Бюше и Год в Ниме, – с той разницей, что Кальдезег еще и принадлежал к самым городским низам. Он начал с нуля, создал небольшое предприятие, безудержно рисковал и в конечном счете потерял все. Папка с его письмами в архиве STN занимает совсем немного места, но если сопроводить ее достаточным количеством материала, почерпнутого из других источников, она поможет получить представление о том, каких превратностей была полна жизнь в нижних слоях розничной книготорговли.

Кальдезег даже не упомянут среди книготорговцев, перечисленных в торговом альманахе за 1777 год, то есть за тот самый год, когда он вступил в переписку с STN. Получив каталог, он попросил прислать ему небольшую подборку книг. В самом конце письма указан вид литературы, интересовавший его больше всего: «Мне будут нужны философские книги. Не уверен, что вы сможете такие для меня найти». Если же издательство сможет отыскать все, что ему требуется, то он хочет четырнадцать самых известных (на тогдашнем рынке) запретных книг, включая порнографию (например, «Историю отца Б…, привратника картезианцев»), антирелигиозную литературу («Трактат о трех самозванцах») и политические пасквили (например, «Анекдоты о госпоже графине Дюбарри»). Сами перечисленные названия свидетельствуют о том, что предприятие Кальдезега было основано на торговле нелегальными книгами. В отличие от Мосси, для которого livres philosophiques были чем-то вроде пряностей, которыми можно было слегка приправить свои заказы, Кальдезег воспринимал их как основное блюдо. Конечно, он заказывал и другую литературу: сборники историй для детей, легкие романы, популярные воспоминания Бомарше о его судебном процессе и даже книги по политической теории, вышедшие из-под пера таких стандартных для того времени авторов, как Пуфендорф, Бурламаки, Ваттель и Мабли181. Но заказывал он всегда понемногу, и вскоре после того, как ему был отправлен первый груз, в STN начали возникать сомнения насчет его «солидности».

Груз достиг места назначения 14 мая 1777 года, после того как долго, на протяжении едва ли не четырех месяцев, преодолевал многочисленные препятствия на контрабандном маршруте, пролегавшем через Франш-Конте и Долину Роны. Сначала он задержался в Понтарлье – скорее из‐за некомпетентности нанятого STN агента по доставке, чем из‐за каких-то приграничных трудностей, – а затем застрял в Лионе. Клоде, тогдашнему агенту STN в Лионе, стоило огромных усилий провести товар через палату синдиков (chambre syndicale), инспектор которой, к несчастью, на тот момент проявлял удручающее рвение при исполнении должностных обязанностей. Клоде пришлось перемешать листы в пачках, скрывая истинное содержимое тюка, и прождать несколько недель, пока не представилась возможность обойти досмотр. Когда он отправил Кальдезегу счет за свои услуги – 6 ливров «страховки» за каждую сотню фунтов, – то был уверен, что заработал пóтом эти деньги до последнего су. Но Кальдезегу подобные расценки показались возмутительными, и он обрушился с упреками на STN. Лионские контрабандисты работают отвратительно, писал он, слишком безответственно, слишком медленно, да еще и просят за это большие деньги. Но сами книги привели его в восторг. Он хочет получить еще и по адресу самого STN ничего, кроме восхищения, высказать не может: «В письмах ваших вы настолько любезны, что, по правде говоря, было бы очень неплохо, если бы в книжной торговле ваша фирма осталась единственной крупной фигурой».

Натренированное ухо сразу уловило в этих чересчур восторженных интонациях подозрительные нотки, особенно с учетом того, что Кальдезег не смог приложить к письму и квитанции о получении груза обычное в таких случаях финансовое обязательство (billet à ordre или lettre de change). У него была отговорка на этот счет. Книготорговцы часто откладывали платеж до тех пор, пока не «проверят» состояние груза, разобрав листы по порядку. Эта работа требует времени, пояснил Кальдезег, если принять во внимание, что листы в тюке старательно перепутаны в Лионе. Не согласится ли STN, если на своем векселе он проставит в качестве срока погашения не один год, а два? Это предложение STN отвергло наотрез. Солидный книготорговец мог поторговаться за отсрочку платежа до заключения сделки, но нельзя было менять условия задним числом. Кальдезег вроде бы принял отказ со спокойным сердцем. В ответном письме он дал понять, что прекрасно отдает себе отчет в том, насколько важна здравая финансовая политика. Поэтому пусть в STN не сомневаются: он делает все от него зависящее, чтобы избежать задержек по выплате долга, и потому отменяет заказ, который как раз собирался послать в Нёвшатель. Что же касается векселя, то он пришлет его немедля, как только книги вернутся от переплетчика, который, кстати, взял на себя и задачу по раскладке листов. Через четыре месяца после получения груза, 1 сентября, Кальдезег наконец отправил вексель на 468 ливров и заявил, что теперь беспокоиться не о чем.