Проклятие Ильича

Событие девятнадцатое

Узы брака тяжелы. Поэтому нести их приходится вдвоём. А иногда даже втроём. Треугольник Дюма

Я могу сопротивляться чему угодно, но только не искушению. Оскар Уайльд

Первое, что увидел Левин очнувшись, было жопой. Не, как-то коряво. Первым, что увидел, была жопа. Ну, вообще-то попка была не так и плоха, чтобы её этим словом называть. Спиной к нему, выставив на обозрение Владимира Ильича пятую точку, стояла девушка и чего-то, нагнувшись сильно-пресильно, собирала на полу. Чего она там нашла, было не видно. Девушка была в белом коротком халате, надетом на голое тело. Ткань белоснежного изделия была тонковата и полупрозрачна. Жаль, тело было не совсем голым, под халатиком точно были трусики, не прямо там мини или миди, не разбирался в размерах женских трусиков Левин, но полушария, показываемые халатиком были прилично так обнажены. Красота.

Неплохо его в аду встречают. Не могут же колдуны, сжигаемые на костре, в рай попасть? Однозначно он — в аду, и вот уже заманухи показывают. Врут, должно быть, про сковородки. Специально попы врут, чтобы с паствы побольше денег состричь.

Запугал неграмотного крестьянина сковородкой, и он тебе десятину принесёт. Сам будет лебеду есть, и ребёнок у него от слабости и недоедания помрёт, но в церкву жирному попу обязательно десятую часть зерна принесёт. Пусть ещё жиреет и про сковородки рассказывает. И ничего не изменится за две тысячи лет.

В доме, где жили Левины, в соседнем подъезде жил батюшка. В рясе шёлковой ходил, на мерседесе катался, кондиционеры у него в каждой комнате безобразили «красивый» фасад их полухрущёвки. Розовый. А кондиционеры серые, не мог толстомясый купить розовые кондиционеры.

Проходя мимо этой церкви, где окормлял паству шёлковый батюшка, каждое утро во время прогулки Левины видели в основном пожилых женщин в тёмных платочках, входящих туда или выходящих. Вывод какой — на нищенскую зарплату или пенсию этих старушек и женщин батюшка и купил себе мерина и кондиционеров навтыкал, а ещё и пузу отъел. Ну, кто на что учился.

Тут показывали буквально за пару дней до той злосчастной прогулки в парке по телеку, как поймали гибэдэдэшники в каком-то городе на необъятных просторах нашей Родины попа, который в пьяном виде за рулём такого же мерина сбил старушку. И самое-то интересное, что ехал без прав — уже за вождение в пьяном виде отобрали права у долгогривого. Мало им грабить доверчивых старушек, так они их ещё и сбивать меринами стали. А вот интересно, попов почему на мерседесы тянет? Хотя понятно. Нищие старушки должны понимать, что их копеечки не на всякие отечественные весты и гранты идут, а на красивые иностранные машины. Раз батюшка с довольной ряхой в машину залезает, то не напрасно деньги потрачены. А если батюшка доволен, то и молитва его до Господа быстрей долетит, и сыночек с раком лёгкого выздоровеет.

Тьфу. Занесло, как всегда. Между тем, демонесса собрала там, на полу ада, что-то и выпрямилась. И развернулась к Левину. И представила на обозрение другие полушария. Тоже не третий сорт, а вполне себе четвёртый размер в узкий халатик не вмещающийся. Ещё чуть — и выпадут. Только лифчиком бежевым и удерживаемые, выпадут. Надо было глаза перевести на лицо, но не поучалось. Хотелось. Когда ещё живых, а не нарисованных демонесс покажут? Но глаза прилипли к титичкам.

— Б а льной! Проснулся⁈ Как чувствуем себя, б а льной?

Вот, отвлекла, и взгляд Владимира Ильича сосредоточился на лице демоницы.

— М-мм, — сказал больной.

— Пить хочешь, парень?

Не так чтобы девушка совсем — лет тридцать. И не так чтобы краса писаная. Носик чуть пуговкой и волосики жидковаты, но и не ведьма, да и не рыжая. Просто блондинка.

— Пить хочешь? Нельзя тебе пока.

А вот и пытки начались. Но и не сковородки пока, просто пить не дают.

— Хочу.

Во рту и правда опять пустыня монгольская.

— Приподнимись, пару ложечек дам. Во рту прополоскай, не глотай сразу.

Владимир Ильич решил, что пытка не такая и страшная, попытался на локтях приподняться. Внизу живота справа заболело. Он туда глянул. Демоница была в халате на голое тело. Ну почти, а он в простынке на голое тело. Из руки у него торчала трубка, и рядом, с другой стороны высокой кровати, висела капельница на штативе, чего-то прозрачное капало. Ага, вот как тут с грешниками поступают! Кровь из них выкачивают, а назад физраствор, наверное, вливают.

— Б а льной, рот открой.

Демоница уже поднесла к его губам чайную алюминиевую ложечку с водой. А вон и кружка стоит рядом с кроватью на тумбочке, теперь, с локтей, её видно стало. Такая советская из фанеры тумбочка и белой краской покрашена. Может, это и не ад, а больница. Сельская, бедная. Стены голубые, потрескавшиеся местами, на потолке пятно от потопа локального, и известь пожелтевшая там шелушится. Кружка солдатская алюминиевая граммов на триста, и в ней вожделенная влага, но не дотянуться, далековата тумбочка с кружкой. Вот в чём пытка!

Демонесса поднесла ложку с капелькой воды к губам Левина, и он её втянул в себя.

— М-мм.

— И не проси. Ещё ложечку — и всё. Ты не глотай сразу, парень, а прополощи рот, а потом и глотай.

Голос у служительницы Вельзевула был не скрипучим — нормальный голос, и чётко московский акающий говорок прослеживался. Понятно, что все москвичи попадают в ад. Тут им самое и место. Вторую ложечку воды Владимир Ильич, как и советовала дьяволица, честно размазал по пустыне Атакама.

— М-мм.

— И не проси. Нельзя пока. Через десять минут ещё ложечку дам. Тебе утку надо?

Странная диета. Хотя ни разу Ильич не был в аду, ничего про их меню не знает.

— По-пекински?

— Хи-хи. По-писински. По-маленькому пи-пи хочешь?

Смех у демонессы был милый — колокольчики такие, и вообще голос высокий.

Левин прислушался к организму. О, да! Он хотел пи-пи по-маленькому, но по многу. Прямо, хотел-хотел!

— Хочу, — Владимир Ильич вымученно улыбнулся.

Если это пытка такая, то сейчас дьяволица скажет: «А нету! Ха-ха-ха».

— Держи.

Девушка нагнулась, сунув почти под нос Ильичу верхние полушария, и сразу выпрямилась, держа в руке синюю пластмассовую штуковину.

— Хм, а вы не отвернётесь?

Не комильфо журчать под пристальным взглядом демонессы.

— Чего я там не видела, только что повязку тебе меняла, уронила ещё бинты кровавые, сейчас пол затирать вон.

Служительница ада сунула ему утку и, взяв судок с красно-белыми бинтами, зашлёпала вьетнамками по полу в сторону двери.

Вернулась девица с полушариями через пару минут с тряпкой. Нарочито повернулась так, чтобы Левин лицезрел её ноги, растущие совсем не из ушей, а из округлой попки, и затёрла кровь на деревянном, без всяких линолеумов, полу, выпрямилась, поймав заинтересованный взгляд Владимира Ильича, и подмигнула.

— Всё, сейчас укол обезболивающий и со снотворным поставлю, и спи до утра. Мне тоже хоть часик вздремнуть надо. Умотал ты нас. Повернись на левый бок.

Уколы демоница ставила плохо. Больно. Ну, можно терпеть. Зато нагибается красиво.