Королевство ангелов

Чувства переполняли его. Он понимал: во всем горе семьи Миллиал он не был виновен. Но его большая вина состояла, по его мнению, в том, что он не смог стать близким другом для Солии, хоть она и называла его таковым. Но ведь она сбежала, сбежала ото всех, кто ее окружал, в том числе и от него. Отрицать это было невероятно сложно.

За время знакомства с этой девушкой Шейден сильно привязался к ней, считал частью своей души и не желал уже отпускать от себя. Солия переросла все стереотипы отношений мужчины и женщины, стала не то другом, не то возлюбленной графа. Но как она смогла это сделать, до сих пор остается для многих людей очень интересным, призрачным секретом.

Бросившись в свой экипаж, граф направился в Горден-Хейл, надеясь встретить Солию именно там. Всю дорогу он подгонял извозчика, и тот не знал, слушать ли графа, идти ли прямиком в колючие лапы смерти, которая начинала поглядывать на них откровенно и демонстрационно? Но Шейден не унимался, просил несчастного человека ехать так, чтобы время за ними не поспевало лететь. Его волнение могло разрушить его нервную систему, мозг и тело, которое донельзя было напряжено.

Когда экипаж едва въехал в меленький городок, граф тут же выбросился из него, бросился разыскивать девушку в тесных улочках, спрашивать каждого жителя, каждую тень о красивой темноволосой девушке в бежевом платье, но никто так и не ответил ему, призрачно проплывая мимо. Горден-Хейл был не тем местом, где можно было у кого-то попросить помощи. Ни один человек не интересовался тем, что происходило вокруг него. Этот город, как и говорил Вальям, был давно мертв. И если оставалась в нем хоть одна клеточка живого, разумного, то все мертвое стремилось ее как можно скорее уничтожить.

Потеряв надежду, граф снова вернулся в экипаж, не зная, где ему стоило искать Солию. Казалось, она пропала из этого мира, провалилась сквозь землю, не оставив ни письма, ни слова для него. Она жестоко с ним поступила. Но опускать руки граф н собирался. Он вообще никогда не сдавался. И именно поэтому он решил объехать все города, в которых ненароком могла оказаться его избранница.

Он должен был найти ее раньше тех неприятностей, которые могли позариться на ее светлую душу. А их было немало.

Правду в счастье не берут. Миллиал никогда и не брали его, боясь потерять где-то на пути в будущее. Хоть они казались радостными, примерными людьми в ячейке общества, но за дверями поместья, за дверями разных комнат, все было не так сказочно, как думали многие. Закрываясь ото всех, в том числе и друг от друга, эта семья была уже давно обречена на плачевный исход, тот крах, который принесло им время. Дочери покинули стены родного дома, родители остались ни с чем. Так бывает всегда, когда связь с родными исчезает, а остается только одно притворство, ложь, дышать которыми вредно не только для разума, но и для рассудка.

Разум Миллиал давно помутнел, почернел и был отравлен. Спасти его уже было нельзя. Кто-то, однако, верил в спасительную силу добра, совести, чести этих людей, кто-то же сомневался в этом, верил: Миллиал обречены провалиться в огромную зловонную пасть бездонной пропасти, в которой даже смертные грехи не могли бы отыскать себе место.

Граф догадывался о душевных терзаниях этой семьи, в тайне жалел Солию и ее младшую сестру. Ему не хотелось, чтобы девушки были несчастны, чтобы они плакали… Слезы он ненавидел больше всего на этом свете и только из-за них не мог нормально говорить со своей возлюбленной о том, что изъедало часто ее сердце. Но теперь он пожалел об этом, презирал себя, корил в пропаже Солии и всех бедах Миллиал. Его роль в этой семье была грандиозной, не такой призрачной, тонкой, какой мы с вами ее представляем. Может быть, Шейдену выпала роль спасителя, героя, который должен был вытянуть из пропасти эту семью, вывести их к истинному свету, заставить их глаза гореть искренними чувствами. А может быть, он должен был уничтожить все, что когда-то связывало Миллиал с жизнью? Сложно разобраться, ведь графа очень непросто понять. Его намерения затуманены, нечетки. Стоит ли ему доверять? Стоит ли презирать? Все зависит от нас с вами, дорогие друзья. А что бы выбрали вы? Доверие или презрение? Выбрать ведь не так сложно, правда. Но, привязавшись к человеку, не зная его ткань души, очень сложно сказать, на чьей стороне каждый из нас с вами может оказаться.

А пока граф Шейден останется для нас темной лошадкой. Но не стоит так запросто верить мне, несмотря на то, что я провожу вас по этому увлекательному, местами очевидному миру. Кто знает, может, в этой истории все значит иначе, чем мной было показано.

− Делия, у меня к тебе… Эмм… Вам, очень важный разговор. Прошу, выслушайте меня. – Робея, парень, играющий на контрабасе, взял девушку за руку, но, увидев ее суровый, холодный взгляд, тут же опустил ее, сделав пару шагов назад.

− Сначала представьтесь. Негоже молодым людям начинать разговор с таких нахальных требований. – Делия не только во взгляде, но и в голосе четко давала понять, что ей неприятны мысли этого юноши; она так часто это делала, что уже успела привыкнуть постоянно надевать на свое лицо такую суровую гримасу.

− А, да. Кхм. Я Ролен.

− Замечательно. И что Вы, Ролен, хотели от меня?

− Ну, Вы свободны сегодня вечером? Я хотел пригласить Ва прогуляться со мной по парку.

− Хотел? – Делия демонстрационно подняла брови. – Что же Вы, Ролен, хотели-хотели, а сейчас уже не хотите? Забавный Вы все-таки.

− Но я не об этом, Делия.

− Тогда, если хотите, чтобы Вас правильно понимали, научитесь легко и лаконично излагать свои мысли. Приятного Вам вечера, Ролен.

Делия во время пребывания в Академии музыки отлично приспособилась к окружающей жизни, переросла малышку Делию, став настоящей девушкой, которая могла любому дать отворот-поворот. Она стала сильной, независимой, научилась относиться к людям так, как они обращались с ней. Для противоположного пола она стала потенциальным трофеем, наличие которого у кого-то вызвало бы целый шквал зависти, а ее избранника все бы считали юношей номер один. Но девушка не сдавалась, хоть первое время ей было очень сложно ужиться в такой странной, чудной системе. Она перестала прятаться в своей комнате, а шла напролом, став не только предметом всеобщего обожания и тайного восхищения, но и железной девой, которая, если уж встретит кого-то на пути назойливого, неугодного, то обязательно сожмет в своих смертоносных тисках.

Но Делия была сильна, и это отличало ее от других студенток Академии, да и вообще от остальных девушек, которые могли только быть. Она была мужественной, но не знала, стоило ли ей этим гордиться.

Коллекционер любил наблюдать за ней, даже если это было несколько странным со стороны директора учреждения. Эта девушка была ему интересна, любопытна, можно даже сказать. Никогда ранее он не встречал такую одновременно и талантливую, и смелую, и красивую девушку, которая могла еще и за себя постоять, не боясь потерять свой авторитет. А он, между прочим, у нее был и постоянно, несмотря на ее характер и поведение, только возрастал.

Коллекционер интересовался ею, тайно бывал на занятиях, иногда даже позволял себе подслушивать разговор Делии с ее подругой и другими студентами. Он был горд за нее, и этой гордости ему было мало. Он хотел возвысить это славное дитя к небесам новых одаренных людей, помочь ей развиться, хоть она и не особо в этом нуждалась благодаря своим возможностям. Ему было приятно присматривать за ней, понимать, что девочка − в безопасности и полной сохранности под его внимательным взором. Он не хотел, чтобы с ней что-то случилось даже малейшее, какая-нибудь мелкая, но скользкая неприятность. Дочь его друга все-таки была для него особенным человеком, к которому он испытывал теплые чувства.

Вообще Коллекционер ни к кому не привязывался в своей долгой жизни. У него не было ни семьи, ни родных его сердцу людей. Да, были друзья, причем даже близкие, но он не воспринимал эти отношения всерьез. Дружба была для него чистой формальностью, этикетной рамкой, правилом вежливости, но не более. Студентов своих он тоже любил, оберегал и беспокоился о них, но это было не то, что мы с вами можем назвать любовью, либо нежностью. Этот человек просто был вежлив, вот и все. Но с Делией все обстояло иначе. Сам себе он временами признавался, что эта девушка стала для него особенной, дорогой его сердцу личностью. Он был уверен: Делия Миллиал – его муза, его новый смысл жизни. Но как донести свои чувства ей, своей студентке? Как он это сделает? Коллекционер был очень умен, хитер и уже давно создал для себя некий план действий, который обязательно должен был сработать.

− Делия, признаюсь, Вы – моя лучшая ученица. Такой талант, такие возможности! Да это фантастика! Если бы Вы знали, как я горд вашими достижениями, Вами в целом. Позже я обязательно отпишусь Вашим родителям о Ваших успехах. Позвольте же мне чуточку расхвалить Вас. Поверьте: любые родители любят, когда их чадо хвалят высокие в обществе люди.

− Вы слишком добры ко мне, директор. У меня самый обычный талант. Все в стенах Академии талантливы, и многие обладают еще большими возможностями. Киримия! Да ее голосу завидуют сами ангелы! – Девушка облегченно выдохнула, когда услышала от Коллекционера теплые слова о себе. Когда Жасмэ передала ей, что Бермольт желает видеть ее в своем кабинете, она едва не задохнулась от волнения.

− Да, Мейдж очень хорошо поет. Но у нее есть большие огрехи в исполнении. У Вас же, Делия, ошибок практически нет. Вы не только скрипачка, но и певица! Мало кому бог дал такой талант. Но мне очень жаль, что Вы хороните свой голос, прячете за игрой на скрипке. Делия, я хочу, нет, рекомендую Вас господину Дреймерту, заведующему местным оперным театром. Это лучший театр в этом городе! Я уже написал ему письмо с похвалами о Вас. И он быстро согласился взять Вас на главную роль «Ангела» Мольенни!

− Мольенни? Но ведь это… это сам… Альсувен Мольенни?!

− Вот именно, Делия. Никто, кроме Вас, из моих студентов, не сыграет этого ангела так, как Вы. И Ваши навыки игры на скрипке, и Ваш голос будут вместе очаровывать зрительный зал.

− И все же я не ожидала от Вас такого предложения. «Ангел» Мольенни – любимое произведение моей матушки. В детстве она пела нам с сестрой его перед сном.

− Тогда эта роль приписана Вам судьбой, моя дорогая Делия! Прошу Вас остаться на эти выходные в Академии. Вам нужно будет потренироваться, настроиться. Премьера состоится уже в следующий четверг.

− Ох! Да, Вы правы. Сейчас важно остаться здесь, подготовиться. – Делия опустила потускневшие от тоски глаза, и Бермольт заметил это.

− Вы собирались ехать домой, к родным? Понимаю. Первое время сложно без них, но Ваши родители, сестра и все дорогие Вам люди захотели бы, чтобы Вы остались на это время. Сделайте для них подарок! Им будет невероятно приятно видеть Вас на сцене, да еще и в роли ангела Мольенни.

− Да, Вы правы, директор. Я останусь. Матушка будет в восторге! Премного благодарна Вам!

− О, это я благодарен Вам, дорогое дитя!

И Делия поспешила в свою комнату, чтобы сообщить приятную новость подруге. К счастью, Киримия была в комнате.