Триллион долларов. В погоне за мечтой

– Они еще удивятся, – вот и все, что сказал на это Маккейн.

Джон пролистал стопку.

– А что с американскими газетами?

– Для них еще слишком рано, – произнес Маккейн. – Только Си-эн-эн позже выпустит получасовой сюжет. Впрочем, мне очень интересно, чем они собираются его заполнить. Предположениями, наверное.

– Это хорошо или плохо? – поинтересовался Джон, поглядывая на остатки своего безвкусного тоста. Он решил не доедать его.

Маккейн снова собрал газеты и швырнул их в мусорную корзину.

– Any publicity is good publicity[42], и это справедливо не только для Голливуда. Сегодня утром у кучи людей пропадет аппетит.

Кофе, кстати говоря, тоже был абсолютно невкусным.

– Мы можем пойти куда-нибудь, где можно хорошо позавтракать? – попросил Джон.

Еще в лифте отеля Маккейн начал созваниваться с маклерами по поводу подходящего офиса.

– Лучше всего целый высотный дом в лондонском Сити, – говорил он своим собеседникам, пока они бежали через фойе. – И я заплачу наличными, если будет необходимо.

Джон с удивлением отметил, что Маккейн все знает на память. Не только телефонные номера – он запоминал названные адреса, и, очевидно, ему не нужен был план города для того, чтобы найти их, поскольку в машине таковой отсутствовал.

– Думаю, для начала будет достаточно филиалов в Нью-Йорке, Токио, Париже, Берлине, Сиднее и Кувейте, – пояснил Маккейн, маневрируя в лондонском потоке машин на по-прежнему неаккуратном «ягуаре». Марко, Карлин и третий телохранитель, которого тоже звали Джон, следовали за ними в бронированном «мерседесе», взятом напрокат в лондонской фирме, занимающейся обеспечением безопасности. – Как только организация встанет на ноги, нужно будет иметь хотя бы по одному представительству в каждой стране мира.

– Кувейт? – удивился Джон.

– Нефть, – произнес Маккейн.

– Нефть? Но разве она имеет такое важное значение сегодня?

Маккейн бросил на него презрительный взгляд.

– Вы имеете в виду – по сравнению с генной инженерией?

– Например. Я имею в виду, что речь ведь идет о будущем, и его наверняка станут определять подобные отрасли… по крайней мере, я об этом читал.

– Забудьте всю эту болтовню. Отрасли будущего… Ясное дело, на генной инженерии, фармацевтике, программном обеспечении для сети Интернет и так далее будут зарабатывать кучу денег. Если верить бирже, фирма «Майкрософт» стоит больше всей России. Но вы в это верите? Пара зданий и компьютеров стоят больше, чем крупнейшая страна мира, со всей ее нефтью, природными богатствами, бесконечными просторами? Это неправда. Это просто взгляд биржи, а биржа – это не что иное, как своего рода букмекерская контора. Вот только там играют ставки, которые настолько высоки, что в настоящих букмекерских конторах их бы запретили. – Маккейн изучал поток машин, как разведчик во время военных действий. Проведя быстрый маневр, он сменил полосу. – В реальной жизни играют роль продукты питания и энергия. Вы знаете, что в этом году во всем мире уровень запасов пшеницы, риса и других сортов злаков ниже, чем когда-либо за последние два столетия? В новостях об этом, конечно же, не говорят, они предпочитают рассказывать о каких-нибудь перестрелках в Боснии и Герцеговине. И прогнозы на урожай этого года тоже не особенно хороши, а это означает, что в следующем году уровень запасов снизится ниже отметки пятидесяти дней мирового потребления. И в то время как население растет, во всем мире сокращаются посевные площади из-за эрозии, загрязнения солевыми отложениями, опустынивания, урбанизации. Только на острове Ява каждый год застраивается дорогами, поселениями и фабриками двадцать тысяч гектар, а это площадь, способная прокормить более трехсот тысяч человек, в то время как население Индонезии каждый год вырастает на три процента. Почему, как вы думаете, США так серьезно относятся к тому, что являются крупнейшим экспортером зерна во всем мире? Потому что это означает власть. Вскоре американские хлеб и силос будут представлять собой бóльшую силу, чем авианосцы и военный флот США.

– Значит ли это, что в какой-то момент вы собираетесь угрожать правительствам лишением продовольствия?

– Нет. Никто никому не угрожает. Просто заботятся о том, чтобы остальным стало ясно, кто здесь хозяин, а потом говорят, чего хотят. Этого достаточно. – Маккейн улыбнулся, лицо его было непроницаемым. – Не беспокойтесь. Скоро вы поймете, как это работает.

Неделю спустя Джон подписал платежное поручение на внушающую благоговение сумму в британских фунтах за внушающую благоговение офисную башню в лондонском Сити, которая прежде принадлежала Национальному банку Вестминстера. Когда новые правомерные владельцы прибыли на место, там как раз демонтировали табличку.

– Бедняг это не коснется, – невзначай бросил Маккейн, – скоро у них будет еще пять небоскребов поблизости, и большинство из них выше этого.

Даже опустев, здание все еще дышало властью, богатством, столетней историей. Шаги их гулко отдавались в огромных, украшенных лепниной залах, стучали по старинному солидному паркету; новые владельцы посмотрели на город из высоких окон.

Судя по выражению лица Маккейна, он был в высшей степени доволен покупкой, с помощью которой им, по его словам, удалось разместить штаб-квартиру прямо посреди вражеского лагеря.

– Выгляните, Джон, – потребовал он, когда они добрались до верхнего этажа. – Это лондонский Сити, независимый, самоуправляемый район города, с собственной конституцией, собственной полицией, почти суверенное государство. Вон там – банк Англии, там – «Лондонский Ллойд», лондонская акционерная биржа тоже находится здесь, каждый значительный торговый дом мира имеет здесь офис. Нигде на Земле вам не найти квадратной мили богаче. Это поистине Ватикан денег – и мы посреди всего этого.

Джон окинул взглядом силуэт Лондона, темную извивающуюся ленту Темзы, подумал о множестве нулей в чеке, который он подписал, и особого восторга не испытал.

– И что дальше? – спросил он.

Наверное, Маккейна можно было разбудить среди ночи, и он все равно сумел бы рассказать ему все детали своего плана.

– Мы нанимаем людей, – без колебаний произнес он, не отводя взгляда от действительно производившего впечатление вида. – Аналитиков, которые изучат все фирмы мира, чтобы выяснить, какие из них нам нужны. Специалистов по управлению, которые смогут построить организацию. Адвокатов, которые обстряпают все так, что комар носа не подточит. И так далее. Мы можем взять некоторых людей из моей старой фирмы, но этого не хватит. Я разместил объявления о вакансиях во всех важных газетах и, кроме того, нанял нескольких консультантов по кадровым вопросам, которые помогут подыскать хороших руководителей.

– Консультантов по кадровым вопросам? – эхом отозвался Джон.

Он просто задумался вслух о том, о какой именно профессии может идти речь, но Маккейн, похоже, расценил его реплику как беспокойство относительно связанных с этим расходов, поскольку поспешил пояснить:

– Успех каждого предприятия заключается в его сотрудниках. Можно подумать, что это самая большая тайна экономики, но на самом деле ее вообще никто тайной не считает. Об этом можно прочесть повсюду, но почти никто этого не понимает. И в первую очередь не понимают те, кто ищет работу. Если бы они понимали это, мир выглядел бы иначе.

Позже Джон немного прошелся по денежному Ватикану. Один, впервые за… Он уже даже не мог вспомнить, когда он в последний раз сам куда-то ходил. Маккейн заверил его, что с ним ничего не случится; и в самом деле, с каждого угла здания смотрела видеокамера, и вездесущие полицейские, на шлемах которых красовалась особая эмблема, не спускали с него глаз. Все было чистым, словно вылизанным, и немного скучноватым, несмотря на позолоченных геральдических животных и роскошные фасады. Людей на улице было мало, туристов среди них не наблюдалось.

В узком невзрачном переулке он наткнулся на вывеску с надписью «Н. М. Ротшильд и сыновья». Заглянул в холл. На большой картине, висящей на стене, были изображены Моисей и его народ, получающие десять заповедей от Бога.

– Сэр? – Сотрудник безопасности в темном комбинезоне вырос рядом с ним, словно из ниоткуда. – Проходите дальше, – с ледяной вежливостью попросил он.

Джон взглянул на него. «Я мог бы купить этот банк и приказать вышвырнуть его», – дошло до него. Увидел самого себя, отраженного в темных стеклах вестибюля. Неправильно он выглядит. Он оставил свой костюм в отеле, надел джинсы и тонкую ветровку. Хоть та и стоила много, но по ней этого не скажешь. Он явно не был похож на клиента Н. М. Ротшильда и сыновей.

– Ладно, ладно, – ответил Джон. – Я все равно собирался уходить.

Маклер был тощим, шепелявым, с перекошенным лицом и грязно-рыжими непослушными волосами, но одеколон его пах чистыми деньгами, а на визитке красовался тисненный золотом герб. И, конечно же, он возил их на «подходящие объекты» на «роллс-ройсе».

– Поместье, – прогнусавил он, когда они подкатили к огромным кованым воротам, – принадлежало восемнадцатому графу Харрингтон-Кейнсу, который, к сожалению, умер, не оставив наследников. – Он завозился с дистанционным управлением. Когда створки ворот с аристократической медлительностью расступились, он указал на выгравированный на них герб. – Инсигнии вам, конечно же, если что, придется убрать.

– Само собой, – ответил Маккейн, – если что.

Они вкатили в ворота. Казалось, что ограда осталась еще со времен норманнского вторжения, с достоинством возвышавшиеся за ней деревья, вполне вероятно, давали тень еще Генриху VIII, а поместья до сих пор не было видно. Автомобиль мягко скользил через пейзаж, похожий скорее на просторные охотничьи угодья или заросшую площадку для гольфа.

– Графиня уже много лет живет в доме для престарелых и не имеет возможности должным образом позаботиться о семейном владении, – продолжал маклер. – Два года назад она приняла решение о продаже.

Они пересекли холм. Обзор стал шире. И, словно не от мира сего, перед ними возник замок из упрямого серого базальта, выстроенный как будто специально для вечности. Он имел три многоэтажных крыла, повернутых к симметрично разбитому пруду, на внешних углах здания красовались увенчанные башенками эркеры, а главный вход, перед которым остановился автомобиль, появился, очевидно, в результате перестройки.

Они вышли. Джон в некоторой растерянности рассматривал фронтон замка, оглядел его с одного конца до другого – а на это понадобилось довольно много времени. Сооружение занимало площадь бóльшую, чем квартал, в котором находился дом его родителей, где он вырос. Молодой человек спросил себя, считал ли уже кто-то количество окон в этом здании.

– Ну что, Джон? – с таким восхищением, словно он построил его собственноручно, спросил Маккейн. – Что скажете?

Джон обернулся, посмотрел туда, откуда они только что приехали.

– Довольно далеко до почтового ящика, правда? – произнес он. – Особенно в дождливую погоду.

Маклер испуганно вытаращился на него, но Маккейн только рассмеялся и предложил:

– Давай войдем внутрь.