Систематизатор 2

Я развернулся и отошел от всей толпы, встав особняком:

— Я Фаст. И теперь я тут главный. Вы можете оспорить это, но я бы не советовал. Вы можете присоединиться ко мне, и жить дальше по моим правилам. И наконец — вы можете просто уйти, пока это возможно. Я не буду никого останавливать и принуждать. И даже не буду говорить о том, что вас ждет за воротами — вы сами все прекрасно знаете. Итак, выбор за вами.

В комнате повисла напряженная тишина, но ненадолго. Раздался частый топот и из-за шеренги людей выбежала Настя с котом на руках, которая подбежала ко мне и встала рядом. Я скосил глаза на нее и улыбнулся, она улыбнулась в ответ.

Легкие, почти неслышные шаги — и Йока тоже оказалась рядом. Встала с другой стороны от Насти, сложив руки на груди и глядя куда-то в сторону.

Уверенно и громко подошла Кобра. Постояла передо мной, подняла руку и слегка ткнула кулаком в плечо:

— Мне надо еще опыта. Я с тобой.

Следом за ней, почти вплотную, подошел и Сэм. Встал, посмотрел на меня исподлобья:

— Винтовку дашь?

— Если докажешь, что ее тебе можно доверить. — усмехнулся я.

— Ладно, сойдет. — вздохнул Сэм и встал рядом.

Следом за ним молча, но твердо глядя в глаза, подошла Вика. Немного помедлив, рядом встала и Полина, которая уже пришла в себя и могла держаться на ногах.

Постепенно люди переходили на мою сторону, и никто не пытался ничего сказать, никто не пытался на меня напасть и главное — никто не пытался пройти мимо меня к двери, ведущей наружу.

В конечном итоге напротив меня осталась одна Катя. С каждым уходящим прочь человеком, которые раньше были ее коллегами и которых она вроде бы неплохо знала, уверенность и бахвальство в ее глазах гасли, и в итоге пропали окончательно. Она снова сложила руки на груди и осмотрела всех, кто встал напротив нее:

— Вот так значит. Захват власти значит?

— Никакого захвата. — я пожал плечами. — Абсолютная свобода воли. Не нравится — уходишь.

— Ага. Уходишь — сдохнешь. Решишь оспорить твое главенство — сдохнешь. Это называется диктатура.

— Можешь считать меня диктатором, мне плевать. — я покачал головой. — Но на данный момент я больше всех прочих знаю о том, что нас окружает и как с этим бороться. И если ты считаешь эту причину недостаточной для того, чтобы я стал главным... То лучше просто уйди, поскольку других причин у меня для тебя нет и искать, а тем более придумывать их я не намерен. У меня есть более важные дела.

Катя еще секунду смотрела на меня свысока, а потом резко сникла и осунулась, даже плечи будто опустились:

— Я просто... Хотела... Не знаю... Чтобы все это оказалось сном. Кошмаром. А я бы проснулась.

— Увы. — ответил я. — Этого не будет. Но только в наших силах сделать так, чтобы это не превратилось в кошмар, от которого уже не выйдет проснуться. Так ты с нами?

Катя неуверенно кивнула и сделала шаг вперед.

— Тогда с завтрашнего дня начинается новая жизнь. — объявил я. — Сейчас отдыхаем, набираемся сил, на завтра у нас куча дел! Всем все понятно?

— Да! — нестройно ответили люди и толпа, собравшаяся возле меня, постепенно рассосалась.

— А ты нормальный мужик. — сказал Сэм, прежде чем отойти. — Зря я на тебя быковал.

— Кстати! — я вспомнил про найденный аппарат и достал его. — Знаешь, что это?

— О, «Азарт»! — словно старому другу обрадовался Сэм. — Интересно, чей?

— Рядом была рука без мизинца.

— А, Коряга... — слегка приуныл Сэм. — Одна рука, говоришь? Жаль Корягу, нормальный парень был. На крыше, значит, прятался. Наверное, пытался на связь выйти хоть с кем-то, а тут тварь эта крылатая...

— Я не смог включить рацию.

— Так это же Коряги рация, у нее вечно аккумуляторный блок отходит. — Сэм что-то нажал, отделил от рации почти половину в виде аккумулятора и с щелчком погнал ее на место. — Вот теперь работает.

Он включил ее и даже показал мне засветившийся экран.

— Нормально. — я улыбнулся. — Можно поставить на поиск других сигналов?

— Конечно можно, это ж целая радиостанция в компактном флаконе! — Сэм принялся тыкать в кнопки. — Вот собственно и все.

— Быстренько. — я жестом попросил у него рацию. — Спасибо. Тогда надо уже на боковую отправляться, завтра будет долгий день.

— Это точно. — хохотнул Сэм. — Не знаю, что конкретно ты задумал, но явно что-то задумал. А если учесть, какими были дни, когда ничего особенного ты не задумывал, то, боюсь, что завтра мне суждено проснуться от хрипов зомби, который будет стоять прямо надо мной!

В чем-то он был прав. Утреннее пробуждение и правда оказалось не из тех, которые мы ожидали. Но это не было хрипами зомби.

Это были внезапно затрещавшие из динамика рации помехи, среди которых едва пробивался взволнованный женский голос:

— ...могите!.. слышит?!.. Кто-нибудь!..