Королевство ангелов

Глава 12

Пунцовые берега были пусты. Раннее утро было прекрасно на этом пляже. Небо только-только светало, приобретало новые ясные краски и нежно улыбалось гуляющим по слегка красноватому песку детям, которые то смеялись, то бурно что-то обсуждали. Это место было тем маленьким раем на земле, к которому многие приезжали не только вечером, но и утром, чтобы встретить еще сонное солнце, искупаться в его легких, еще не жарких лучах.

Несмотря на то, что днем в Вильен-Трегги обычно царила жара, к которой местные жители уже давно привыкли и совсем не замечали ее, вечером воздух становился холодным; можно было запросто подхватить насморк или даже бронхит.

Но люди здесь были другими. Они любили и жару, и холод, которые уже стали их привычной жизнью, наполненной самыми сочными, яркими и добрыми красками. Кто-то же из приезжих не мог выносить такой странный климат и переезжал в другие, более удобные для жизни города. Часто их выбор падал на Миррайлт, в котором жара была мягче, а холодов вечером, как в Вильен-Трегги, было совсем немного. Кто-то же для своего счастья выбирал Мирж-Бей, этот большой, просторный городок со множеством образовательных учреждений, театров и различных галерей. Это место было частым домом для студентов, ученых людей и просто тех, кто хотел быть ближе к просветленному, образованному и интересному обществу. Уголок планеты с частыми дождями и туманами. Да, именно это прославило влажный климат города-института, но это не значило, что он был в тени Вильен-Трегги, либо Миррайлта.

Горден-Хейл же был местным проклятием как для местных, так и для приезжих людей, его мимолетных гостей. Преступность в нем была настолько высока в вечернее время, что ни одна душа не могла и не решалась появиться на этих тесных, душных улочках по своему собственному желанию. Кто-то поговаривал, будто его проклял сам бог, но это лишь очередные слухи, которым мало кто мог верить.

Однако днем этот маленький городок оживал, вытеснял свои угрюмость и тоску, примеряя чистенькую одежду, которая состояла из сияющих витрин магазинчиков, душистых пряностей и много-много другого, чем его жители зарабатывали себе на жизнь. Здесь не было ни богачей, ни бедняков. Какой-то средний класс обитал на его просторах, засыпал каждую ночь в крохотных комнатках и не желал себе иную жизнь. Это было очень странно, не находите? Жить в таком загнивающем месте и не желать нового, чистого листа страницы? Наверное, эти люди были отчаявшимися, пустыми и безвольными. Но никто не знал, почему эти несчастные люди не считали себя таковыми.

Мимо молчащей толпы, стоящей у стены одного разваливающегося дома, проходила смуглая женщина, держа в руках корзину с румяными яблоками. Глаза ее были хоть и живы, но ни искорки не могло в них проскользнуть. Лицо ее было таким же пустым, безэмоциональным, что ее вполне можно было спутать с одним из манекенов, стоящих за витриной одного местного магазинчика. Даже движения ее были неестественными, механическими. Она с трудом передвигала ноги, а все тело было точно каменным, не способным двигаться в такт движениям ее сильных ног. Потрепанное рыжее платье было грязным, разорванным внизу и плечах. А курчавые волосы были собраны на макушке какой-то цветастой тряпкой.

Сложно было сказать, что с ней было не так. С виду она казалась обычной женщиной, продавщицей домашних яблок, которые с удовольствием покупали многие заезжавшие сюда господа. Да что там! Ее яблоки считались самыми лучшими, сладкими во всем Горден-Хейле.

Подойдя к кучке таких же восковых людей, которые молча смотрели на стену противоположного дома, женщина остановилась, медленно перевела взгляд с раздробленной переулочной дороги на них. Странные люди сделали то же самое. Их взгляды столкнулись, но ни слова ими не было сказано друг другу. Казалось, это был привычный ритуал среди местных жителей. Какой-то очень странный, пугающий ритуал.

Запустив руку в корзину с яблоками, женщина начала доставать из нее по румяному яблочку. Каждый из ее знакомых (или же незнакомых; тут мы с вами ничего не можем точно понять) получил по яблоку, и только тогда женщина продолжила свой путь по мрачному, хоть и освещенному солнечными лучами переулку.

Девочка лет десяти поднесла яблоко к своим бледным губам, которые почему-то не были румяными, как у всех остальных девочек ее возраста, и откусила от него большой кусок. Сочный, ароматный сок полился по ее руке. После она еще откусила от яблока кусочек, и было видно, как из сладкого плода начали падать на дорогу мертвые черви. Но она кусала его и молча поедала плоть давно сгнившего изнутри яблока.

Вальям набирал воду из родника, нагнувшись над ним с какой-то ржавой посудиной. Он был так сосредоточен на этом, что не заметил, как к нему сзади кто-то подошел. Почувствовав это не в самое лучшее время, мальчик тревожно оторвался от своего дела и, закусив нижнюю губу, обернулся назад. Позади стоял не один человек. Это была целая толпа, которая недавно получила небольшой презент от смуглой женщины в виде яблок. Подскочив с места, бросив свою ржавую посудину, Вальям недоуменно осматривал их, не понимая, что им вдруг от него понадобилось. Но он чувствовал: они не просто так пришли к нему, у них обязательно были недобрые намерения к нему.

Ощупывая глазами малейшую пустоту между плотно стоящими к нему людьми, он искал возможность уйти от непредсказуемой опасности, которая могла настигнуть его в любой неудобный для него момент.

− Эй, а ну прочь отсюда! – закричал он, поняв, что не сможет так просто выскользнуть из внимания этих пустоглазых людей. Впервые они так вели себя с ним, впервые им что-то было от него нужно. Но вот мальчик боялся их и не понимал их намерения, которых у них осталось уже очень мало. – Идите в свои переулки, торгуйте своими отходами. Чего ко мне пристали? Разве не знаете, чем это все может закончиться для вас? Обожжетесь!

Но стоило ему договорить, как позади что-то заурчало. Сглотнув нервно слюну, он обернулся в сторону родника. Но слишком поздно он успел что-то понять, как кто-то толкнул его в глубокую реку, у которой было достаточно сильное течение, чтобы запросто унести куда подальше взрослого человека, а тут был исхудавший, тоненький мальчик, который как перышко барахтался в мутной воде.

Он захлебывался, пытался кричать, звать на помощь, хоть и знал, что вряд ли кто-то придет сейчас, когда город только-только просыпался. Да и кто же ему поможет? Горожане Горден-Хейла? Одни с ума посходили, а другие желают его смерти. Поэтому он смирился со своей участью, пообещав никогда больше не возвращаться в свое логово, которое внезапно для него было раскрыто, даже после своей смерти.

Одно он небо видел над головой и десятилетнюю девочку-замарашку, которая механически махала ему своей крохотной ручкой.

Юный граф был обречен, ведь он никогда не умел плавать.

Солия проснулась в дурном настроении. Ей казалось, будто весь мир следил за ней, преследовал и хотел навредить. Как бы там ни было, она накручивала себя сильнее, чем обычно. Конечно, это не первый раз, когда она проклинает все вокруг из-за того, что что-то не может понять, предугадать. Так было всегда в ее маленькой головке, и сегодня вся ее история с плохой историей продолжалась, начинаясь снова и снова.

Приведя себя в порядок, она спустилась в гостиную, не желая принимать завтрак. Это было совсем не в ее духе, ведь она всегда с нетерпением ждала ароматных, сытных блюд ее любимой Робальты, которая каждый день отдавала себя их приготовлению.

Сев на диван и подобрав под себя ноги (так она делала всегда, когда что-то было не так), девушка взяла со стола первую попавшуюся ей книгу. Это был сборник исторических сводок о развитии окружных городов. Скучная книга, но Солия даже не внимала тому, что читала. Она хотела просто отвлечься, побыть одной и долгое время никого не видеть на своем горизонте.

Эвагвелия поняла ее настрой и не стала тревожить дочь, убедив своего супруга в этом же. Ей нужно было успокоиться, собраться с мыслями, чтобы снова вернуться к прежней жизни, в которой она была доброй и рассудительной. Хоть Дориан не хотел сначала оставлять все так, как есть, он все же согласился с мнением своей супруги, решив дать Солии побыть в гордом одиночестве. Если это было так важно для нее, то он обязательно сделает даже самое невозможное, переступив через свое железобетонное упрямство.

Но Солии удалось побыть одной всего несколько минут. Граф снова нарушил ее покой, ворвался в ее спрятанный ото всех мирок, в котором он могла укрыться ото всех, кроме него.

− Солия, Вы не за столом? Узнаю этот холодный взгляд. – Граф сел рядом с ней, взглянув на раскрытую книгу, которая лежала у нее на коленях. – И читаете скучную отцовскую книгу. Хмм… Солия, что-то не так с Вами? Ну же, скажите, что случилось? Я же Ваш друг, помните?

Но девушка его не замечала, отвернувшись от него в противоположную сторону. Дела были плохи. Но граф не отчаивался и напирал на нее своей заботой.

− Не я Вас обижал, но я Вас успокою. Что произошло? Я здесь, с Вами, буду до тех пор, пора Вы не расскажете мне обо всем, и Ваше лицо снова не озарится улыбкой. Вы хотите, чтобы я до конца наших дней ходил тенью за Вами? Солия, Вы же сами не хотите этого. И ведь знаете: я действительно буду ходить за Вами.

Девушка отбросила книгу в сторону и демонстрационно уставилась на него:

− Вы − мое проклятие, Шейден. Как мне от Вас избавиться?

− Никак. Вы же сами знаете, моя дорогая. Если уж мы вместе, то ничто не сможет нас разлучить. Я-то от Вас никогда не отстану, даже если Вы будете меня проклинать. Хорошее проклятие, не правда ли?

− Не самое лучшее, − иронически бросила Солия, пытаясь не засмеяться от потерянного выражения лица графа. – Да ладно Вам, граф! Вы знаете: из тысячи проклятий я выберу именно Вас.

− А вот это действительно приятно слышать! – Шейден приобнял девушку. – Не думал, что Вы сдадитесь так быстро. Но раз так, то я обещаю Вас перевезти в скором времени в мое поместье. Оно Вас точно удивит своими просторами. Но прошу: не говорите пока о нем Дориану. Я, признаться, слегка побаиваюсь Вашего отца. Его любопытство так убийственно опасно!

− Боитесь? Что ж, я буду это иметь в виду, граф! – И тут Солия замолчала. Она давно забыла тот разговор с мальчиком об ее отце и то жестокое обращение Дориана с его подчиненным. Она хотела рассказать это графу, поделиться с ним своими переживаниями, страхами, которые все больше и сильнее поглощали ее. Нет, нужно было точно рассказать ему обо всем, что тревожило ее нежную душу. Шейден часто выслушивал ее, помогал прийти в прежнее чистое сознание. Вот и сейчас она нуждалась в нем, как никогда раньше. – Давайте уйдем отсюда. Мне нужно сказать Вам кое-что очень сокровенное.

Взяв графа за руку, девушка потянула его во двор, где не было никого, кроме извозчика Шейдена. Но Солия хотела полного уединения с этим человеком, чтобы поведать ему о том, что даже собственной матушке не решается сказать. Поэтому она увела в яблоневый сад Эвагвелии, который был прекрасным местом для таких интимных разговоров.

− Что за тайна Вас отравляет? В этот раз мы ушли далеко, чтобы просто поговорить по душам.