Время для жизни

— Есть, Ваня, такой коллектив. Знакомые у меня… есть. Выступают, как ты и сказал по площадкам, но в основном — в ресторанах. С ними можно переговорить… Но ведь они — за деньги работают! А где мы деньги возьмем? Никто нам денег не выделит, — не поворачивая головы от окна, Илья задумчиво произнес.

— Ну почему же не выделят? Если вот с Лесобиржей переговорить, с совхозом тем же. Не думаю, что там очень уж большие деньги нужны. За час, ну полтора, максимум работы — сколько они возьмут? Рублей триста?

— Это только за выступление, скорее всего… А им же и инструменты нужно перевезти, и потом — обратно все забрать… Машину нанимать нужно. — Илья по-прежнему смотрит в окно.

— А что это за коллектив такой? Где они выступают? Где в основном работают? Какой репертуар? — что-то народ и вовсе замолчал, продолжают переглядываться, да на Илью поглядывают.

— Что-то мы накурили тут… Иван! А пойдем-ка на улице «посмолим»! — поднялся Виктор и прихватив попаданца за локоть, потащил за собой вниз, а потом и из клуба.

— Ты это… В общем, не знаешь ты, конечно… Но у Илюхи нашего… проблемы с этим коллективом были. Так вот! — отойдя за угол, что бы из мансарды слышно не было, говорил Ивану Виктор.

— Ты объясни толком! Я же не знаю ничего — вот, может и наступил Илье на больной мозоль!

Из короткого рассказа Виктора получалось, что в этом чертовом коллективе, выступает Илюхина «бывшая» и его, более успешный соперник. Илья и сам там какое-то время подрабатывал, пока не случился «треугольник».

— Они с Варькой учились в техникуме, вместе. Ну там… «лямур-тужур». Он же, Илья-то — гений, можно сказать. И на инструментах многих играет, как… Хорошо, в общем, играет. И даже — музыку пишет, правда, стесняется признаться, и не показывает никому. Мы с ним со школы дружим, потому я — знаю. А Варька эта… стерва корыстная! Пока Илья в техникуме блистал, она к нему и приклеилась. А потом, видно, поняла, что — чудной он, да к жизни толком не приспособленный… в общем — денег там больших ждать не приходиться. А тут этот Калошин их в коллектив к себе позвал, временно, так… на подработку. Вот она хвостом и закрутила! Илья ушел от них, и от Варьки, и из ансамбля этого.

Виктор прикурил новую папиросу:

— Х-а-а… А Варьку… Калошин этот бросил через пару месяцев. На хрен она ему сдалась, певичка сраная! У него этих прошмандовок по ресторанам — куча!

— Так что… ну — расстались они и что? Илья, что — до сих пор по ней сохнет, что ли? Ну, крутанула баба задницей, что теперь-то? На хрен ее послал, да и все! Что — других баб мало? — Иван понимал, конечно, что у других людей такие ситуация могут вызывать другие чувства, но вот он — такой!

Виктор с интересом посмотрел на него, хмыкнул:

— А ты «ходок» что ли? Что-то молод как-то для этого?

— Тут возраст — не помеха. Да и года — быстро прибывают, оглянуться не успеешь, а уже по отчеству называть начнут! — вместе с этой темой, Иван пытался найти другие варианты наполнения концерта, потому отвечал Виктору изрядно задумавшись.

— Да… Виктор! Нам, похоже, контактировать придется и дальше. Просто, чтобы расставить все точки над «и»… Кира… она — с Сергеем, да? У них серьезно все?

Брат комсомолки рассмеялся:

— Ага! Запал на Кирку, да? Да ты не первый, не тушуйся… и, кстати, сразу это было видно! — потом посерьезнел, — не, Ваня, там тебе ничего не светит! Они со школы еще вместе, со старших классов! Похоже, к свадьбе все идет. Серега — парень серьезный! Аэроклуб наш закончил, сейчас в авиационной школе учиться. Намерен после этого в училище поступать! Так, что брат — не светит тебе ничего, с нашей Кирой Александровной! Серега, он знаешь какой? Прямой как лом, и надежный как… не знаю с чем сравнить. Правда… иногда… чересчур правильный какой-то. Ну, в общем я тебе объяснил.

«Э-э-э-х-х… ну почему так, а? Вот же… заноза! На хрен мне с ней вообще встречаться было?!».

Виктор с улыбкой поглядывал на явно огорченного Косова, когда сюда же подошел Илья.

— Иван! Знаешь, а твое предложение вполне здравое! Если их… этих… пригласить, концерт мы дадим очень даже неплохой. При всех… частностях, Игорек Калошин и сам играть умеет, и коллектив у него — очень слаженный. И опыт у них — большой. А про вокалистку… Ну… Виктор тебе уже, наверное, все рассказал.

Виктор попытался что-то сказать, но Илья отмахнулся:

— Да ладно… Там уже все отгорело, да бурьяном заросло! Неприятно, конечно, будет с ним общаться… Но — ради дела — перетерпеть стоит! Пошли дальше совещаться, да планировать!

Косов приотпустил директора вперед, а Виктора придержал за локоть:

— Ну… а с Зиной — у тебя тоже серьезно?

Тот удивленно посмотрел на «кобелирующую личность»:

— А ты — тот еще жук! Здесь, знаешь… все — по-другому. Зиночка — она подруга Киры, они вместе в институте учатся, да все эти…, - Виктор неопределенно покрутил рукой в воздухе, — общественные дела вместе решают. Похоже… у Зиночки какие-то планы в отношении меня. Но — они точно не совпадают с моими планами. Нет — так-то она девушка хорошая… и красивая, и не дура… Но — не мое! Вот только что я тебе скажу! Если ты серьезно — то пожалуйста. А если так… для баловства… То и я тебя не пойму, а уж как не поймет тебя Кира!!! И это — даже намного хуже, чем мое непонимание! Понял? Я тебя предупредил!

«Да что ты будешь делать?! Куда ни кинь — всюду клин!».

— Ладно… понял.

— Ну… смотри. Еще раз — я тебя предупредил!

Оказалось, что пока они отсутствовали, Илья вновь согрел чайку, и вся компания сидела и, прихлебывая чай, решала — где найти денег!

— Илья! А ты мне так и не ответил — а какой репертуар у этого коллектива?

Илья скорчил недовольную физиономию:

— Иван! Ну какой репертуар может быть у ансамбля, который зарабатывает по «кабакам», да по танцплощадкам? Ну… цыганщина там всякая… Утесова они перепевают, Лещенко… Изабеллу Юрьеву… Погодина там, Шмелева.

— Еще у меня вопрос — а вот… если новые песни? Они возьмут в качестве оплаты?

Вопрос вызвал, мягко говоря, удивление у всех присутствующих. Все с интересом смотрели на Косова.

«Ну а что? Чем я хуже других попаданцев? Воровство, говорите? Ну… это — с какой стороны посмотреть! Мир это другой, и будут ли здесь сочинены те песни — тоже неизвестно. Согласен… так себе «отмазка»… Ага… вот такое я «ага»! Да и — хрен с ним!».

— Ты хочешь сказать… у тебя есть песни, которые можно петь? Причем не своим знакомым, не девочкам на скамейке, а с эстрады? — Илья был удивлен и, скажем так, настроен довольно скептически.

— Илья! Вот говорят, что у евреев есть такая традиция — отвечать на вопрос — вопросом! Ты вроде бы не… или я чего-то не знаю? Скажу так — у меня есть кое-какие… наброски. А вот довести их до ума, думаю, поможешь мне именно ты!

Иван старался не обращать внимания на удивленные взгляды и Киры, и Зины.

— Ой! Ваня! Ты что, правда пишешь стихи? — Зина была в восторге.

«А вот — не надо мне тут! Меня по поводу тебя — строго предупредили! А вон… на подругу твою… я и сам смотреть не хочу! Чтобы не впасть опять в ступор!».

— Об этом я говорить не хочу! Недоделанная работа…г-х-м… никому не показывается! Вот если у нас с Ильей что-то получится… да? Человек-оркестр?

Илья был задумчив.

— Иван! Это, конечно, вариант! Если песня того стоит — ее, без сомнений, Игорёк возьмет! Но… это же… ты же деньги потеряешь! За каждую песню исполнитель должен платить авторам! Именно для этого песни регистрируются… хотя… сам этот механизм регистрации — я толком не знаю. А уж исполнитель, не важно — в кабаке он поет, или с летней эстрады… да хоть со сцены в филармонии! Он должен платить отчисления авторам! А это — может и прилично получится! Зачем тебе терять эти деньги? Может проще найти наличные и заплатить им разово?

— Давай не делить шкуру неубитого медведя! Как говорится — курочка в гнезде, а яичко… г-х-м… в общем, не будет пока об этом!

Несмотря на попытки Зиночки «раскрутить» Косова на прочтение «его нетленок», несмотря на молчаливо приподнятую бровь Киры и ее заинтересованный взгляд, Иван не сдался. Да и говорящий взгляд «викинга» — тоже не способствовал!

«М-д-я-я… с будущим «сталинским соколом» у нас сразу возникла взаимное чувство… И это чувство — вовсе не любоффф! Да и хрен с ним, с «арийцем» этим! Так и подмывает показать ему язык и немного пофлиртовать с Кирой. Но… похоже, с этой девушкой флиртовать — себе дороже! Но… как же хороша!».

Еще раз обсудив план действий, проговорив, кто и чем занимается, гости — уехали. Косов старался не замечать взгляды девушек. Ни к чему это! Вон — у него Вера есть. Для блуда. А заводить серьезные отношения… глупость это! И уехать ему придется через год, а потом… и вовсе… Ни к чему!

А директора накрыл творческий зуд! Вот от кого избавиться будет сложно! Да и надо ли? Все же, если слова некоторых песен она помнит, а музыка? Напеть мотив сможет, а вот обработать, положить на ноты?

— Так… Илья! Ну вот что ты на меня наседаешь? Ничего я тебе пока не скажу! И знаешь, что? Я сегодня остаюсь в ночь, а утром убываю «творить», пока мой пегас не ускакал. Или там — муза не отказала во взаимности. Вот послезавтра, возможно, принесу чего-нибудь для обсуждения, лады? Да… и еще — я завтра с собой одну гитару возьму, ты не против? Обязуюсь вернуть в целости и сохранности!

— Бери! Но послезавтра жду от тебя какой-нибудь результат!

«О как! Однако у Ильи начали проклевываться нотки руководителя!».

Оставшись в клубе один, Иван побродил по улице, покуривая в задумчивости, затем попил чайку. В голове все перебирал варианты.

«Так… Что нам требуется? Нам требуются три, или четыре песни, которые «лабались» у нас в кабаках. Понятно, что никаких Высоцких, и уж тем более — Цоев быть не должно. Сейчас и здесь эти песни — просто не поймут. Там и мелодии, и ритмы — абсолютно другие. Так здесь не принято. Хотя… что-то из Высоцкого может вполне зайти. Ладно, это оставим на «потом». Что мы имеем? Сельский клуб, где все слушатели — деревенские жители. И даже приглашенные гости — в подавляющем большинстве, в недавнем прошлом — такие же деревенские! Поэтому что? Песни нам нужны… поближе к народным, и без «зауми» разной, философской. Без иносказаний и гипербол. Простые, мелодичные, легко воспринимаемые на слух нынешней публикой».

Вернувшись с перекура в клуб, он завалился на топчан, и принялся перебирать струны, пытаясь вспомнить что-то из своего прошлого. Благо, что он вырос в позднем СССР и эстрада в то время не убежала далеко от народа. Но и не опустилась до уровня «поющих трусов». Многие песни он помнил хорошо. Многие — хуже, так — пару куплетов, а то и только припев.

«Кабацкие» значит, но без хулиганства… Ага! А как там начинается «Мохнатый шмель»?

Перед глазами замаячил Никита-бесогон, со своими пышными усами, но, почему-то в мохнатом и округло-мягком желто-черно-полосатом костюме шмеля, с прозрачными пластиковыми крыльями за плечами. Почти сразу, после появления, Никита сменил умильно-сладострастное выражение лица, на крайне недовольное и уставился на Ивана, шевеля усищами.

«Недоволен значит наш всенародный режиссер! А что я? Украл что ли? Да эти стихи — вообще Киплинга, и перевод — не помню чей! И что Вы на меня так, гражданин Паратов, уставились? Сие творение Вам не принадлежит! И вообще — с таким именем-отчеством, Вам, уважаемый, надлежит быть лысым! Так что нечего здесь недовольство проявлять, а извольте отправиться в цирюльню, и чтобы назад явились с гладким как коленка черепом, розовым, как попка младенца! Выполнять!».