Третьи войны пустыни

Глава 44

Утреннее солнце припекало спину Айдахо. Ему было слышно, как Сиона старается добраться до узкого выступа далеко под ним.

Между ним и Сионой произошел спор, в конце которого он все же заставил Сиону согласиться, что им следует предпринять это восхождение. Она была категорически против того, чтобы только он один участвовал в этом.

Найла, ее Рыбословши, Гарун и трое избранных из его музейных Свободных ждали на песке, у подножья Стены, наглухо отгораживавшей Сарьер.

Айдахо не думал о высоте Стены. Он думал только о том, куда ему сейчас поставить руку или ногу. Он думал о мотке легкой веревки вокруг своих плеч. Длина веревки равнялась высоте Стены. Он отмерил ее по земле, методом триангуляции, без счета шагов.

Нащупывая руками невидимые ему выступы, чтобы уцепиться за них, Айдахо карабкался по отвесной поверхности... Ну, не совсем отвесной. Ветер, песок, даже, в какой-то степени, дождь, силы холода и жары более трех тысяч лет проделывали свою разрушительную работу.

Его пальцы впились в острую трещинку на высоте. Он осторожно попробовал, выдержит ли она его вес. Да. Он быстро передохнул, прижав лицо к теплой скале, не глядя ни вверх, ни вниз. Он просто здесь. Все зависит от его собственных движений. Нельзя позволить слишком быстро устать его плечам. Нужно распределить нагрузку между руками и ногами.

Он снова продолжил подъем. Из-под его руки сорвался осколок камня. Его правую щеку обдало каменными пылью и крошкой, но он даже не почувствовал этого. Его сознание было полностью сосредоточено на правой руке, на том, как держат равновесие ноги на крохотнейшем из выступов скалы. Он был былинкой на ветру стихии.

Десять самодельных альпинистских крючьев оттопыривали его карман, но пользоваться ими ему было не по душе.

С Найлой были проблемы. Она не отдает свой лазерный пистолет. Но она повиновалась прямому приказанию Сионы их сопровождать.

— Разве ты не поклялась повиноваться мне? — вопросила Сиона. Сопротивление Найлы испарилось моментально.

Потом Сиона сказала ему:

— Она всегда повинуется моим прямым приказам.

— Тогда, может, нам и не придется ее убивать,— ответил Айдахо.

— Я бы предпочла не предпринимать такой попытки. По-моему, ты ни малейшего понятия не имеешь о ее силе и быстроте.

Гарун, Музейный Свободный, мечтавший стать «истинным наибом прежнего образца», дал толчок замыслу этого восхождения, когда на вопрос Айдахо:

— Как Император прибудет в Туоно? — ответил,— точно так же, как прибыл, когда посещал нас во времена моего прадеда.

— И как это было? — осведомилась, уточняя, Сиона.

Разговор происходил в день объявления, что свадьба Лито состоится в Туоно. Они сидели в пыльной тени перед гостевым домом, укрытые от полдневного солнца. Помощники Гаруна полукругом сидели на корточках вокруг дверной приступки, на которой устроились Сиона, Айдахо и Гарун. Две Рыбословши расположились поблизости, прислушиваясь. Найла должна была подойти с минуты на минуту.

Гарун указал на высокую Стену позади деревни, ее дальний край отсвечивал золотом в солнечном свете.

— Там пролегает Королевская Дорога, а у Императора есть приспособление, с помощью которого он плавно слетает с высоты.

— Оно вмонтировано в его тележку,- сказал Айдахо.

— Суспензоры,— согласилась Сиона.— Я их видела.

— Мой прадед рассказывал, что они пришли по Королевской Дороге огромной группой. Затем Император спланировал на своем приспособлении на деревенскую площадь, остальные спустились на веревках.

— Веревки,— задумчиво проговорил Айдахо.

— Почему они вас тогда навестили? — спросила Сиона.

— Подтвердить, что Император не забыл своих Свободных так говорил мой прадед. Это была великая честь, но не такая великая, как эта свадьба.

Гарун еще договаривал, когда Айдахо уже поднялся на ноги, с их точки была очень ясно видна вся высота Стены от основания в песке до вершины, освещенной солнцем. Айдахо прошел за угол гостевого дома на главную улочку и остановился. С первого же взгляда он понял, почему все утверждают, будто по этой поверхности подняться невозможно. Он сразу отогнал мысль о том, чтобы измерить высоту, пусть она будет хоть пять сотен, хоть пять тысяч метров. Самое важное в том, что открылось ему при более внимательном осмотре: крохотные поперечные трещины и расселины, даже узкий уступчик приблизительно в двадцати метрах над нанесенным к подножью горы песком и еще один выступ на двух третях высоты этой отвесной поверхности.

Он знал, что нечто древнее и надежное, бессознательная часть его «я» делает все необходимые измерения, сопоставляя их с его собственным телом — столько-то ростов Данкана до этого места, ухватиться рукой здесь, опереться ногой там. Его собственные руки уже ощущали, как они помогают ему карабкаться.

Так он и стоял, впервые осматривая кручу, когда у его правого плеча раздался голос Сионы.

— Что ты здесь делаешь?

Она беззвучно подошла и глядела теперь туда же, куда и он.

— Я могу забраться на эту Стену,— сказал Айдахо.— А если прихвачу с собой легкую веревку, то смогу потом втянуть канат потяжелее и попрочнее. Вы все, остальные, легко могли бы тогда по ней подняться.

Подошедший в это время Гарун услышал его слова.

— Почему ты хочешь забраться на Стену, Данкан Айдахо?

За Айдахо ответила Сиона, улыбнувшись Гаруну.

— Чтобы соответствующе встретить Императора.

Ее еще не одолели сомнения — она еще не осмотрела места восхождения и непонимание, как же можно подняться по этой круче, не подорвало ее первоначальную самоуверенность.

Айдахо спросил:

— Насколько широка Королевская Дорога там, наверху?

— Я ее никогда не видел,— ответил Гарун,— но мне говорили, что она очень широкая. По ней может идти в шеренгу огромный отряд, так мне говорили. И там есть мосты, места с широким обзором реки... и... и... о, это чудо.

— Почему ты никогда не поднимался туда, чтобы увидеть самому? — спросил Айдахо.

Гарун просто пожал плечами и указал на Стену.

Тут подошла Найла, и начался спор о восхождении. Сейчас, карабкаясь, Айдахо припоминал этот спор. До чего же странны взаимоотношения между Найлой и Сионой! Они как две заговорщицы. Сиона распоряжается, Найла подчиняется. Но ведь Найла Рыбословша, тот самый Друг, которому Лито первый доверил приглядеться к новому гхоле. Она признается, что с детства находится в королевской полиции. И какая же в ней сила!

Айдахо пошарил над головой, ища следующую опору для рук.

Его глаза, а затем его подбородок поднялись над высоким выступом, который он до того видел снизу. Опершись на локти, он выбрался на него, перебросил на выступ тело и передохнул, глядя только вперед, а не вверх и не вниз. Вдали виднелся песчаный горизонт, ветерок поднимал затмевавшую видимость пыль.

Вскоре он опять повернулся лицом к Стене, встал на колени, пошарил руками вверху, продолжая подъем. В его мозгу до последней детали хранится все, увиденное снизу, вся картина Стены. Так натренирована его память с тех пор, когда он был ребенком, прячущимся от харконненовских охотников за рабами. Кончики пальцев нашли трещину, за которую могли зацепиться. Он напрягся и приподнялся вверх.

Найла, снизу наблюдавшая за восхождением Айдахо, ощутила, как в ней растет и крепнет ощущение родства с ним. Айдахо с этого расстояния уменьшился до маленькой и одинокой фигурки на стене.

«Я бы хотела родить от него ребенка,— подумала она.— Ребенок от нас был бы сильным и приспособленным к жизненным невзгодам. Зачем Император хочет спарить его с Сионой?»

Найла пробудилась до зари и прошлась до гребня низкой дюны на краю деревни, чтобы подумать над затеей Айдахо. Взошла лимонная заря, привычно завешенная поднятой ветром пылью; ее сменил стальной день, зловещая безбрежность Сарьера. Она знала, что наверняка Император это предвидел. Что утаишь от него? Ничего нельзя утаить, даже отдаленной фигурки Данкана Айдахо, карабкающейся высоко по стене.

Воображение Найлы, наблюдавшей за подъемом Айдахо, вдруг сыграло с ней шутку, опрокинув Стену в горизонтальное положение. Айдахо стал ребенком, ползущим по разбитой поверхности. Каким же маленьким он выглядит... и все уменьшается.

Одна из Рыбословш подала ей воды и Найла выпила. Стена вернулась в нормальное положение. Сиона съежилась на первом выступе, откинувшись, чтобы смотреть вверх.

— Если ты упадешь, то подняться попробую я,— пообещала Сиона Айдахо.

Найла подумала об этом странном обещании. Почему они оба стараются совершить невозможное?

Айдахо не удалось убедить Сиону отказаться от этой затеи.

«Это судьба,— думала Найла.— Такова воля Господа».

Айдахо уцепился за щербинку, кусок камня сорвался вниз у него из-под рук. Так было уже несколько раз. Найла следила, как падает осколок.

«Он либо сможет, либо нет,— думала Найла.— Что бы ни случилось — на все воля Бога».

Она ощутила, однако же, как у нее в груди гулко колотится сердце. Авантюра Айдахо, это как секс, подумалось ей. Не пассивно эротично, а в близком родстве с тем редкостным чудом, что доводилось ей испытывать. Ей пришлось напомнить себе, что Айдахо предназначен не ей.

«Он для Сионы. Если останется в живых».

Если он потерпит неудачу, полезет Сиона, и либо одолеет, лцбо нет.

«Интересно — подумала Найла,— испытает ли она оргазм, если Айдахо достигнет вершины. Он уже так близко».

После того, как сорвался камень, Айдахо несколько раз глубоко вздохнул. Это были тяжелые мгновенья, и Айдахо понадобилось время, чтобы прийти в себя, едва-едва удержавшись на Стене.

Его свободная рука помимо воли еще раз пошарила вверху, миновала ненадежное место, нашла другую маленькую трещинку. Он медленно перенес свой вес на эту руку. Медленно... медленно. Его левое колено нащупало место, куда мог поместиться кончик его ноги. Он поднял ногу на это место, опробовал его. Память подсказала, что вершина близко, но он отмахнулся от этой подсказки. Есть только его восхождение — и то, что завтра прибывает Лито.

«Лито и Хви».

Ему об этом и думать нельзя, но мысли не отставали. «Вершина... Хви... Лито... завтра...» Каждая мысль подстегивала его отчаяние, заставляла ярче вспоминать восхождения, совершавшиеся им в детстве.

«Завтра Лито будет здесь».

Айдахо ощутил, как по прижатой к скале щеке покатился пот.

«Лито. Я уничтожу тебя, Лито. Я поражу тебя даже не ради Хви, а только ради себя самого».

По нему начало распространяться чувство очищения. Это было похоже на то, что произошло той ночью, когда он мысленно готовился к этому восхождению. Сиону тоже мучила бессонница. Она заговорила с ним, рассказывая в мельчайших подробностях о своем отчаянном беге через заповедный лес, клятве на берегу реки.

— А теперь я дала клятву командовать его Рыбословшами,— сказала она.— И я буду свято блюсти эту клятву, но, надеюсь, это будет не так, как ему хочется.

— Чего же ему хочется? — спросил Айдахо.

— У него есть множество мотивов, я не могу их разглядеть. Да и кому под силу понять его? Я знаю только, что никогда его не прощу.

Айдахо был во власти призраков всех своих прежних «я», всех гхол, умерших на службе Лито. Можно ли верить подозрениям Сионы? Да. Лито способен убивать своим телом, своими собственными руками. От слуха, который пересказала ему Сиона, попахивало правдой. А Сиона — тоже Атридес. Лито стал кем-то другим... не Атридесом, даже не человеком. Он превратился в какое-то чудовищное существо. И Сиона ему противостоит. Настоящие Атридесы отвернулись от Лито.