Тринадцатые Звездные войны

КАР

— Ну вот и все.

Миллард Парлетт откинулся в кресле и с удовлетворением посмотрел на пишущую машинку. Речь его лежала на столе и последний лист сверху. Он поднял кипу бумаги своими длинными узловатыми старческими пальцами и быстро привел листы в порядок.

— Записать ее сейчас?

— Нет. Завтра утром. Нужно посидеть и подумать, не забыл ли я что-нибудь. Все равно я не буду произносить ее раньше, чем через два дня.

Теперь все решено. Поселенцы должны понять его. Слишком долго они жили беззаботно, как правящая элита. И если теперь они не приспособятся...

Даже его потомки... они редко говорят о политике, а когда говорят, то Миллард Парлетт заметил, что говорят они не в терминах силы и могущества, а в терминах права, пожизненного права жить так, а не иначе.

Сейчас Миллард Парлетт смог бы созвать целую армию своих потомков — детей, внуков, правнуков, праправнуков и так далее. Он старался воспитывать их в те редкие моменты, когда ему удавалось делать это. И те из них, что предпочитали обычную жизнь первых поселенцев: игры, развлечения, модная одежда, изысканные разговоры, — делали это помимо его воли. Средний поселенец полностью зависел от того факта, что он поселенец.

А если равновесие сил нарушится?

Они пропадут. Ведь столько времени они живут в придуманном мире, в мире, который мог измениться. И если он изменится, они будут уничтожены.

Смогут ли они понять старого человека, человека давно ушедшего поколения?

Нет. Сейчас он устал. Миллард Парлетт положил листки на стол, поднялся и вышел из кабинета. Но он заставит слушать его. По приказу Совета в два часа в воскресенье все чистокровные поселенцы должны будут слушать его выступление. И если он сможет преодолеть... нет, он должен.

Они поймут, что именно доставил им рамробот N 143.

Барабанный шум дождя заполнял весь коралловый дом, куда входила и выходила только полиция. Последний колонист, лежащий без сознания на носилках, был готов к выносу из дома, когда туда вошел майор Янсен.

Он нашел Иезуса Пьетро, который, развалился в удобном кресле. Он держал перед собой кипу фотографий.

— Кто это?

— Это те, кого мы еще не схватили, сэр.

Иезус Пьетро выпрямился, с неудовольствием ощутив на себе мокрую одежду.

— Как они смогли ускользнуть?

— Не могу представить. Никто не вырвался через оцепление.

— Подземных ходов нет. Эхолокаторы не обнаружили их.— Иезус Пьетро снова быстро просмотрел фотографии. Многие имена под лицами были ему знакомы.— Это ядро,— сказал он.— Мы уничтожим эту ветвь организации Сынов Земли, если схватим их. Где они?

Помощник молчал. Вопрос был чисто риторический. Пьетро откинулся назад, глядя в потолок.

— Где они?

— Здесь нет тайных ходов.

— Они не могли бежать. Их бы остановили, а если бы и не остановили, то хотя бы заметили. Если, конечно, в полиции не завелись предатели. Но их, конечно, нет...

Могли они добраться до утесов? Нет, вряд ли, это место охраняется лучше всего. У этих повстанцев какая-то странная манера: они бросаются с обрыва, когда загнаны в угол...

Воздушный кар? У колонистов по закону нет каров, и о том, что у кого-то украден кар, тоже сведений не поступало в последнее время. Но Иезус Пьетро всегда подозревал, что кто-то из первых поселенцев связан с Сынами Земли. У него не было никаких доказательств, и даже подозрений, но он тщательно изучал историю и знал, что все революции начинаются на самом верху социальной структуры общества и лишь затем перемещаются вниз.

Поселенец вполне мог снабдить их каром для бегства. И кар видели, но не остановили. Ни один полицейский не имеет права останавливать кар...

— Янсен, проверь, видели ли кар во время налета. Если видели, то разузнай, сколько и какие они.

Майор Янсен вышел из комнаты, не выразив никакого удивления по поводу странного приказа.

Один офицер нашел нишу в южной стене, близ двери. В нише находилось гнездо животных, чистильщиков дома. Офицер осторожно извлек оттуда двух взрослых животных, находящихся без сознания, и четырех щенков. Он хотел осмотреть нишу.

Одежда Иезуса Пьетро сохла очень медленно и коробилась по мере высыхания. Сам он сидел, закрыв глаза и сложив руки на животе. Наконец он открыл глаза, вздохнул и нахмурился.

Это очень странный дом, Иезус Пьетро.

Да. Слишком роскошен для колониста.

При этой мысли лоб его еще более нахмурился.

Он посмотрел на розовые коралловые стены, на пол, с выращенным ковром. Неплохо, совсем неплохо. Харри Кейн был бакалавром.

Сколько же может стоить этот дом?

О, около тысячи звезд, не считая обстановки. А с обстановкой вдвое больше. Один ковер стоит девяносто звезд. Пара чистильщиков дома пятьдесят звезд...

А сколько стоит фундамент?

Тысяча демонов! Фундамент же делали люди! Он один наверное, стоит двести тысяч! На эти деньги можно выстроить целую школу! Но зачем под коралловым домом фундамент, сделанный людьми?

Зачем, действительно?

Иезус Пьетро вскочил на ноги.

— Майор Янсен!

Все оказалось так, как он и предполагал. Фундамент обследовали эхолокаторами. Да, под домом оказалось пустое пространство. Майор

Чин хотел найти вход, но это заняло бы всю ночь, а шум предупредил бы колонистов. Иезус Пьетро хотел побыстрее удовлетворить свое любопытство. Он приказал доставить взрывчатку.

Когда все успокоилось, Иезус Пьетро прошел за своими людьми в образовавшийся пролом. Они нашли повстанца, лежащего без сознания возле рубильника. Провода вели к самодельной бомбе, такой большой, что она могла бы разнести и дом, и подвал в куски. Пока отсоединяли провода, Иезус Пьетро рассматривал человека, делая мысленную заметку, что его нужно допросить, когда он очнется. Может быть он расколется. Такое бывало нередко.

Возле стены стоял кар, старая четырехместная модель. Иезус Пьетро не видел, как он может взлететь из подвала. Вероятно, дом был выращен над ним.

«Ну, конечно,— подумал Иезус Пьетро.— Они выкопали подвал и над ним вырастили дом.»

Он послал людей убрать стену, чтобы, если понадобится, забрать кар отсюда. Правда, для этого придется убрать почти весь дом.

Из подвала наверх вела лесенка. Пьетро увидел под ней бомбу и поздравил себя с тем, что не позволил майору Чину искать вход. Он нашел бы его.

Бомбу разрядили и открыли люк, к которому вела лесенка. Люк выходил в гостиную, под ковер.

После того, как все мертвые и находящиеся без сознания были погружены в фургон, Иезус Пьетро прошел между ними, сравнивая каждого из них с фотографиями. Он был доволен. За исключением одного человека, он собрал всех гостей Харри Кейна. Банк органов будет полон. Запасов хватит не только для первых поселенцев, но кое-что и перепадет верным сторонникам режима, таким как Иезус Пьетро и его люди. Даже колонистам останется. Если запасы были достаточно большими, то больница не отказывала в помощи колонистам. Пусть полагают, что первые поселенцы заботятся о них, блюдут их интересы.

И вскоре все Сыны Земли будут мертвы. Все, за исключением одного, который был слишком молод, чтобы быть опасным.

Тем не менее Иезус Пьетро внес его имя в файлы больницы, с отметкой, что этот человек должен быть допрошен, когда его поймают.

И когда наступил вечер, и он уже собирался ложиться спать, он вспомнил, кому принадлежало его лицо. Племянник Мэтью Келлера. Уже прошло с тех пор шесть лет, как он сыграл свою шутку с яблочным соком.

Он был похож на своего дядю, как две капли воды.

Дождь к вечеру утих, но Мэт не знал этого. Укрытый от дождя утесом и густыми деревьями, он спал.

Это был утес Гамма-Бета. Он укрылся здесь, замерзший, исцарапанный, вымокший. Он мог бы идти параллельно утесу или упасть прямо здесь. Он предпочел лечь здесь. Если бы полиция нашла его, он бы никогда не проснулся и он знал это, когда ложился спать. Но он был слишком измучен, чтобы думать об этом.

Он проснулся около десяти с сильной головой болью. Все тело его болело от бега и от сна на голой земле. Язык его распух так, что не помещался во рту. Он лежал на спине, глядя в темную листву деревьев над ним.

Так много началось и окончилось в тот вечер.

Казалось, люди все еще кружатся вокруг него. Худ, Лейни, четыре высоких мужчины, парень, который напился за стойкой бара, Полли, Харри Кейн, целый лес локтей и звуки незнакомых голосов...

Все исчезли. И мужчины. И женщины. И бармен. И Лейни! Как он мог потерять Лейни?

Все исчезли. Может, он когда-нибудь снова встретится с ними?

Но сейчас полиция ищет его, Мэта Келлера.

Он сел и все его мышцы пронзила острая боль. Он был совершенно голый. Полиция наверняка нашла его одежду в комнате Лейни. Могут ли они его опзнать по одежде? Но даже если и не смогут, то они наверняка будут искать человека, который совершенно голый бродит по улице. На Земле есть вполне легальное общество нудистов, и довольно многочисленное. Но здесь такого нет. Человек должен быть одет.

Теперь ему никак не доказать, что он не повстанец. Ему нужно постараться достать одежду. И надеяться, что они его еще не ищут.

Он встал и это снова повергло его в шок.

Лейни, Лейни в темноте, Лейни, смотрящая на него, ее роскошное тело освещено золотистым светом лампы. Полли, девушка с тайной. Худ. Волна слабости нахлынула на него и он согнулся вдвое в приступе рвоты. Усилием воли он прекратил спазмы. Голова его раскалывалась, удары пульса отзывались в ней, как в барабане. Он с трудом выпрямился и пошел к опушке леса.

Он находился у подножия утеса Бета-Гамма. Над ним находилось Бета Плато, но до него можно было добраться только по мосту, который находился за много миль отсюда. Перед ним расстилался широкий луг, на котором паслось несколько овец. За лугом дома. Много домов. На расстоянии четырех миль отсюда и его дом. Но до него не добраться незамеченным.

А как насчет дома Харри? Лейни говорила, что в нем есть убежище. И те, что ушли до рейда... Может, они уже вернулись. Они могут помочь ему.

Но будут ли они помогать?

Нужно попытаться. Он должен добраться до дома Харри, скрываясь в высокой траве. Мэту Келлеру всегда везет. А до своего дома ему все равно не добраться.

И ему повезло. Невероятно, но ему удалось добраться до дома Харри незамеченным.

Это заняло у него два часа. Живот, колени, локти у него были зелеными. Все тело жгло от порезов травы.

Все пространство вокруг дома было испещрено следами автомобильных шин. Вероятно, в рейде принимала участие вся полиция. Мэт не заметил охраны, но к дому он шел осторожно: вдруг там засада. Может, там полицейские, а может охрана повстанцев — все равно они будут стрелять в него.

Впрочем, вряд ли в него будут стрелять, наверняка те, что в доме, не удержатся от вопроса: где ты потерял штаны, парень?

В доме никого не оказалось. Мертвые или спящие чистильщики дома лежали у стены, возле своего разрушенного гнезда. Эти животные не любили света и обычно делали свое дело по ночам. Ковер был разворочен и под ним виднелось темное отверстие: вход в подвал. Стены в гостиной были обезображены следами взрыва. И фундамент тоже.

В подвале людей тоже не было. Одна из стен была разворочена взрывом и за ней стоял кар. Мэт никогда не видел машину так близко. Кар совершенно не имел возможности взлететь отсюда. Интересно, зачем Харри Кейну кар, который нельзя использовать?