Королевство ангелов

Глава 14

Холодный ветер обжигал лицо юного садовника. Он уже час стоял на улице и пытался проветрить свои мысли, голову. Он и Ивент потратили много времени на поиски сведений о семье Ольдер, но так ничего и не нашли. Это огорчило Мильвена, ведь он не мог и не хотел всей душой подставлять Делию. Раз она сказала ему отыскать документы, зацепки, он обязательно должен был это сделать. И он был уверен, что сделает, выполнит это поручение, но сейчас понимал свою ничтожность. Но ведь это не зависит от него, так ведь? Не он хранит историю этой погибшей семьи, не он скрывает документы о том страшном пожаре.

Но переубедить его в своей невиновности было уже невозможно. Он точно знал: Делия будет им огорчена. Но оставит ли она дружбу с ним? Юный садовник очень сильно переживал из-за этого и надеялся, что девушка сохранит свои теплые чувства к нему. Только благодаря им он мог существовать в этом грузном, огромном поместье, в котором он чувствовал себя без нее одиноким и таким беззащитным, что иногда, когда Делия несколько дней не навещала его, он хотел кричать от своей потерянности, заявить всему миру о терзающей его боли.

Душа Мильвена была робка и чиста. Это был не тот парень, который всегда отличался своей мужественностью и силой, решимостью. Он был другим, и это всегда его задевало. Смотря на других сверстников, он тайно завидовал им, хотел быть похожим на них хотя бы чуть-чуть, чтобы Делия наконец-то его заметила не только как верного друга и соратника. Ему это нужно было, как глоток свежего, чистого воздуха.

Но он не был таким. Никогда не был и не мог быть. Такое слабое, почти что женственное тело не могло принять на себя обязанности мужского тела, которое в тысячу раз было проще, чем у нашего наивного садовника. Да, мы с вами видим его неким ребенком, который старается увязаться за своей защитницей, заявляя себе, что именно он защищает ее, а не она его. Но все, конечно, было далеко не так.

Он винил себя в малейшей оплошности, даже если сама Вселенная что-то не желала давать часто капризной девушке. Но Мильвен за это проклинал себя, считая, что может стать новым миром, смыслом жизни, почвой под ногами, если хотите, нашей нежной Делии. Он бы так и корил себя, уничтожал внутри, если бы не крик Ивента. Голос мужчины был радостным, живым и наполненным бьющей энергией.

Миллиал, высунувшись в раскрытое окно, оповестил Мильвена о приятных вестях:

− Господин садовник, − ликовал он, тряся в руке какую-то бумажку; за свое пребывание в особняке Штокс Мильвен уже привык к такому ироническому обращению со стороны адвоката, который совсем не хотел его обидеть таким образом, просто Ивент старался уважать всякого человека, считая его равным себе, ну, и конечно, он не мог немного не поиздеваться над склонностью парня обращаться к нему на высоких нотах, принятых в дурном, как он сам выражался, обществе, − хорошо, что Вы не ушли далеко. Далеко в себя. Поднимитесь ко мне. У меня есть кое-что предельно интересное! Вам точно полегчает.

Молнией забежав в особняк, едва не сбив еще с сильных ног дворецкого Джейса, Мильвен представлял, как любимая Делия благодарит его за проделанную им работу и это усердие, которое было достигнуто не без послушания.

− Что Вы нашли? Что же? Ивент, молю, не томите! – Садовник стал осматривать рабочий стол хозяина особняка, на котором быстро распространился стихийный беспорядок. А ведь Ивент любил, когда все было по полочкам, но сейчас ему было не до таких честолюбивых формальностей.

Перед глазами юноши мелькнула бумага и легла на стол, прямо ему под руки.

− Одно единственное письмо, господин садовник. Мои архивы сохранили только его. Не понимаю, как у такой богатой, значимой в обществе семьи, да притом с великими корнями, не осталось официальных документов. Но я точно помнил, что как-то ко мне приезжал сам граф Ольдер с важными юридическими делами. Бумаг должно было быть много! И я не понимаю, куда они могли так запросто исчезнуть из моего архива. Видели замок, который висит на двери в комнату? Так вот! Какой черт пробрался туда?

− Вы точно уверены, что никому не передавали документы? И странно, что граф обратился со своими делами в другой город, к Вам. Не понимаю. Ведь он мог спокойно решить свои проблемы в Горден-Хейле. Слышал, в то время это был славный городок с хорошими адвокатами.

− Ох, Мильвен, я и сам тогда не понял его намерений. Он лишь сказал, что искал именно меня, и никто другой больше не мог ему помочь. Тогда я не особо интересовался его причиной обратиться ко мне. Я плохо знал этого человека, так плохо, что… А! Господин садовник! – Ивент воскликнул, подняв указательный палец вверх; так он делал всегда, когда в его голову, частенько запудренную дурманом коньяка, проникала идея, либо какая-то шокирующая его новость, с которой он как можно скорее стремился с кем-то тут же поделиться. – В тот день, кажется, девятого ноября, если я не ошибаюсь, граф Ольдер приехал ко мне, чтобы составить завещание. Понимаете? Ну, Мильвен, завещание. Графу-то было тридцать семь лет, и он был в прекрасной форме. И тут – завещание! Тогда я не обратил на это внимания, но сейчас понимаю. И дело в том, что оно-то и пропало из моего архива.

− Если он действительно писал завещание, то все имущество он завещал своему единственному сыну Вальяму? Вспомните, прошу Вас, господин Ивент. Это может нам очень помочь понять причину пропажи завещания.

− Ну, что я могу вспомнить, − промямлил Ивент, опустившись в свое кресло; его задумчивое выражение лица могло говорить только о глубоком погружении в свои мысли, которые у дядюшки сестер были на тот момент спутаны; его взгляд был направлен на своего коллегу по поискам пропавшего завещания, но его глаза совершенно не видели юношу, они точно смотрели через него. Это заставило Мильвена неловко себя почувствовать, ведь в его понимании Ивент прямо сейчас смотрел на него в упор, словно что-то требуя. – Это был обычный ноябрьский вечер, − медленно протягивал слова он, − было холодно. Человек постучал в мою дверь, и Джейс поспешил открыть ему.

Мильвен хоть и был напряжен от медленного хода мыслей Ивента, но перебивать его не смел. И дело здесь было вовсе не в его положении в обществе. Он прекрасно понимал, что Миллиал выстраивает цепочку событий, которые наверняка помогут ему что-то вспомнить очень важное для их внезапного расследования.

− Граф Ольдер был спокойным, рассудительным человеком. И он был широко известен благодаря своему древнему роду. В тот вечер он попросил меня оформить его завещание по всем правилам и сохранить его. Но странным мне тогда показалось то, что имя наследника он не указал в письме.

− Что? Как это может быть? Завещание без завещания? – не выдержал Мильвен и вмешался в ход мыслей Ивента.

Худощавый мужчина как будто получил пощечину, но ее причиной стали не сдержанные слова молодого человека, а какая-то мысль, к которой он так долго шел.

Каким-то неуклюжим способом поднявшись из-за стола, он заходил по комнате кругами, что-то ворча себе под нос невнятное, тугое и пугающее нашего садовника. Когда он внезапно остановился, замерев на месте, у огромного окна, Ивент обернулся в сторону Мильвена. Его глаза пылали, как два горящих уголька.

− Не совсем. Прошу прощения, я немного не так выразился. В тот вечер, господин садовник, граф Ольдер завещал все свое имущество: родовое поместье в Горден-Хейле, антикварные семейные ценности и заслуги семьи, в том числе ее авторитет, Сельвену Ажервану.

Мильвен едва стоял на ногах, услышав слова этого человека, который впервые казался ему призраком, принесшим не то дурную, не то славную весть.

Попятившись спиной к стене, юноша упал в мягкое старенькое кресло и долго не мог ничего сказать. Однако через какое-то время он подскочил с места и бросился к адвокату:

− Как граф мог завещать всю свою жизнь, жизнь своего рода моему отцу, который был простым садовником? Как, господин Ивент? Я не поминаю этого. Это правда? Вы не могли ошибиться, что-то перепутать?

− О нет, мой дорогой господин садовник, в моей голове хранится целая база данных практически на каждого жителя любого близкого городка. Имя Вашего отца мне хорошо запомнилось. Но меня волнует то, что своего родного сына Вальяма, истинного кровного наследника, граф оставил без ничего. Вы понимаете? Выбросить родного сына из дома?! Что взбрело в голову этому человеку? Знаете, Мильвен, я хочу разобраться в этой истории. Не поможете ли Вы мне? Из Вас получается вполне достойный друг. Да и эта история, уверен, оставила на Вас особый отпечаток.

− Ивент, я хочу ненадолго покинуть Вас. Моя матушка живет в Грей-Стоуне и, возможно, может что-то знать об этой истории. Маловероятно, конечно, но, не зная моего отца, граф Ольдер вряд ли бы вписал его имя в завещание.

− А, Вы правы, Мильвен. Отправитесь прямо сейчас? Еще не поздно, далеко не поздно.

− Да, я как можно скорее хочу разобраться в этом.

− Но постойте, друг мой. Вы так и не посмотрели тот документ, который у меня сохранился в архиве.

Вспомнив о нем, Мильвен подошел к столу и развернул сложенную пополам бумагу. На ней практически ничего нельзя было разобрать из-за отвратительного, неровного, корявого почерка. Но парочку слов Мильвен все-таки смог разобрать.

… ребенок должен остаться в этом… нельзя винить… человек боится… любым способом… лучше погибнуть…

Это было все, что смог разобрать юноша, да и сам Ивент, не раз когда-то возвращающийся к этому письму. Оно было странным, запутанным. А почерк, который вообще было невозможно прочитать, как будто был специально создан, подготовлен для этой бумаги.

− Что это? С виду – документ. А прочесть невозможно. Как Вы это приняли, Ивент?

− Сам не понимаю. Однако моя память все-таки меня в чем-то подводит. Этот документ я бы в жизни не пропустил в свой архив. – Миллиал снова взялся за стакан, развалившись на диване.

− Похоже, Вам стоит сменить замок.

− Но проникнуть в архив невозможно, − Ивент как будто сам себя убеждал в этих словах. – Тем более в мой особняк. Не верится, что это как-то возможно. Мильвен, не станем сейчас тормозить на одном месте. Отправляйтесь к матушке, постарайтесь разузнать от нее хоть что-то, что Вы не знали о своем отце. Граф не стал бы завещать историю и будущее своей семьи незнакомому человеку. Это точно! Я дам Вам свой экипаж. После сразу же поезжайте ко мне. А я пока сменю замок и попробую поискать информацию о графе у своих друзей-адвокатов.

− Благодарен Вам за помощь! – на радостях выкрикнул садовник, выскочив за дверь.

− Мильвен! – внезапно позвал его Ивент, − купите матушке цветы. Самые лучшие, которые сможете найти. – Адвокат вручил юноше приличную для слуги сумму денег, которую Мильвен никогда ранее не видел в своей жизни; признаться, он даже мелочи от Дориана не получал, работая, как и все, за еду и место под крышей поместья. Он даже сказать ничего не смог в этот момент, стоя перед Ивентом как мраморная статуя. – И поцелуйте ее при встрече. Любая матерь достойна таких, казалось бы, мелочей. Ну, спешите, пока светло!

Скоро Мильвен уже был в пути, и сердце его перевернулось в его груди, отбивая очень причудливую мелодию. Перед глазами его стоял туман. Он ослеплял его, отрезал от жизни, белесой паутиной перемотав все мысли.