Королевство ангелов

Глава 9

Делия любила цветы. Делала это она больше всех в своем огромном доме. Сложно было объяснить любовь девушки к таким созданиям, созданным руками человека. Да и почему вообще нежные существа разделяют теплые чувства, восторг с такими же робкими жизнями? Девушки любят цветы, но особенно им нравится, когда их дарят им любимые люди. Но с графом здесь все обстояло иначе, чем могло показаться с самого начала этой истории.

Младшая дочь Миллиал тайно испытывала робкую нежность по отношению к Шейдену, но всячески пыталась избавиться, подавить это ненавистное для нее чувство. Она не могла оставить его при себе, не могла тешить свои надежды когда-то стать любимицей графа, занять место своей любимой старшей сестры. Она любила и сестру, и графа, поэтому не могла разрушить счастье, к которому они вместе стремились, хоть и маленькими, осторожными шажками.

Делия любила смотреть, как улыбается граф, едва завидев Солию, как он звонко, чисто смеется, начав с ней малейший разговор. Здесь было все очевидно для Делии, и она это понимала и принимала уже очень давно. Ей нельзя было быть рядом с этими людьми, хоть она и хотела стать ближе к ним. Она испытывала сильное, жгучее чувство вины, если вдруг оставалась наедине с этой парочкой. Нет, дело было не в том, что она чувствовала себя лишней. Это было бы такой мелочью, что она и внимания бы обращать не стала. Просто в семье Миллиал не было заложено правило лишнего человека. Солия, находясь с графом, была рада видеть свою сестру и охотно привлекала ее провести время с ними. Но Делия отдалялась от нее, от графа, от семьи. Она могла улыбаться, смеяться, громко разговаривать и быть по-прежнему той маленькой глупенькой девочкой, к которой все уже давно привыкли. Но ту Делию, которой она была на самом деле, никто не знал, никто и мог знать о ее раздвоении души.

Так не делают хорошие девочки. Они не обманывают своих родных и любимых. Делия корила себя за это, но ничего поделать уже не могла. Обман стал ее спасением. За ним она могла сокрыть все, в том числе и свою раскрошившуюся душу.

Она любила цветы. Любила наслаждаться их тонким ароматом, от которого у нее никогда не кружилась голова. Любила любоваться их красотой, разговаривать с ними, как с живыми. Их присутствие успокаивало ее, давало новые силы и мечты. Нет, о принце она не грезила, хоть многие ее знакомые твердили об этом постоянно. «Малышка Делия то и дело витает в облаках. Такая глупышка! Все о принце мечтает, да о воздушном замке», − твердили за ее спиной, но без злобы и желания унизить.

Все эти пустые разговоры о ней, о ее мечтах и будущем были безобразны, наивны и глупы. Девушка слушала их, даже если не хотела, и лишь улыбалась, стараясь выглядеть мило, как ее и описывали ее вокруг. Но Делия давно переросла этот милый, нежный образ. Она стала взрослой, самостоятельной, хоть многие так и не считали. Ее доброта была щитом, а глупенький образ – мечом, которым она умело управляла.

Делия выросла, и это не принесло ей ни капли радости, о которой ей так давно рассказывала матушка. Где взять счастье бедной девушке, которая сама заперла себя в клетке отчаяния? Ей стоило только гадать о разрешении неловкой ситуации.

Розы, стоявшие в вазе у ее кровати, были прекрасны. Делия могла бы вечность любоваться ими, их кроваво-красным цветом и этим терпким ароматом, который заполнил собой всю ее комнату. Она любила цветы, но розы – сильнее и нежнее всех остальных. Не потому, что их ей подарил граф. Эта любовь к опасным цветам зародилась в ней давно, и она уже забыла, когда не любила эта цветы. Кажется, эта привязанность к алым бутонам была с ней с рождения.

Легко проведя ладонью по нежным, шелковистым бутонам, размер которых удивлял ее, девушка извлекла аккуратный букет из вазы. Капельки ароматной воды, соскользнув с толстых темно-зеленых, как будто восковых, стеблей, упали на ее маленькие розовенькие туфельки, издав глухой звук.

Волна нового аромата захлестнула воображение девушки, но вот заморочить ей голову уже не смогла. Делия решила покончить с этим, разобрать малейшую связь, которая была между ней и этими цветами, между графом.

Ее маленькая ручка легка на красивый бутон и сильно сжала его, вырвав кровавую головку цветка. Лепестки разлетелись, точно невиданные прежде бабочки, и мертво легли на пол. Рука девушки не дрожала, несмотря на то, что она смогла причинить сильную боль существу, которое было в тысячу раз нежнее нее. Но Делия, хоть и упивалась этим чувством силы, все же видела на своей руке сладкую кровь убитого ею цветка. Желание стать сильнее поглотило ее, как кошмарный ночной монстр, которого она некогда пыталась изгнать из его своего шкафа, и девушка уже не могла остановиться.

Вырывая лепестки, она яростно бросала их себе под ноги и слышала, как истошно кричат живые цветы. Когда же от роз не осталось ничего, кроме поломанных стеблей и вырванных лепестков, девушка пришла в чувства. Она смогла совладать с собой, со своей злобой, которую она таила очень давно в своей чистой душе. Ей нравилось, как ее бледные руки покрылись горячей кровью цветов, как она медленно сползала вниз, окрашивала белизну ее рук этой огненной, адской расцветкой. Правда, видела она эту кровь лишь одна. Ведь разве может у цветов быть живая человеческая кровь?

Чувства Делии впервые были свободны.

Мильвен прибыл к поместью дядюшки Делии вовремя. Ивент как раз был дома, разбираясь с насущными делами горожан. Старший брат Дориана не рассчитывал на свой титул в обществе и по своей воле передал его со всеми обязанностями своему младшему брату. Он не хотел получить все без усилий, в отличие от Дориана, которому было важно строить свое эго на твердом и качественном материале.

Оставив поместье отца, которое Ивент унаследовал от него, он отправился в солнечный город свободных и простых, довольных жизнью людей − Миррайлт, в котором быстро смог достичь то, что давно желал.

Этот тонкий, совсем не похожий на своего брата, человек, был адвокатом, живущим в небольшом особняке, расположенном на окраине большого города. Добрый, честный и порядочный адвокат смог за короткое время заслужить доверие горожан, стать их верной опорой и, конечно же, лучшим другом. К нему обращались с разными просьбами, даже если те не касались дел бумажных, официальных, но имели прямое отношение к судьбе конкретной личности. Такой был этот человек, таким были его моральные ценности.

Как-то Дориан признавался в том, что его чудесные дочери унаследовали от дядюшки этот веселый нрав и доброту. Конечно, характер Делии в какой-то степени был прототипом характера и привычек Ивента, что Дориан считал удивительным, но приятным для него делом. Ему казалось, брат не так далек от него, ведь малышка Делия всякий раз напоминала ему о нем.

Что же касается старшей племянницы, то Солия не так сильно походила на дядюшку, но это нисколько не печалило Дориана, ведь должен же кто-то походить на него самого, да и на его любимую супругу. Однако что-то в характере Солии было и от него. Наверное, его славный характер в какой-то степени стал основой для формирования меланхоличности и ребячества девушки.

Ивент за последние три года не так часто бывал в гостях у своей дорогой семьи в силу занятости и слишком долгой дороги. Он не переносил долгого пребывания в чужой местности, да и стены родного дома были для него уютны. Хоть он и вырос в поместье Миллиал, провел в нем свои лучшие годы, но считал, что история прошлого должна оставаться в прошлом. Но дело здесь вовсе не в его домоседстве. После смерти матушки Ивент с горечью воспринял это событие и уже не мог находиться в доме своего детства. Правда, по праздникам он все же навещал своих родных, но оставаться надолго не решался. Он горячо любил писать письма, в которых не только изливал свою одинокую душу, но и читал жизнь своего брата. Вот только делал это он со слов своих племянниц.

Ивент хоть и был одинок, но тяги к жалобам не испытывал. Та жизнь, которая у него была, стала для него дорога. Он без зазрения совести отдавал себя полностью работе и помощи окружающим его людям. Счастье для него было простым, и Дориан никогда не мог понять его принципов.

Помимо работы и домашних дел, Ивент любил путешествовать по миру. И вот он недавно вернулся из Рима, города его любви и страсти, в котором он пробыл ровно четыре недели. В каждом уголке земного шара он старался оставить частичку своей души, помогая людям, общаясь с ними, заводя полезные и часто бесполезные знакомства. Он мог долго беседовать с малознакомым ему человеком о красотах природы, доброте и неприхотливости счастливых людей и многом другом, что всегда трогало душу такого мягкотелого добряка. Ему было неважно, слушает ли его этот человек. Важно было высказать свое мнение, а иногда и заставить собеседника поверить в сказанные им слова. Но Ивент никогда не пытался принудить кого-то поверить в свои взгляды. Если он понимал, что человек этот не желает принимать его интересы и раздумья, то он начинал рассказывать ему различные фантастические истории, которые могли с ним произойти, если бы он не помог одному из его клиентов. Кратко говоря, это был человек души и дорогого, но противного парфюма.

Мильвен не долго томился у дверей белокаменного особнячка Штокс, вокруг которого были высажены красивые ирисы. Да, Ивент безумно любил эти цветы и не отказывал себе в удовольствии рассадить их по всему участку своего дома.

Садовнику открыл двери пожилой дворецкий в хорошо пошитом коричневом костюмчике. Ему было за семьдесят, но Ивент никак не хотел расставаться с этим человеком. Кто знает, в чем была причина. Но, может быть, просто Ивент привязался к нему.

− Доброго Вам утра, молодой человек. Вы к господину Ивенту? – голос дворецкого звучал живо, ярко и насыщенно; казалось, молодой, энергичный человек прятался за маской дряхлого на вид человека.

− Д-доброго! Да, я к нему. Он может меня принять прямо сейчас?

Пустые, казалось, выгоревшие на солнце глаза дворецкого уставились на садовника, точно пытаясь в нем увидеть что-то сокровенное. Но скоро он пригласил юношу войти в холл.

− Прошу, проходите. Господин Ивент примет Вас сегодня. Мне надо только доложить о Вашем приезде. Как мне Вас представить? Причина Вашего приезда? – дворецкий точно заучил этот текст, и каждый раз проговаривал его, как скороговорку.

Садовник немного помялся, не зная, как стоило ему вообще представиться, как будто его имя могло вызвать смех дворецкого. Но скоро он собрался и представился человеку, который требовательно смотрел на него.

− Я Мильвен Ажерван, садовник в поместье Миллиал, слуга господина Дориана. У меня важное письмо для господина Ивента, − голос его звучал тонко, неуверенно; никогда ранее Мильвену не приходилось вот так самостоятельно представлять семью своего хозяина, для него это было честью и неким психологическим испытанием.

Дворецкий вдруг как будто оживился. Было видно, он был рад приезду этого человека, да и постоянные клиенты, от которых не было отбоя, уже предельно ему наскучили со своими бесконечными проблемами, решение которым они пытались найти и всегда находили у его доброго друга.