Третьи войны пустыни

Монео лишь безмолвно воззрился на Айдахо. Айдахо кивнул.

— Понимаю, почему они запрещены,— сказал Айдахо.— Я так полагаю, Великая Конвенция против ядерного оружия до сих пор в действии и работает неплохо?

— Работает еще лучше, с тех пор, как мы обыскали все атомные хранилища Семейств и перевезли их атомное оружие в безопасное место,— сказал Лито.— Но у нас нет времени обсуждать здесь такие дела.

— Мы можем обсудить здесь всего одно дело,— сказал Айдахо.— Идти здесь, по открытой местности слишком опасно. Нам бы следовало ...

— Это традиция, и мы продолжим наше движение,— сказал Лито. Монео низко наклонился к уху Айдахо.

— Ты досаждаешь Лито,— сказал он.

— Но ...

— Ты когда-нибудь задумывался о том, насколько легче управлять пешим населением? — спросил Монео.

Айдахо рывком повернул голову и с внезапным пониманием поглядел в глаза Монео.

Лито ухватился за эту паузу, чтобы начать отдавать приказы.

— Монео, присмотри, чтобы здесь не осталось ни одного следа нападения, ни одного пятнышка крови или оторванного клочка одежды —- ничего.

Айдахо повернулся на звук подошедших к ним близко людей, увидел всех выживших. Даже раненые, забинтованные, подошли послушать.

— Вы все,— обратился Лито к толпе, окружившей его тележку.— Ни слова об этом. Пусть Тлейлакс понервничает,— он поглядел на Айдахо.

— Данкан, как эти Лицевые Танцоры проникли в область, где дозволено свободно передвигаться только моим Музейным Свободным?

Айдахо непроизвольно взглянул на Монео.

— Это моя вина,— сказал Монео.— Я — как раз тот, кто договорился со Свободными, что они лишь подадут Тебе петицию. Я даже успокаивал насчет них Данкана Айдахо.

— Помню, ты упоминал про петицию,— сказал Лито.

— Я думал, это может Тебя развлечь.

— Петиции меня не развлекают, они меня раздражают. И особенно меня раздражают петиции от тех, чья единственная цель в моем всеобщем проекте — хранить древние формы.

— Это только потому, что Ты много раз говорил о скуке этих пеших шествий в город ...

— Но я здесь не для того, чтобы развеивать скуку других!

— Музейные Свободные ничего не смыслят о прежней жизни. Они хороши только петиции подавать. Это, естественно, делает их жизнь невыносимо скучной, и в своих петициях они всегда просят о переменах. Вот почему это меня раздражает. Я не допущу перемен. А теперь, откуда ты узнал о предполагаемой петиции?

— От самих Свободных,— сказал Монео.— Деле ...— Монео осекся и угрюмо нахмурился.

— Члены этой делегации были тебе известны?

— Разумеется. Иначе бы я ...

— Они мертвы,— сказал Айдахо.

Монео поглядел на Айдахо, не понимая.

— Люди, которых ты знал, были убиты и замещены Лицевыми Танцорами,— пояснил Айдахо.

— Это мое большое упущение,— сказал Лито.— Мне бы следовало научить тебя всем способам распознавания Лицевых Танцоров. Это будет исправлено теперь, когда они стали до глупости дерзкими.

— Почему они столь дерзки? — спросил Айдахо.

— Может быть для того, чтобы отвлечь нас от чего-то еще,— сказал Монео.

Лито улыбнулся Монео. Под гнетом личной угрозы, ум мажордома работал хорошо. Он подвел его, приняв Лицевых Танцоров за знакомых ему Свободных — теперь Монео чувствует, что продолжение его службы может зависеть от того, на сколько он проявит способности, ради которых Император первоначально и избрал его себе на службу.

А теперь у нас есть время подготовиться,— сказал Лито.

— Отвлечь нас от чего? — спросил Айдахо.

— От другого заговора, в котором они участвуют,— ответил Лито.— Они считают, что, хоть я и сурово их за это накажу, но сокрушать самое сердце Тлейлакса не буду — из-за тебя, Данкан.

— Они не думали потерпеть здесь неудачу,— сказал Айдахо.

— Но это был тот вариант, к которому они хорошо подготовились,— сказал Монео.

— Они уверены, что я их не уничтожу, потому что они хранят исходные клетки моего Данкана Айдахо,— сказал Лито.— Понимаешь, Данкан?

— И они правы? — спросил Айдахо.

— Они близки к тому, чтобы стать неправыми,— сказал Лито. Он перевел взгляд на Монео.— Ни слуха об этом событии не должно просочиться, ни следа его не должно быть на нас, когда мы войдем в Онн. Свежие мундиры, новые стражи, чтобы заменить мертвых и раненых ... чтобы все было так, как до нападения.

— Есть убитые среди Твоих придворных,— сказал Монео.

— Замени их!

Монео поклонился.

— И позаботься, чтобы доставили новый тент для моей тележки!

— Как прикажешь.

Лито отвел тележку на несколько шагов назад, развернул ее и направил к мосту, окликнув при этом Айдахо.

— Данкан, ты будешь меня сопровождать.

Сперва медленно и неохотно Айдахо покинул Монео и остальных, затем увеличив скорость, двинулся рядом с открытым тентом тележки, глядя при этом на Лито.

— Что тебя тревожит, Данкан? — спросил Лито.

— Ты действительно относишься ко мне, как к своему Данкану?

— Разумеется. Точно так, как ты воспринимаешь меня, как своего Лито.

— Почему ты не знал, что готовится нападение?

— Благодаря моему хваленому предвидению?

— Да!

— Лицевые Танцоры очень долго не привлекали моего внимания,— ответил Лито.

— Насколько я понимаю, теперь это изменится?

— Не очень.

— Почему?

— Потому, что Монео прав: я не могу позволить, чтобы меня отвлекали.

— Могли они действительно убить тебя при этом нападении?

— Была определенная вероятность. Видишь ли, Данкан, мало кто понимает, каким же несчастьем станет моя кончина.

— Что теперь замышляет Тлейлакс?

— Ловушку, по-моему. Чудесную ловушку. Они послали мне сигнал, Данкан.

— Что за сигнал?

— Произошел новый подъем тех отчаянных мотивов, которые движут некоторыми из моих подданных.

Они съехали с моста и начали подниматься туда, откуда Лито обозревал битву. Айдахо был возбужден, но шел молча.

С вершины Лито поглядел на отдаленные кручи, взглянул на бесплодные земли своего Сарьера.

Стенания и жалобы потерявших только что родных и близких продолжали слышаться из-за моста, с места схватки. Своим острейшим слухом Лито различил голос Монео, предупреждавшего всех, что времени для скорби мало: в Твердыне у них есть и другие любимые, а гнев Императора им всем хорошо известен.

«Их слезы высохнут и улыбки их минуют к тому времени, когда мы достигнем Онна,— подумал Лито.— По их мнению, я отношусь к ним презрительно и надменно! Какое это на самом деле имеет значение? Всего лишь мимолетная неприятность для кратко живущих и близоруких».

Вид пустыни его успокоил. Со своей точки он не мог увидеть реку в ее глубоком каньоне, не повернувшись на сто восемьдесят градусов и не поглядев на Фестивальный город. Данкан, стоявший рядом с тележкой, сохранял милосердное молчание. Поглядев чуть левее, Лито увидел край Заповедного Леса. На фоне проблеска зеленеющего пейзажа, его память внезапно ужала Сарьер до крохотного слабого остатка всепланетной пустыни, которая некогда была столь могучей, что все люди ее страшились, даже дикие Свободные, блуждавшие по ней.

«Это все река,— подумал Лито.— Если я повернусь, я увижу сотворенное мной».

Рукотворное ущелье, по которому текла река Айдахо, было всего лишь продолжением провала, проложенного Пол Муад Дибом сквозь возвышавшуюся Защитную Стену, чтобы открыть путь своим легионам, едущим на песчаных червях. Там, где сейчас течет вода, Муад Диб вел своих Свободных из пыльной кориолисовой бури в историю... и в нынешнее теперь. Лито услышал знакомую поступь Монео, мажордом с трудом поднимался на вершину. Монео подошел, остановился рядом с Айдахо и мгновение молча переводил дыхание.

— Сколько нам нужно времени, чтобы вновь двинуться в путь? — спросил Айдахо.

Монео махнул ему рукой, чтобы тот замолчал, и обратился к Лито.

— Мы получили послание из Онна. Бене Джессерит сообщает, Тлейлакс нападет на Тебя прежде, чем Ты достигнешь моста.

— Разве они малость не припозднились? — фыркнул Айдахо.

— Это не их вина,— сказал Монео.— Капитанша Рыбословш им не верила.

Остальные члены свиты Лито начали тонким ручейком подниматься на вершину. Некоторые из них двигались, как одурманенные, еще не выйдя из шока. Рыбословши проворно двигались среди них, приказывая изобразить на лицах хорошее настроение.

— Удалите охрану от посольства Бене Джессерит,— сказал Лито.— Отправьте им послание. Сообщите им, что их аудиенция будет последней по очереди, но что им не следует этого страшиться. Скажите им, что последние будут первыми. Они знают, откуда эта цитата.

— А что насчет тлейлаксанцев? — спросил Айдахо.

Лито продолжал глядеть на Монео.

— Да, Тлейлакс. Мы пошлем им сигнал.

— Когда я распоряжусь, и никак не раньше, ты схватишь тлейлак-санского посла, чтобы его публично выпороли и изгнали.

— Ты не согласен?

— Если нам надлежит сохранить это в секрете,— Монео оглянулся через плечо,— то как мы объясним порку?

— Мы и не будем объяснять.

— Не приведем никакой причины?

— Никакой.

— Но, слухи и сплетни, которые начнут...

— Я реагирую, Монео! Пусть они ощутят ту скрытую часть моего я, которая действует без моего знания, потому, что нет необходимых средств к познанию.

— Это вызовет великий страх.

У Айдахо вырвался хриплый смех. Он шагнул между Монео и тележкой.

— Он еще милостив к этому послу! Были правители, которые поджарили бы этого дурака на медленном огне.

Монео пытался заговорить с Лито через плечо Айдахо.

— Но это подтвердит Тлейлаксу, что покушение состоялось.

— Они уже и так это знают,— ответил Лито.— Но распространяться об этом не будут.

— И когда никто из нападавших не вернется...— сказал Айдахо.

— Ты понимаешь, Монео? — спросил Лито.— Когда мы войдем в Онн без единого видимого повреждения, Тлейлакс поверит, будто потерпел полнейшую неудачу.

Монео поглядел на Рыбословш и придворных, завороженно слушавших этот разговор. Редко кому-либо из них доводилось слышать такой откровенный обмен мнениями между Императором и самыми приближенными к нему лицами.

— Когда будет подан сигнал к наказанию посла? — спросил Монео.

— Во время аудиенции.

Лито услышал приближающиеся топтеры, увидел отблески солнечного света на их крыльях и роторах, и, внимательно приглядевшись, различил новый колпак для его тележки, свисающий под одним из них.

— Пусть поврежденный тент отвезут в Твердыню и починят,— сказал Лито, не отводя взгляда от подлетающих топтеров.— Если станут спрашивать, скажи мастерам, что дело обыденное — колпак поврежден порывом песчаного ветра.

— Да, будет сделано так, как Ты велишь,— вздохнул Монео.

— Ну, ну, Монео, приободрись,— сказал Лито.— Иди рядом со мной, и мы продолжим шествие,— повернувшись к Айдахо, Лито сказал: — Возьми часть охраны и прочеши местность впереди.

— По-твоему, будет еще одно нападение? — спросил Айдахо.

— Нет. Но надо же чем-то занять мою охрану. И достань свежий мундир. Я не хочу, чтобы ты носил этот, с плеча грязного тлейлаксанца.

Айдахо покорно направился прочь.

Лито сделал знак Монео подойти еще ближе. Когда Монео наклонился прямо к тележке, лицом к лицу Лито, тот резко понизил голос и сказал: