Королевство ангелов

Глава 19

Мильвен вернулся в особняк Штокс в тот момент, когда Ивент прощался с одним своим хорошим другом. Им был местный адвокат, который, как казалось Ивенту, мог помочь в расследовании одного очень странного дела, которое сначала не было таким уж сложным и запутанным, как все сложилось сейчас, спустя не такой большой промежуток времени. Кто бы вообще мог подумать, что Мильвену придется задержаться в особняке на довольно большой срок. Он надеялся, что все его усилия и время принесут хороший результат, и Делия будет рада его находкам, сможет наконец-то понять волнующую ее тему возгорания поместья Ольдер. Ей это было нужно не только для себя, но и для Солии, которую Делия хотела защитить от страшного предсказания юного графа. Быть может, и защищать ее не надо было от этого? Может, люди лишь говорят о нем ужасные вещи лишь из-за того, что он живет на улице?

О любом брошенном на растерзание жизни человеке было давно принято людьми выражаться не очень добрыми словами. Иногда слова эти переходили все границы, и связь между реальностью и вымыслом становилась нечеткой. В этом Делия и хотела разобраться, но, находясь в Академии музыки, она начинала забывать о том деле, которое поручила своему другу. Мильвен же считал, что девушка волнуется, переживает о его успехах и каждую ночь молится о нем. Но так не было, и мы не скажем об этом нашему чуткому садовнику, сердце которого от этих слов зальется горькой кровью.

Экипаж адвоката, которого, как и стоило ожидать, Мильвен видел впервые в жизни, удалился, оставив особняк Штокс и его обитателей в покое. Мильвен почему-то не любил встречаться с новыми людьми. Они вызывали у него подозрения, настороженность. Наверное, это было связано с тем, что слуга обычно должен быть ниже травы и тише воды, когда в дом хозяина приезжают гости. Это не могло не оставить на нем особого следа, и сейчас, когда ему удалось вырваться из поместья Миллиал, это проявлялось с новой силой.

− Вы боитесь моих друзей? – Ивент заметил нелюдимое поведение своего друга, но задеть он его не хотел; хозяин поместья каждого человека считал достойным, интересным и никогда не мог позволить себе посмеяться над ним. – Прошу, перестаньте, Мильвен. Не все люди такие, как мой брат. Я ведь знаю, что Дориан не такой светлый человек, каким он хочет казаться своей семье. Раз уж Вы опасаетесь встречи с новыми людьми – мой братец умело держит своих людей в тех еще рукавицах.

− Наверное, Вы правы, Ивент. Сам не понимаю, как от этого избавиться. Такое ощущение, словно все меня должны презирать. Дурная привычка! Но так положено во многих домах. Суровое время. И я давно свыкся с этим.

− Нет, Мильвен, отвыкайте.

− Господин Дориан будет этому не рад.

− Перестаньте! Мой брат не тронет Вас и пальцем. Мои слова многого стоят, поверьте. И это вовсе не адвокатская привычка. Просто человек я такой.

Ивент и Мильвен поспешили войти в особняк, чтобы обсудить то, что удалость отыскать садовнику о своем отце. В то время, как он отсутствовал, Миллиал не сидел на одном месте. Им была проделана большая, кропотливая работа, итоги которой точно понравятся юноше.

Хозяин особняка предложил своему другу чай, но тот отказался, желая как можно скорее перейти к делу.

− От матушки я мало чего узнал подробного. Но один факт имеет большое значение для нашего расследования. Мой отец был в каких-то странных отношениях с графом. Они часто встречались у его поместья с приходом позднего вечера. Очевидно, эти разговоры были не для чужих ушей, да и для глаз тоже. Матушка как-то проследила за моим отцом и видела, как он обвинял в чем-то графа. Он был обижен на что-то, поэтому так яростно бросался на него со словами. Как думаете, за что слуга может обвинять графа? Я не понимаю.

− Интересное дело, знаете, Мильвен. Обиженный человек на все может пойти, чтобы наказать своего обидчика. Помните то завещание и странное письмо из моего архива? Они оригинальны, в этом сомнений нет. Но пропавшие документы на всех членов семьи Ольдер пропали не просто. Мой друг, от которого Вы так усердно прятались, сообщил мне удивительную вещь. После того, как граф передал мне все документы, он вернулся, дождавшись, пока все в особняке уснут, и выкрал собственные бумаги. Знаете, для чего? Чтобы передать их другому адвокату. Ну, это, конечно, удар по моему профессиональному самолюбию!

− Что? Зачем ему надо было красть собственные документы? Безумие! Разве нет?

− Вы правы, друг мой. Все схватываете налету! Но тут не все так просто. Выкрав документы, граф передал их моему другу-адвокату, с которым Вы также уже знакомы. Но завещание и неразборчивое письмо он оставил в моем архиве. Мы пытались понять, что за документы Ольдер так усердно пытался от меня утаить. Но это были обычные записи о составе его семьи. Ничего интересного!

− Но зачем-то он же разделил бумаги. В этом должен быть смысл. Ваш друг оставил Вам те документы?

− Да, он передал их мне для хранения. – Ивент достал из шкафчика своего рабочего стола не очень-то толстую папку, которую ожидал увидеть садовник, и передал их ему. – Может, Вы что-то увидите в этом. Но никакого смысла я не вижу в них.

− Можете еще дать мне завещание графа и то странное письмо?

− Да, конечно, друг мой. Вот, возьмите. Только пообещайте мне спать эту ночь. Сон крайне важен для любого живого, разумного организма. А особенно для Вас, молодой человек.

− Я благодарен за Вашу заботу, Ивент. Но времени так мало.

− Его всегда мало. Признайтесь в этом! Вы еще молоды, чтобы это понять. Но со временем поймете. Кстати, посыльный недавно привез одно интересное письмо. Оно для Вас, Мильвен.

В руках садовника оказался красивый конверт. Душа молодого человека заликовала, когда он увидел на конверте подпись Делии. − Мильвен, я ведь с самого начала понял, что моя племянница взялась за это расследование Вашими руками.

− Но как Вы… Я был аккуратен. − Ажервана едва не парализовало от мгновенно набросившегося на него страха.

− Дело не в Вас, молодой человек, а в моем дорогом брате. Он никогда не писал мне писем. Но Вы заинтересовали меня, и я не мог отказать Вам в помощи.

− И все же жестоко с его стороны не писать ни строчки родному брату.

− Вы правы, господин садовник. Дориан всегда хотел прервать со своим убогим братом любую связь. Я сам это сделал, но редко навещаю своих племянниц, Эвагвелию. И это ему не нравится. Не занятость, знаете, ставит преграду между нами, а всего лишь братское недопонимание. Отсюда − и все беды!

− Но Вы отлично держитесь. Более сильного человека я не встречал на своем пути. И я благодарен Вам за помощь, Ивент. Сам я бы ничего не смог решить в этой истории.

Ивент оставил свой кабинет в распоряжении Мильвена, но тот отказался, решив, что пространство кабинета священно для любого хозяина дома, поэтому решил рассмотреть документы в своей комнате. Он поспешил прочитать письмо Делии, и оно дало ему новых сил. Каждое слово от друга было для него особенным, теплым, нежным. Все-таки она волнуется о нем, и эта мысль была ему приятна.

Мильвен взялся за лист бумаги и принялся создавать письмо Делии, в котором он хотел выразить хотя бы частичку своих искренних чувств к ней. Как бы он хотел сказать об этом открыто, без скрытого смысла.

Мой нежный друг,

я горд твоими успехами! Однако я не сомневался, что тебя примут в качестве любимицы Академии музыки. Я верил в тебя, так и знай! Может, с моей помощью ты чувствовала себя спокойно? Кто знает. Но я очень бы хотел, чтобы все было именно так.

Сегодня мы с твоим дядюшкой приблизились к разгадке тайны поджога поместья Ольдер. Сложная, запутанная история. Не думал, что все так может обернуться. Но я не сдаюсь и ищу любые способы, чтобы как можно скорее встретиться с тобой, рассказать о конечном результате.

Делия, не отвергай, прошу, мои слова. Но то, что я сейчас скажу тебе, хоть и через бумагу, очень важно для спокойствия моей души. Может, ты поймешь меня и примешь своего верного друга в новой роли?

Делия, только сейчас я могу осмелиться, чтобы сказать тебе это. Твой верный слуга горячо любит тебя!

Если ты можешь принять мои чувства, ответить на них, прошу, дай мне знать.

Суббота. Ровно шесть часов вечера. Город Мирж-Бей. Фонтан «Акация».

Я буду ждать тебя, чтобы поговорить с тобой. Эта встреча все расставит на свои места. Так дай мне надежду или просто убей меня.

Твой Мильвен с самыми искренними чувствами

Письмо садовника тут же поспешило в руки к посыльному, а после покинуло особняк Штокс. Мильвен верил, Делия ответит на его светлые чувства, ведь так, как он, ее никто не сможет любить. А все потому, что может сберечь ангела, ведь это было его призванием. Ангел для ангела… Такова была история садовника и его любимой госпожи.

Братья Даллейман прочесывали все местности одного маленького городка. Они опрашивали чуть ли не каждого его жителя, который встречался им на пути. Пока Шейден беседовал с горожанами, был в привычном для себя центре внимания, Тайлен исследовал маленькие, тихие уголки городка. Он снова был во мраке, не желая выходить на свет. Это уже стало не просто способом сохранить свое тело в хорошем отчасти состоянии, но быть в комфортной для себя среде.

Младший Даллейман давал брату ложные пути поисков девушки, сам же был настроен на ее самостоятельный поиск. Он был уверен: Шейден слишком глуп, чтобы получить такую приятную душу, как Солия. Хоть Тайлен и не видел ее, а только слышал со слов брата, он все же смог оценить ее по достоинству. Такая девушка стала бы прекрасным дополнением к нему. А что до брата? Ему было все равно на чувства Шейдена, хоть Тайлен и был благодарен за его заботу о себе. Можно даже сказать, что граф заменил Тайлену отца, которого он едва помнил.

Но тогда, когда Тайлен понял, что может что-то отнять у брата, он оживился и поставил перед собой четкую цель. Солия должна была достаться ему.

Временами Тайлен был близок к Солии, к ее нахождению, но он не спешил так просто сдавать это брату. Он хотел немного поиграть с ним, завести в тупик, а после только признаться в том, что ощущает присутствие девушки. Если бы он чувствовал, что с ней что-то было не так, то, конечно, он не стал бы медлить, а сразу же направил Шейдена на след Солии. Но эта игра только его увлекала.

Встретив в затхлом переулке тень, слоящуюся от стены к стене, Тайлен позвал ее каким-то очень странным словом, которое крайне сложно написать, произнести обычному человеку. Слово это точно было на языке таинства и чар какой-то потаенной, секретной жизни, в которой младший Даллейман отлично разбирался. И это было очевидной вещью. Этот человек с детства рос в темноте, и это сильно сказалось на нем.

Тень остановилась, завидев поблизости Тайлена, сделала какое-то непонятное движение и застыла на одном месте, словно приклеенная к стене. Плотоядная улыбка скользнула на лице Даллеймана, и он вступил во тьму переулка, в которую никто из живых людей не заходит по собственному желанию.

Его бесшумные шаги создали впечатление, будто он не идет, а плывет над поверхностью немного заросшей дороги. Нет, это был не Горден-Хейл, который уже успел прославиться своей дурной славой, поэтому отпустите эту мысль. Это был другой город, который отдаленно напоминал мертвый мирок счастливых адвокатов. В любом большом, успешном городе обязательно будут такие переулки, покрытые мраком и холодом, и от этого никуда нельзя деться. Людям нельзя запретить думать о плохих вещах. А ведь именно они и уничтожают счастье и комфорт в стенах любого города.