Королевство ангелов

Глава 33

Чем закончилась эта история? Истории наших героев, за которым мы так усердно с вами наблюдали? Очень простыми и достаточно банальными вещами. Но рассказать о них все-таки мне стоит, чтобы обезопасить вас, дорогие читатели, от этого страшного любопытства.

Ирэн редко возвращался в Грей-Стоун, и он изменился так, что старики не узнавали в нем того хулигана, который правил на улочках маленького провинциального городка. Сильный характером и телом, этот человек посвятил себя защите слабых и беззащитных. Он мог бы прожить достойную жизнь, испытав на себе все, что хватало всем людям для полного счастья, если бы не попал в одну передрягу. Правда, спасая девушку от шайки беспринципных бандитов, он и не заметил, как давно перестал быть похожим на них.

Когда Ирэн не вернулся в следующий раз, чтобы навестить своего лучшего и единственного друга, Вальям понял, что он больше не увидит его. Но это падение в бездну чернокрылого ангела было достойным похвал людей, которые позже узнали о его подвиге от спасенной им девушки.

Спустя десять лет многое изменилось, набрало силу и приобрело иную жизнь. Мильвен Ажерван, родившийся в семье слуг, талантливый садовник, не стал тратить наследство своего единственного друга, с которым он не виделся с того самого момента, как получил от него письмо за завтраком. Этот сильный духом молодой человек, избавившись от гнетущих воспоминаний и проклятущей серебряной шкатулки, начал новую жизнь, которая принесла ему счастье и известность. Первым делом он поехал к матушке, чтобы рассказать ей о своем друге и перевезти ее в особняк Штокс. Но Саналия не приняла его предложение, хоть и была горда своим сыном. У нее в этом городке было очень важное дело, которому она посвятила свою дальнейшую жизнь. Правда, и имя у этого дела тоже имелось, но называть его она не стала Мильвену. Сохранить тайну маленького ангела она поклялась и сдержала это слово, наблюдая, как растет, взрослеет ее дитя, этот мальчик с чудесными бирюзовыми глазами, которые удивляли горожан. Но еще больше все дивились его лекарскими способностями, а многие даже приезжали только ради того, чтобы взглянуть на этого чудесного человека. О шрамах своих Вальям забыл и никогда не возвращался к прошлому, в тому городу, в котором его наделили ужасным проклятием. Но проклят был не он, а люди, потерявшие свои чистые души и все, что позволяло назвать их честными людьми.

Мильвен не стал наседать на матушку и принял ее решение. Он понимал: только счастливый человек мог отказать в таком предложении. А Саналия была именно этим славным человеком. И этого хватило Мильвену, чтобы отпустить ее и больше никогда не возвращаться к жалости по отношению к матушке.

Вернувшись в особняк, он поступил в Академию адвокатуры, которая удачно находилась в Миррайлте, и скоро закончил ее с отличием. Так он стал человеком, который всюду приносил пользу и всем был настоящим другом. Кто-то его по праву считал сыном Ивента из-за схожести их характеров, но это не удивляло юношу. Он был горд, что люди узнавали в нем того светлого, благого человека, о котором думать он так и не перестал. Джейс бы отругал его за это, но тот давно скончался, отслужив достойную службу двум прекрасным людям, которых никогда не переставал поучать. Но это даже было прекрасно. Именно благодаря этому дворецкому Мильвен многое понял о жизни и больше в ней не путался. Он каждое утро ходил на могилу этого человека, отдавал ему низкий поклон и делился своими планами на день, а вечером – обсуждал идеи и сплетничал о новом молодом дворецком, который все же был ему не по вкусу.

Это была прекрасна жизнь, которая ему нравилась, вдохновляла и заставляла сердце ровно биться. Да и коньяк Ивента Мильвен сохранил, выставив его на огромный рабочий стол, каждый день смотря на коричневатую жидкость, которая едва доставала середины бутылки. Джейс бы давно убрал с глаз долой эту проклятущую отраву, но его не было рядом, и Мильвен скучал по его не одобряющему взгляду.

Спустя десять лет он решил навестить поместье из своих воспоминаний. Оно снилось ему временами, а в последние дни – особенно часто. Мильвен воспринял это как знак и надеялся, что прошлое оставит его, если он навестит его ненадолго.

Разоренное здание, пустующее и бедное. Даже входных дверей не было. А окна были усердно кем-то выбиты. Мильвен ожидал увидеть не это. Все, что угодно, но только не это! И как же так это былое великое здание так быстро погибло, обветшало? Он помнил, каким великим оно было. Всего десять лет назад жизнь была иной, светлой. Из этого дома даже не улице был слышен задорный смех Дориана и его младшей дочери, а ночью можно было услышать, как по коридорам стелился шепот Эвагвелии и Солии. Мильвен любил слушать эти разговоры, этот смех великого дома. Но сейчас он молчал, спал крепким, непробудным сном. Тишина отравила это место, и Мильвен не захотел его волновать.

Обогнув одну часть левого крыла поместья, человек заметил женщину в скромном черном платье и ребенка лет восьми, девочку с длинными черными волосами, которые были собраны в две густые косы. Она стояла рядом с матерью в таком же темном платье и молчала, опустив свою крошечную головку. Это был на удивление смирный, послушный ребенок для своих неугомонных лет.

Эти люди стояли над двумя могилами и не говорили ни слова. Здесь покоятся Дориан и Эвагвелия Миллиал. Да примут небеса вас в свои владения. Подойдя к ним сзади так, что женщина и девочка не заметили, Мильвен положил на надгробную плиту букет красивых белых хризантем из десяти пушистых цветов.

− Я раньше Вас здесь не видела, − заговорила женщина, переведя на незнакомца свой измученный взгляд красивых зеленых глаз. – Вы знали этих людей?

− Десять лет я не был здесь. Но что-то подтолкнуло меня сегодня приехать. Может, само поместье позвало своего верного слугу-садовника? Как думаете, возможно ли такое?

Из рук женщины выпал черный платок. Ей хватило немного времени, чтобы узнать этот голос, эти немного грубые черты лица и непослушные рыжие волосы, которые так и не слушались своего хозяина даже спустя такой промежуток времени. Черные глаза мужчины в дорогом красном костюме перепрыгнули на нее, и оба они не сомневались в том, что видели.

− Мильвен? Так это Вы? Не думала встретить Вас здесь спустя десять лет. – Женщина бросилась в объятия адвоката, как будто это был единственный человек в ее жизни, который мог спасти ее. Нет, он уже ее спас одним только своим приездом на эти пустые земли. – Боже?! Вы невероятно изменились!

Мужчина хотел сбежать от связи с этой женщиной целых десять лет, и он мог бы это сделать, если бы не сегодняшняя встреча. Но именно в этот день он мог обнять ее, не скрывая своих истинных чувств.

− И Вы изменились, Делия. Эта шляпка Вам к лицу. Как же Вы жили эти десять лет? О, эта малышка – Ваша дочка? – Мильвен наклонился к девочке, улыбнулся ей, и дитя незамедлительно ответила ему робкой улыбкой. У нее было прекрасное материнское личико и глубокие светло-зеленые глаза. Характером же она совсем не была похожа на свою матушку. Чем-то она сильно напоминала Солию, которая была такой же смиренной и тихой. – Словно две сестры Миллиал переродились, и вместо них на свет появилась эта девочка.

− Ее зовут Алия. Алия Лармиил.

− Красивое имя для такой же красивой девочки?! А я – Мильвен, давний друг твоей мамы.

Малышка не ответила ему, а лишь задумчиво качнула головой и отвернулась от него к могильной плите. Начинал накрапывать промозглый осенний дождь, заставляющий людей прятаться в своих тесных домах.

− Простите ее, Мильвен. Недавно мой муж умер, и нам с трудом далось это пережить. Он был невероятным человеком. Алия его очень сильно любила. Да и я тоже.

− Соболезную. Но если Вы были счастливы с этим человеком, то моя душа за Вас спокойна, Делия. Я хотел поблагодарить Вас за то, что тогда Вы послали меня к своему дядюшке. Вы подарили мне человека, который стал моим другом, научил меня жить по совести и помогать другим. Этот человек был для меня богом, остался и до сих пор.

− А где он сейчас? Я бы хотела с ним поговорить, встретиться. Дядюшка всегда мог нас с сестрой утешить.

− Он уехал в Рим ровно десять лет назад. Десять лет. Именно это число все перевернуло в наших душах. И знаете, Делия, даже хорошо, что Вы тогда не получили мое письмо.

− Письмо? – Женщина задумалась, пыталась понять, о чем говорил этот человек, но так и не смогла это осмыслить. – О каком письме Вы говорите, Мильвен?

− Это неважно. Лучше не возвращаться к прошлому, ведь Вы счастливы. Ради Вашей улыбки я готов забыть о любом событии своей жизни, даже о самом любимом. – Мужчина огляделся по сторонам, глазами ища кого-то. − Я думал, Солия с Вами. Вы всегда были вместе. − Взгляд Делии помутнел. − Что-то случилось с Вашей сестрой?

Спустя минутное молчание женщина подавлено ответила:

− Я так и не видела ее с тех пор, как мы расстались перед моим поступлением в Академию музыки. Я была так зла на свою семью, что два года не приезжала к ним, чтобы хотя бы поговорить. Но когда я решилась это сделать, увидела опустевшее поместье и эту надгробную плиту с двумя крестами. Но больше всего я возненавидела себя за то, что злилась на уже мертвых людей. Какая же я была эгоистка?! – Слезы хлынули по лицу женщины, и она скрыла его своими ладонями. Но плакала она недолго. – Солию я пыталась найти. Искала ровно три года. Но так и не нашла. Не знаю, куда она могла пропасть. Уж лучше бы она и граф жили в каком-то далеком городе, в котором сейчас счастливы. Мильвен, как думаете, это возможно? Они действительно тогда сбежали? – Она умоляюще посмотрела на адвоката.

− Конечно. Ваша сестра мечтала о счастье за пределами этого города. Она счастлива, будьте уверены, Делия. Ух, давайте лучше поедем сейчас в мой особняк, разольем по чашкам чай, поговорим о чем-то радостном. Будьте уверены, я настаиваю!

Легкий румянец накрыл бледные щеки вдовы, и она легко согласилась на это доброе приглашение своего верного, нежного друга.

Алия всю дорогу разговаривала с мужчиной, рассказывала ему всякие небылицы и просила как-нибудь его почитать с ней одну из ее любимых книг. Каким же счастьем для Мильвена было осознание того, что эта девочка видела в нем своего друга, которому доверяла даже сокровенные тайны.

Но Солия не была счастлива, не жила где-то в другом городе, не нежилась от любви и заботы своего возлюбленного. Граф не смог проститься с ней, поэтому даже после ее смерти он похоронил девушку в саду своих любимых кроваво-красных роз, после высадив цветы прямо на ее могиле. Однако могилой это с трудом можно было назвать. Шейден никому не хотел отдавать Солию, свою возлюбленную, поэтому и всеми силами сделал так, чтобы ее тело никогда не нашли. Он любил ее, но любовь эта была черной, одинокой, всепоглощающей. И когда ему все же удавалось вырваться из плена тьмы, выдрать ее из своей души, как он заливался горькими слезами отчаяния, пытался покончить с собой целых двадцать раз, но тьма настолько сильно привязалась к нему, что просто не позволяла это сделать.

Тело же родного младшего брата он закопал за домом, воткнув в землю деревянный, уродливый крест. Каким удивлением было для него то, что однажды один куст кроваво-красной розы сам по себе вырос на его неровной, заросшей могиле. Это злило его не меньше, чем восхищало. Слава, Солия ценила заботу его младшего брата, помнила о его свете и о том, как он пытался спасти ее. Нет, это было не напрасно. Только после смерти две несчастные души стали свободны от оков одинокого и такого немощного королевства ангелов.