Время для жизни

Договорились на легкую закуску, «пока не поспеет шашлык, ага, по двести грамм на лицо; нарезочка там, опять же — овощи, помидоры, огурчики, да — это к шашлыку! Пирожные есть — эклеры свежайшие, рекомендую! Чай… как можно? Ну что Вы, молодой человек? Ну ладно — сделаем по-купечески, черный! Лимончик к чаю? Да-да… Что? Глинтвейн? Ну… не знаю, не знаю… пряностей особо-то и нет!

Когда Иван «засветил» буфетчику «лопатник», чтобы тот не сомневался к платежеспособности, тот, чуть наклонившись над прилавком, вроде как про себя, спросил:

— Из фартовых, что ли? Что-то я не разберу! Вместе с чистыми пришел, а ведешь себя как фармазон? Или кот? Так молод еще для кота?

— А с какой целью интересуетесь? — прищурился Иван, чуть нагнав зла в глаза.

— Да я так… для себя только. Не пойму, как вести себя с тобой, — отвел глаза буфетчик.

— Ну так… да и не стоит знать-то, зачем? Севостьяна Игнатьича знаешь, — и увидев понимание о ком речь, — знакомец я его. Просто знакомец!

Когда он вернулся, девушки недовольно зашумели:

— Скоро или нет?

Но тут же появился шустрый парнишка в белом фартуке, и стал расставлять на столе тарелки с ветчиной, бужениной, колбасой и сыром нескольких видов. По мере увеличения количества тарелок недовольство за столом стихло, все удивленно смотрели на Косова.

— Ну чего Вы? Есть просто сильно хочется! Не завтракал я сегодня! — развел руками Иван.

Потом появилось вино, бутылка коньяка. Причем аппетит проявили все, а не только оправдывавшийся Иван. Мужчины выпили по тридцать коньячку, закусили и закурили.

— Ты, Иван, как тот купчина — что есть в печи, на стол мечи! — чуть прищурившись от дыма протянув Виктор, — имей в виду, расходы вскладчину. Иначе никак!

— Да и ладно! Как хотите! Девушки! Подождите, не так быстро! Сейчас еще шашлычок будет, а потом к чаю перейдем!

К удовлетворению Косова, от шашлыка никто и не думал отказываться.

— Вань! А что ты это так… раздухарился! — Зиночка, сидящая рядом, прильнула к его плечу.

— Ну… может я на тебя впечатление хочу произвести, — посмотрел на девушку, засомневался, — или наоборот, показать какой я транжира, и что меня не стоит воспринимать всерьез! И мои слова про то, что я просто есть хочу, не прошли? Ну… ладно.

Тем ни менее, с шашлыком допили и вино — девушки; и коньяк — мужчины. Да и что там пить-то — ноль пять литра да на четверых крепких молодых мужиков, да под такую закуску?

Все же к чаю пришлось попросить еще бутылку коньяка. Только налить его в заварник, для антуража. Да и разливать по стаканам с чаем удобнее.

— Парни! Кто желает чаю по-адмиральски? — Иван понимал, что это — не по-адмиральски, но его понесло. Хорошая компания, красивые девушки, легкий хмель. Настроение — замечательное, чес-слово!

К удивлению, чай с коньяком захотели попробовать не только парни, но и девушки. Так — по чуть-чуть, по граммульке!

Иван откинулся на спинку стула — в одной руке папироса, за другую — приобняла Зина.

— Ваня! Илья! А почему Вы гитару не взяли? Ну… спели бы сейчас! Хорошо же сидим, весело! — Зиночка блестит глазками. В сторону Киры Иван старается вообще не смотреть.

— А я предлагал Илье, но он категорически отказался! Говорит, не буду я баловать своим искусством этих предателей, забывших нас в отдаленном клубе, и за месяц не приехавших ни разу! А может мы, говорит, уже померли, от коклюша, или свинки? А они и не знают — может нас схоронили давно? И глаз не кажут!

— Иван! — смеясь, сказала Кира, — это болезни — детские, взрослые ими не болеют!

— А кто сказал, что мы с Ильей взрослые? Я вот — умишком слаб, по разуму — дитя дитем; Илья же — по жизни из детства не вышел. Наивный, совестливый, чуткий, как… как собака спаниель, вот!

Но Илья все же сходил к своим знакомым, и принес гитару. Правда, сыграв пару композиций, которые Косов «в упор» не узнал, передал гитару ему:

— Давай, Иван! У тебя лучше получится, да и практика тебе нужна!

Косов, находясь в прекрасном расположении духа, «дал»! Сначала спел «Шмеля», потом «Гитару». Народу понравилось, даже с соседних столиков ему похлопали.

— Ваня! Спой «Глаза», ну пожалуйста! — протянула Зина.

— Только за поцелуй!

— Ну что — прямо здесь, что ли, целовать? Имей совесть!

Он спел и «Глаза», и в «Шумном зале ресторана». Даже краем глаза видел, что несколько пар танцевали под «Глаза» на помосте веранды.

— Очень хорошо спел! Даже лучше Калошина! — похоже Зина немного… окосела.

— Ну… лучше, не лучше… но спел и правда — неплохо! — задумчиво произнес Илья, — я же говорил, у него неплохой голос!

— Парень! А спой что-нибудь… такое…, - окликнули его от соседнего столика.

Он посмотрел. «Ага… похоже кто-то из урок. Но — серьезный, не босяк. И морда незнакомая».

— Следующая песня звучит для моей девушки, Зины! — та встрепенулась, уселась ровно, и кивнула налево-направо, юморно представляясь.

Зачем он запел этот явный блатняк, Иван объяснить себе не мог:

— На этом скоке я сорвал немалый куш,

И лег на дно, покуда не утихнет шухер.

И заповедная непуганая глушь,

Меня узнала, как геолога Андрюху.

Может это натура Чибиса его так подвела в это момент?

Люди слушали. Причем слушали все, и простые, и явные интеллигенты. Ну да, в России интеллигенция всегда испытывала тягу ко всему блатному, тихо попискивая от восторга. Достаточно было посмотреть — кто сидел в зале на концертах того же «Лесоповала», Новикова или Танича.

Особенно ему удавались припевы. Как там с душой тянул Трофим:

— Судьба моя — змеюка подколодная!

Ужалит в тот момент, когда ее не ждешь.

Пусть я играл крапленою колодою –

Пропал, ей Богу, ни за грош!

Ему хлопали. А этот бродяга, протянув: «Все зло в них, в бабах!», и лихо замахнул стопарь.

Потом Иван глянул на подругу Виктора:

— А эта песня звучит для всех Татьян:

— Ее глаза небесно-васильковые притягивали взгляды как магнит…

Зиночка выразила недовольство после окончания:

— Чего это я буфетчица вдруг?

— Ну… там же она не буфетчица, а агент под прикрытием! Понимать надо!

— И чего это ты ей, этой старушке, песни вдруг поешь? — уже шипя в ухо, и пощипывая за бок.

«Так… надо завязывать это представление!»

— А пойдемте на карусель?

На карусели было здорово! Сиденья были на двоих, и они кружились с Зиночкой. Он обнимал ее одной рукой, а другой — делал вид, что все пытается поправить подол ее платья, который бессовестно задирался от порывов ветра! Она смеялась, и на ее щечках были явственно видны ямочки! А когда она запрокидывала голову, ее шея… как же хотелось ее поцеловать!

«Ах какие у нее все же ножки! Да в чулочках!»

Спасибо карусели и за то, что хмель выдуло под ноль!

«Что-то я расслабился… как бы не в перебор!».

И это сразу стало ясно — когда Сергей, вроде бы со скуки, предложил ему прыгнуть с вышки. Парашютная вышка была видно со всех сторон в парке. На вид — метров тридцать, не меньше, а то и все пятьдесят. Периодически, было видно, как парашют скользил вниз по тросу с новым желающим.

— На слабо берешь? Врешь — не возьмешь! Пошли!

Девушки забеспокоились, решили отговорить их:

— Сергей! Ну ты то — понятно. У тебя этих прыжков с парашютом уже больше двух десятков! А если Иван ноги переломает? Ну что вы затеяли? — это Кира.

Зина смотрела, чуть прикусив нижнюю губу, и молчала. Может это и послужило последним толчком к тому, что Иван, коротко бросил «белокурой бестии»:

— Пошли…

Но уже на стадии подъема на вышку, у него мелькнула мысль:

«А вот на кой хрен мне это надо?». И сам себе ответил: «Теперь уже и правда — надо! Назад уже никак!».

Наверху изрядно поддувало. Иван старался с равнодушным видом озирать окрестности. «А красиво — если отсюда смотреть!».

Инструктор коротко глянул на Сергея:

— Сколько прыжков?

— Двадцать два, — улыбнулся тот.

Инструктор коротко кивнул, и повернулся к Ивану. Осмотрел Косова:

— Ну хоть у кого-то обувь нормальная, — это выпускающий про его берцы, — значит так… Не ссы, все будет путем! Здесь лететь-то секунд пять, ну семь — край. Запомни — ноги держишь вместе, чуть согнув в коленях. Понятно? Ну все… ждем.

Он посмотрел, как парашют подняли наверх, потом — как Сергей сноровисто одел и затянул на себе ремни подвесной. Инструктор, тем ни менее, все тщательно проверил.

— Готов? Пошел!

Глядя на ускользающий вниз купол, Иван хмыкнул про себя:

— Да и правда, чего тут сложного-то?

Но вниз смотреть почему-то… не хотелось! Пересилив себя, он нашел взглядом стайку их компании и помахал рукой. Потом перевел взгляд и стал смотреть вдаль.

— А ты — ничё так…, - ухмыльнулся инструктор.

— Да какой там… ничё. Девушки наши внизу стоят, вот и вынужден… «ничё так».

Инструктор засмеялся:

— Да, если девушки, то — понятно.

Закрывая обзор вперед, на тросе подняли вверх купол парашюта.

— Так… Давай, одевай ремни, — парень помог ему нацепить на себя сбрую, — ну… готов?

— Сейчас… погоди, — Иван сделал несколько энергичных вздохов, вентилируя легкие, на секунду сосредоточился, вспрыснул в себя злость.

— Готов!

— Пошел!

— Джеронимо!!!

Зачем он это заорал, он и сам не мог понять! Наверное, он закрыл глаза на секунду, потому как, когда открыл — земля была опасно близка. Дух перехватило. Только в последнюю секунду он вспомнил: «Ноги!». Потом — удар по ногам, и он мягко повалился на бок.

«Ф-у-у-ухх! На куй этого Сережу!».

Попытался подняться, но в правую ногу кольнуло. Не сильно, но ощутимо! Блядь такая! И ведь знал, и сказали ему там, наверху, а вот все равно — не сгруппировался и про ноги забыл! «Пенёк!».

Он все же поднялся, и принялся отстегивать ремни. К нему подбежал Сергей, Кира и Зиночка.

— Ты как? Нормально? — Сергей выглядел чуть встревоженным.

— Норма… только вот про ноги все же забыл… Похоже — лодыжку потянул.

— А ну-ка… пошли вон, на скамейку. А с тобой, Сережа, мы дома поговорим! — Кира была сердита.

Они перешли к скамейке неподалеку от загона вышки.

— Снимай ботинок! — «как она красива! валькирия! я бы и полностью разделся под ее команды!».

— Кирочка! Да не стоит беспокоится! — попытался он заулыбаться.

— Так! Я вот сейчас кому-то покажу — Кирочка! Снимай ботинок, я сказала! Мальчишки! Вечно Вы что-то пытаетесь всем доказать!

— Ага… письками все меряемся! — пробормотал под нос Иван, но девушки услышали и прыснули!

— Вот это точно! Только не понятно — зачем? — Кира улыбалась. Откуда она достала бинт, Косов не видел.

— Ну как зачем? Что тут непонятного? У кого больше — тот и мужик! А кто так — писюн косопузый! Можно еще посоревноваться, кто дальше, или кто выше написает! — все же адреналин неслабо так в голову дал, и Иван сейчас «нес пургу» на отходняке.

Зиночка откровенно потешалась, Кира — тоже улыбалась. А вот Сергей — хмурился.

— Ну… это Вы уж как-нибудь без нас организуйте, эти соревнования!

— Ну что, Серега? Слабо? Я тебя всяко переписаю — по всем видам многоборья!

Тот хмыкнул и отошел чуть в сторону, к остальным.

«Хорошо, что с утра намотал в берцы чистые тонкие портянки. А то — стыдоба бы была!».