Время для жизни

— Да нет… не только. Варя — тоже почти все наши поет!

— Ни хрена ж себе! — протянула Танька, — А почему ты мне раньше ничего об этом не говорил?

— А что я тебе должен был говорить? Что, типа — я поэт? Да ну — брось… «Я поэт, зовусь Незнайка! От меня Вам — балалайка!». Чушь какая-то!

«Интересно… а вот Носов же еще не написал своих книг? Или уже написал? Не помню!».

— Ага… скромный значит! — посмотрев на Таньку, резюмировала Машка.

— Это я-то — скромный? Ну да… ну да… Сейчас мы выпьем, закусим… И я покажу, какой я скромный! — засмеялся Иван, поглядывая на девчонок.

Те тоже засмеялись.

— Танька! Достань старое одеяло, надо дверь занавесить! — попросила Маша.

— А это еще зачем? — удивился Косов.

— Ну… стены у нас нормальные. Ты не представляешь — как в других комнатах! Там перегородки дощатые… что не скажи — все соседи слышат! А уж тем более…, - Маша засмеялась, — Вот… поэтому — нам только дверь занавесить, чтобы и слышно было похуже, и свет сквозь щели не пробивался. А то — не дай Бог, вахтерша вздумает прогуляться по коридорам. Да и соседям не нужно слышать, что у нас посторонний!

Девчонки налегали на бутерброды с игрой, закатывая глазки от удовольствия, запивая их игристым. Косов же — больше на бутеры с бужениной и ветчиной. Коньячок под это дело — очень ничего идет!

— Эх… все не съешь! И хранить долго — негде! Не зима сейчас! — с сожалением оглядела порядком опустошенный стол Маша.

— Да ладно… Завтра утром позавтракаете… Может — соседок угостите, чего жалеть-то? — хмыкнул Иван, — Глядишь, а там и они с Вами чем поделятся!

— Ага… а потом — разговоров будет!

— Да ладно, Маша… а то их и так не будет? Все равно же — видели, как мы с Ваней к общаге подходили! Наверняка… сплетни потом будут.

— Да и пусть их…

— Чайку бы сейчас… — протянул Косов.

— Ой… правда! Я сейчас на кухню сбегаю… керогаз раскочегарю, и чай заварим! — подхватилась Маша.

— А не «спалимся» мы так… чего по ночам бродишь? — удивился он.

— Да ладно… это — общага! Тут главное — не шуметь, не привлекать внимание. А так… все равно девчонки по комнатам посиделки устраивают. То — тут, то — там! А то и гулянки бывают! Только потом — разбирательства комендантша устраивает, если уж совсем громко получается.

Косов обратил внимание, что Маша на спиртное особо не налегала. А вот Танька — прикладывалась, Ивану даже пришлось одернуть ее. Что подвигло «мелкую» надуться и немного присмиреть. И сейчас она, как только Маша вышла с чайником за дверь, моментально оказалась на коленях у Косова. Халатик снизу распахнулся. Да и сверху — вполне так провокационно растопырился!

«Хотя… нечему там растопыриваться! «Нулевка»! Как есть — «нулевка»!».

Сейчас, когда Иван мог визуально сравнить Машу и Таню, последняя — явно проигрывала. У нее все было… как вот в том фильме про балетных. И ножки — худые, жилистые, и попка — «с кулачок», и с титьками… пичалька! На ее подругу смотреть было приятнее. Да и на ощупь — не сравнить! И Танька, похоже, это — понимала…

— Ты, Ванечка, на Машку — не пялься! Нет… я-то так… не против… но — только после меня! — пьяненько мурлыкала она ему в ухо, обвивая за шею руками, — Ну чего ты? Целуй давай!

«Эге… а Танюшка-то — захмелела! Так… этому Фунтику — больше не наливать!».

— Так — целовать? Или — давать?

Танька чуть задумалась, не поняв фразы, а потом — захихикала:

— Что? Прямо сейчас? Нет… я-то не против! Даже — за, но ведь Машка сейчас придет и дверь не заперта! Вдруг кто зайдет… а тут я… с хуем во рту!

Последнее почему-то развеселило Таньку, и она, уткнувшись ему в грудь, затряслась от смеха.

«Странно… а днем это ее не остановило! Женская логика, чё!».

— А ну-ка — брысь на свое место! Танька! Я к тебе обращаюсь! — Маша зашла как-то внезапно! — Сейчас Светка и Катька зайдут!

— Это соседки наши… Хорошие девчонки! — пояснила Маша Ивану.

— А зачем ты их… пррглсила? — насупилась Таня.

— Маш! Налей ей чайка, да покрепче! Чего-то она… «окосела». Слышишь — уже и язык заплетается! — предложил Косов.

— Угу… А пригласила я их, потому что… Ты что — забыла, что девчонки не раз нас выручали? А сейчас… с пустыми карманами, впроголодь сидят! Чего-то там напокупали… вот деньги и кончились! А у нас… вон — еще почти полный стол! Ты же не против, Ваня?

Хотя Иван был настроен на другое… совсем на другое! Но! В чужой монастырь со своим уставом…

Улучив момент, когда Маша наклонилась над столом, он, протянув руку, погладил ее по голой ноге, провел выше под халатом и шепнул:

— Вообще-то я настраивался на другое… Не на посиделки с девчонками, пусть и красивыми!

Она покосилась на подругу, которая дула на горячий чай в кружке:

— Все будет… обещаю! Ночь длинная…, - шёпотом, косясь на подружку, ответила девушка.

— А вот так… не боитесь, что застукают нас здесь? — уже громче спросил Косов.

— А-а-а… да ладно — сегодня можно! Танька! Представь, тетя Зина — вахтерша, ушла! На вахте оставила за себя Нюрку.

Танька засмеялась:

— Это же — здорово! Нюрка на вахте сидеть не будет! Посидит часок, а потом — дверь на щеколду, и — шмыг к своему Костику под бочок на всю ночь!

— Костик — это муж Нюркин! Они с месяц назад только расписались! — пояснила Маша Косову, — Вахтерша наша, бывает, убегает… она тут рядом живет, внук у нее на попечении! Ну и оставляет за себя… кому доверяет! Только вот Нюрке — она зря доверилась. Раньше-то девчонка была серьезной, а пока — не намиловались они еще после свадьбы!

В дверь тихонько постучались, а потом и просочились две девушки. Поглядывая на Косова с любопытством, они чинно расселись возле стола, согласно приглашению хозяек. Одетые также как и хозяйки комнаты в халаты, только — предельно приличные, даже — скучные, скрывающие фигуры.

«А так — девчонки очень симпатичные. Катька вон какая улыбчивая».

Когда их представили друг другу, Танька потребовала:

— Вань! Ну чего ты сидишь? Открывай вино… игристое-то уже заканчивается!

Продуктами на столе гостьи тоже впечатлились. Это было видно, хоть Маша с Танькой уже успели изрядно опустошить баночки с икрой.

Косов сначала больше слушал, чем говорил, но по мере того, как пришедшие насыщались, стал рассказывать анекдоты, веселя девушек. Танька «хряпнула» остатки игристого и демонстративно пересела со стула к нему на колени. Чуть слышно, на ушко он прошептал ей:

— Танюшка! С вином завязывай! Ты и так уже пьяненькая, а если еще и намешаешь белое с красным — ничего хорошего не выйдет. Ни сейчас, когда девчонки уйдут, ни завтра — болеть будешь, и это будет заметно!

Танька скуксилась, но убрала уже было подставленный стакан.

— Ну чего ты такой… душный, а? Так же ты говоришь?

— Да мне-то что… можешь налакаться, как поросенок. Только вот тогда я буду оказывать знаки внимания уже Маше. С тебя толка все равно не будет!

— Да ну… брось! Я не пьяная. И вот — больше не буду! Вот чай лучше попью.

Когда девчонки ушли, Танька захихикала и заявила, что пора готовить постельку.

— Тогда ты был прав… На наших кроватях это делать совсем не удобно! Сетки растянуты донельзя!

О присутствии Маши, Танька, казалось — и вовсе забыла. Та, привалившись в угол своей кровати, сделала вид, что собирается почитать перед сном какую-то книгу. Танька фыркнула, глядя на соседку-подружку, и заявила:

— Ты, Машенька, тут не делай вид, что тебе все равно! Но вот меня ты вовсе не стесняешь! Вань, перетащи мой матрас с подушкой на пол…

После экзерсисов с Завадской и Ритой, Косов уже не очень комплексовал — получится-не получится. Но все-таки нет-нет да поглядывал в сторону кровати, на которой читала девушка. А вот Таньке, похоже, было и впрямь — все-равно! Только было одно «Но!». Девчонка и впрямь изрядно захмелела, и чем дальше — тем больше это было видно. Поэтому минет в ее исполнении оставлял желать лучшего.

Иван развернул ее, не слушая несвязный «бубнеж», положил на спину на матрас, и в очередной раз удивился, насколько она все-таки… худощава.

«Ага! Особенно в сравнении с вон той красоткой, которая лежит на кровати, делая вид, что поглощена содержанием книги, но все же — косит глазенками! И щечки уже зарумянились!».

Танька была не против его ласк, быстро завелась, но и здесь ее опьянение сыграло с ней дурную шутку. Эмоции ее были смазаны, и отзыв на его действия был… невнятен.

— Вань! Чего-то я сегодня расклеилась. Иди сюда… давай просто потрахаемся…, - девчонка и сама поняла, что — не в форме!

«Нет… херня это все! Да она уснет сейчас, прямо подо мной! Чего она так быстро-то… Вроде и не пила вместе с девчонками!».

Обескураженно Косов приподнялся и сел в ногах Таньки. Как будто дождавшись этого, она глубоко вздохнула, повернулась на бок и поджав ножки, моментально засопела.

«Вот тебе и раз!».

— Что, кавалер? Ваша дама уснула? — хихикнула с кровати Машка, — Как же так? Вы не смогли разбудить в ней страсти?

Девчонка приподнялась, отложила книжку на подоконник, и повернулась на бок, и усмехаясь, уставилась на Ивана. Халат ее задрался совсем уж бесстыже, оголив полностью ножки и одну ягодицу, затянутую в новые, только сегодня купленные, красные трусики.

— Маш! А чего она так? Вроде же и немного выпила? Я же не давал ей больше пить с Вами…

— Ну-у-у… просто в чай был добавлен коньяк! — тихо засмеялась Маша.

«Вот же ж! И когда она это успела проделать? Устранение конкурентки?».

— Красавица! Так-то я… не против. Но не будет ли ей совсем дурно? Будем с тобой отваживаться с ней всю ночь, — почесал нос Косов.

— Да не… я немного в чай плеснула. Но ей — хватило, как видишь! Ну что… переноси ее на мою кровать. Пусть спит. Ага… вот так. Стоп-стоп-стоп… не лезь ко мне! В смысле — лезь… но только тебе обмыться не помешает!

Маша, подойдя к двери, прислушалась, а потом — и выглянула в коридор.

— Пойдем! Вроде бы все улеглись уже…, - шёпотом Косову.

На цыпочках они прошмыгнули в туалет.

— Может ты все же выйдешь? — немного смутился Иван, — Я вообще-то еще и в туалет бы сходил… по малому…

— Ой, да ладно… Делай все свои дела, я к двери отойду, да посмотрю, чтобы никто не пошел.

Потом он стянул с себя брюки, повесил их на шпингалет окна, и уже не стесняясь девушки, обмылся у раковины.

— Вот… возьми, оботрись! — протянула она Ивану полотенце.

Не стесняясь, а, наоборот, подчеркнуто неторопливо Косов обтерся полотенцем и обмотал его вокруг пояса, брюки взял в руки.

— Ну что… пошли?

Маша негромко засмеялась:

— Ты так и пойдешь? Вот же ты… бесстыжий!

— Да что тут идти-то? Два шага ступить!

Вернувшись в комнату, он прямо у порога обнял девушку и стал целовать. Она была не против, и активно отвечала ему.

«Ну вот… Совсем другое дело!» — мелькнула в голове мысль, в то время как руки вовсю путешествовали по девичьему телу — «Уже чувствуется, что девушка… и попа есть, и грудки в наличие!».

Машка уже была изрядно распалена картинками, когда они развратничали с Таней, потому отвечала ему пылко, постанывая. Взял ее на руки, он отнес ее к организованной на полу лежанке и бережно опустил, скинув при этом полотенце с себя.