Чернокнижник и феи

Глава 47 Непонимание

В этот раз в катакомбах было все иначе. Раньше Клер спускалась сюда в громоздком, неудобном костюме и противогазе, вдобавок, вынуждена была таскать тяжести наравне со всеми – Брок не особо делал скидки на возраст и хрупкое телосложение. Наоборот, настаивал на дополнительных тренировках, ведь парень должен быть сильным, а не доходягой, которого ветер того и гляди унесет. При этом он явно не подозревал, как сам выглядит в глазах окружающих. Впрочем, Клер прощала ему такое отношение – он видел перед собой мальчишку и хотел для него лучшего будущего. Хотя тренировки Брока по утрам Клер ненавидела всей душой. От занятий боксом в Особом отделе ей еле удалось отказаться. Лера-боксер – это совсем неприлично, особенно разбитый нос или что-то еще.

Сейчас же все было по-другому. Звуки, не искаженные противогазом, непривычные запахи сырости и затхлости, даже сами катакомбы смотрелись чуть иначе – стекла противогаза сильно ограничивали обзор. Была слышна легкая капель, шорох шагов, шуршание песка, далекий скрежет продолжавших обваливаться строительных конструкций.

Брок шел впереди, мрачно задавая темп – гораздо медленнее, чем обычно. Видимо, теперь делал скидку на то, что она женщина. Рядом с Клер шел столь же мрачный майор Блек. Оба мужчины сами несли тяжелые мешки с датчиками, не доверив Клер даже легкую сумку с водой и провизией.

Все сильно изменилось. Хотя она была все той же – изменилось отношение мужчин к ней.

Когда Брок неловко попрощавшись ушел в сторону Весенней улицы, а они с Блеком пошли вдоль обрушившейся Ландышевой, майор, довольно симпатичный мужчина немного за тридцать лет, разрушил тишину катакомб:

– Лера Клер…

Она спокойно его поправила:

– Можно для удобства обращаться по имени – тут нет рангов или титулов, тут катакомбы, тут выживание, тут не до этикета, Блек.

Он крайне серьезно посмотрел на неё, словно оценивал искренность:

– …тогда Грег. И я хотел… – он замолчал, переводя дыхание – подземный тоннель уверенно шел вверх, отнимая силы. Клер сама начала, давая ему время прийти в себя:

– Грег, учтите – тут опасно. Тут оползни, тут вертикальные стволы прямо в полу могут открываться. Вам повезет, если это будет фурнель…

– Что? – не понял её Блек.

Клер пояснила:

– Фурнель – это выработка, ведущая на другой уровень. Вам повезет, если это она. Ведь можно провалиться и в ствол, ведущий глубоко вниз. Учтите это. Тут безобидные лужи, которые могут оказаться бездонным колодцами. Тут есть скопления газов, за один-два вдоха лишающих сознания. Тут есть примеси, способные взрываться от одной искры…

Блек странно посмотрел на неё и кивнул:

– Я уже понял, что нере Ренар в прошлый раз сильно повезло, а нам так может и не повезти. Я буду очень внимателен, Клер. В свою очередь хочу спросить: вы вооружены?

– Конечно, – легко сказала Клер. – Лера должна уметь постоять за себя.

– Похвально, – довольно мрачно согласился с ней Блек. – Должен предупредить – тут… В смысле в Аквилите и конкретно в штольнях творится странное. Если вам покажется… Хоть на один миг покажется, что я представляю для вас угрозу – не раздумывайте и стреляйте в меня. – Блек был при этом совершенно спокоен и убийственно серьезен – для таких-то советов! – Стреляйте на поражение, без игр в гуманность. Тут творится страшное, и я часть этой игры. К сожалению, от меня мало что зависит.

Клер замерла – такого откровения она не ожидала. И ведь Брок ни слова не сказал! Даже не попытался предупредить.

Блек оценивающе смотрел на неё не отводя взгляд. Интересно, чего он ожидал? Истерики или щелчок взвода курка? Клер заставила себя успокоиться – привыкла, что в катакомбах всегда под защитой Мюрая и его репутации.

– И какова вероятность такого вот превращения в чудовище? – осторожно уточнила она.

– На данный момент ничтожно мала, но не забывайте об этом и будьте готовы ко всему.

– Хорошо… – только и смогла сказать Клер, внимательно всматриваясь в мужчину при свете потенцитового фонаря на каске, защищавшей голову. Высокий, чуть грузноватый, – Броку бы его отдать, у него он быстро вернет форму, – родовитый – это было и в тяжелой челюсти, и в чуть с горбинкой носу, и в высоких, выраженных скулах. Лер по выправке, по гордому поставу головы, по широкому развороту плеч. Возможно, и по воспитанию – в собственном безумии могут признаваться только сильные, уверенные в себе люди. Блек не выглядел опасным – да, большой, да, выше на голову, как и Брок, да, мрачный, но… В отличие от того же Грыза, воспитанный. От такого не ждешь подлости. Стоило признать: три года самостоятельной жизни, Грыз и Джеймс так не научили её ждать подлости от любого, особенно от лера и офицера. Хотя Джеймс, её бывший жених, оказался той еще сволочью. О мертвых или хорошо, или ничего, кроме правды. Правда была в том, что Джеймс был болтлив и несдержан, и плевать хотел на чувства своей молодой и глупой невесты, не знавшей правды об истинных отношениях между мужчинами и женщинами.

Блек чуть наклонил голову вниз, чтобы посмотреть прямо в глаза Клер:

– Лера, я очень серьезен.

– Я поняла. Постараюсь не допустить ошибок, – сказала она уклончиво, ведь понятие ошибки в данном случае каждый трактует сам.

Блек помолчал, опуская взгляд чуть ниже, куда-то в область носа Клер, что было предписано этикетом, вздохнул и, развернувшись, снова пошел первым.

– Обратите внимание, Клер, на синий свет среди развалин. Это не следы проклятья чумной Полли, его сняла нера Ренар. Синее сияние – это тепло живого существа. Если заметите его – сразу же сообщайте мне.

Он обернулся на Клер, и та послушно кивнула. Блек сделал пару осторожных шагов в сторону заваленного обломками тоннеля и, стащив с плеча тяжелый мешок, принялся доставать оттуда маячок – мужчина заметил первую трещину, змеившуюся по неровной стене.

Они быстро втянулись в странный ритм – медленный проход, обследование случайных образовавшихся из-за завалов карманов, установка маячков, спуск вниз или, наоборот, подъем на другой уровень, проверка там, и снова осторожно вперед, ища трещины и источники тепла.

В одном из тупиков, плотно заваленном кирпичными обломками, почти не дающими шансов на выживание, Блек внезапно стащил с себя мешок и приказал Клер:

– Не входите сюда – тут все может обвалиться.

Клер любопытно заглянула в небольшой, узкий лаз – только-только Блеку по ширине плеч, и то кое-где он был вынужден пробираться боком:

– Грег?

– Тут источник тепла… – хрипло пояснил он, старательно протискиваясь между узкими стенами.

– Грег, вы не сможете сами достать – для вас слишком мало места. Позвольте мне!

Он, опускаясь на колени и с помощью магии, не иначе, приподнимая кусок кирпичной кладки, проворчал:

– Лучше кепку свою одолжите… Хотя нет… – Он стащил с себя каску и положил на обломки. – Я нашел лучшее решение.

Обломки под весом каски зашевелились и посыпались пока еще мелким ручейком вниз. Блек обернулся на Клер:

– Стойте… Не подходите – тут опасно.

Впрочем, это он сказал зря – Клер уже приблизилась в нему, подавая кепку – все равно тащила её в кармане. Блек скептически посмотрел на Клер и кепку и вместо слов сунул ей в руки свою каску:

– Держите лучше это. – он споро полез под обломки.

– Грег… – раз он не рискнул прибегать к её помощи, Клер предложила новый вариант: – Может, мне быстро подняться на поверхность, сообщая о находке?

Блек проворчал куда-то в кирпичное крошево, почти по талию уходя змейкой под завал и отталкиваясь от пола ногами, в попытке сильнее ввинтиться под обломки:

– Не стоит…

Он аккуратно подал назад, выворачивая руку, и почти наугад кинул в каску Клер… Грязное, все кирпично-рыжее из-за мелкой крошки, мяукающее существо.

– Надеюсь, вы ничего не имеете против кошек, Клер… – сказал мужчина, тут же еще глубже зарываясь под кирпичи. Откуда-то далеко глухо, кашляюще, донеслось: – ах ты глупое создание! Да я же тебя…

Клер испуганно вздрогнула, а Блек спокойно закончил:

– …все равно достану… – он, раздирая брюки пополз назад, таща в ладони еще двух котят. Блек еле выпрямился, вжимая голову в плечи и откашливаясь – с волос, ставших рыжими, падала мелкая кирпичная пыль.

Он сунул котят в каску Клер:

– Вот… Еще двое пострадавших. Жаль, молока нет… – он кончиком пальца провел по грязной мордочке одного из котят. – Терпите до поверхности. Надеюсь, ваша мама-кошка оказалась удачливее вас и не попала под обвал.

Клер внимательно рассматривала мужчину, рисковавшему собой из-за котят.

– Вы знали, что там всего лишь котята?

Мужчина отвлекся от котят, которые пытались зубами и когтями вцепиться в его пальцы:

– Нет. Я думал, что там может быть кошка или небольшая собака – три котенка лежали, тесно прижимаясь к друг другу, и выдавали одно тепловое пятно на троих. А что?

– Вы точно считаете себя опасным?

Блек потемнел лицом, доставая из кармана платок и вытирая лицо от пыли:

– К сожалению, это так и есть.

– Понятно, – нахмурилась Клер и подалась назад, выбираясь из тесного тупика. Иногда она не понимала мужчин.

***

Вик столкнулась с такой же проблемой – она не понимала мужчин. Точнее, Кита. Если быть еще точнее, Марка. Зачем он, полагая, что умрет, вложил в неё столько своих воспоминаний? Если мысли о расследовании еще можно было понять, то воспоминания о Бр… Ките были совершенно лишними! Зачем ей знать его предпочтения в одежде и тягу к приключениям? Причем, если мысли о расследовании приходили вместе с головной болью, то мысли о Бр… О Ките!.. Отзывались легко, без малейших сопротивлений, словно главным для Марка было не расследование дела о чернокнижнике, не расследование дела эмпата, а забота о Брендоне – да, Вик сдалась под напором Марка.

Кита провели в вечернюю гостиную – в кабинете Стивен еще пытался найти хоть какие-то зацепки по краже. Вик пришла почти сразу же – Брендон, как и утром, стоял прислонившись к спинке кресла и не пытаясь сесть. Вряд ли Поттер был настолько невежлив, что запретил садиться – видимо, сам Брендон не считал для себя возможным делать это. Он задумчиво осматривал гостиную – отделанная темным деревом, с тяжелой мебелью прошлого века она больше подходила мужчине. Этим она очень нравилась Вик – тут не было сентиментальных салфеточек с вышитыми изречениями и надписей богословов, заключенных в рамки и повешенных на стены. Тут висели простые, потемневшие от времени картины природы: горы, бушующий океан, какой-то вечерний в косых лучах заходящего солнца лес.

Гостиная была ярко освещена – горели бра на стенах, пело пламя в камине, хоть Вик больше нравилось, когда тут царил полумрак.

– Добрый вечер, Брендон.

Где-то глубоко в ней зрела тревога, причем Вик отдавала себе отчет – чувство было не её. Эту тревогу ей навязывал Марк. Воспоминания подсказывали, что черный свитер грубой вязки под горло с жесткой колораткой, натиравшей шею, вкупе с мешковатыми штанами Брендон надевал, когда направлялся наживать неприятности. Если он надевал перстень с обсидианом, на котором было богохульственно вырезано два наложенных друг на друга треугольника – святой и вверх тормашками треугольник черных сил, то это значило одно – этой ночью будет твориться запретная магия. Вик глянула на руки Брендона и выдохнула с облегчением – перстня не было. Только тревоге на этот факт было все равно – в голове рос червячок сомнения: Брендон, нарывающийся на неприятности, опасен для города.