Ветер в клетке

– Да, мы о тебе так наслышаны, – дополняет один из окруживших нас друзей Мэда.

– Красавицу зовут Мирабель, – с гордостью хвастается Амадэй, подмигивая мне. – Детка, я много о тебе рассказывал своим ребятам. Это Стив, Энди и Рэйн, – перечисляет мне имена парней, и я вежливо киваю ребятам, выдав лишь тихое: «Мне очень приятно познакомиться».

– Мира, мы заберем твоего парня на пару минут, окей? Мэд, дело есть. Важное, – усмехается Стив. Прищурив веки, он смотрит на Мэда таким взглядом, который, я думаю, понятен без слов только им обоим.

Я лишь пожимаю плечами, потому что уважаю личное пространство Мэда. В отношениях важно давать друг другу свободу. И пока я бегаю по мероприятиям в йога и женских круг, Мэд проводит время с друзьями. Их имена мне давно знакомы и кажется, Мэд мне рассказывал, что они вместе создают какой-то новый бизнес-проект.

– Забирайте, только верните. Очередь скоро закончится, – со спокойной душой, я киваю Мэду. Он крепко целует меня, прежде чем уйти и горячо шепчет на ухо: «Я скоро вернусь».

Проводив Мэда взглядом, я стойко держусь в очереди за блинчиками. Через десять минут она подходит к концу, и я получаю две ароматных порции в свои руки, а моего мужчины все нет и нет.

«Подожди еще немного, малыш», – читаю его сообщение и успокаиваюсь. Ладно, время передохнуть, выложить сторис в социальную сесть, и поужинать. Надо было на фестиваль своих подруг тоже взять. Знаю я этих мужчин: они могут заболтаться куда хуже нас, сплетниц.

Блины настолько вкусные, что я набиваю свой рот ими так, что жую с трудом. Я жутко голодная, как оказалось. Видимо потратила много энергии на танцполе. В самый неловкий момент, за мой стол падает мужчина, и я вздрагиваю всем телом, как только поднимаю на него свой взгляд.

Мы долго изучаем друг друга сканирующими взорами – все время, пока я жую. Выгляжу наверняка, не очень грациозно, но если честно, мне глубоко плевать. Я не испытываю ничего, когда смотрю на Майкла, что предстает передо мной, словно видение из прошлого.

Так странно. Мы сидим друг напротив друга, и я понимаю, что это мужчина на которого я потратила лучшие годы своей жизни. А потом еще три года убивалась по нему, виня изменщика во всех смертных грехах. Сколько слез было пролито по этому кадру, сколько волос я потеряла на ежедневном стрессе и самобичевании. Сколько килограмм было набрано, когда я заедала боль от расставания пиццей и мороженым.

– Что ты здесь делаешь? – только и могу произнести я вместо приветствия, как только с блинчиками покончено. Майкл все это время молчал и смотрел на меня с неподдельным восхищением.

– Прилетел отдыхать. Нельзя что ли? – слегка в вальяжной и высокомерной манере отвечает Майкл. – Тебя захотелось увидеть. Ты ведь в социальных сетях свою геолокацию светишь, а вот нового парня – нет. Я думал, ты свободна, пока не увидел вас вместе.

Не могу не рассмеяться в голос. Что я слышу? Нотки ревности и собственничества? Да кто ты такой, мальчик?

– Свято место пусто не бывает, – парирую я, расплываясь в лукавой улыбке. Я максимально легко общаюсь с Майклом и честно говоря, не чувствую ничего, кроме удивления от того, что он здесь.

За десять тысяч километров от любимой Москвы. Еще и в эпоху коронавируса. Ради женщины, которую он сам же и предал, хоть и прикрывает это запланированным отпуском.

– Ты же не мог всерьез рассчитывать на то, что я долго останусь одна, Миш, – почти с любовью и нежностью произношу я.

Месть – блюдо, которое подают холодным.

Но я не могу сказать, что я испытываю жажду мести.

Мне просто все равно.

Здесь он или уйдет навсегда через пару минут. К этому человеку у меня нет никаких чувств и эмоций, а обида и боль, что оставались к прошлому Майклу давно испарились и заменились на эмоцию благодарности.

И я, правда, могу лишь сказать ему «спасибо тебе».

Я теперь знаю, какие отношения мне точно не нужны. Какого отношения к себе я точно не заслуживаю. Какого мужчину я определенно не хочу видеть рядом с собой. Такого, как Майкл. Безусловно, у нас были и хорошие, прекрасные, светлые моменты, и их невозможно стереть из памяти. Мы были близкими друзьями, и только потом – идеальной парой в глазах других, что строилась на фундаменте из его лжи, неуважения и предательств. Я обижалась и злилась на Майкла много месяцев, пока не осознала, что он просто отзеркаливал мое ощущение собственной самоценности.

Я благодарна Майклу абсолютно за все. Как и за его предательство, которое в конечном итоге, повернуло мою жизнь к лучшему.

Я давно простила и отпустила его.

И поэтому, чтобы он ни сказал, его слова не способны больше причинить мне боль.

Окончательно я попрощалась с ним здесь, на Бали, в медитативных практиках. Моя гуру и преподаватель по йоге предупреждала меня, рассказывая о том, что когда рвешь энергетические связи со своими бывшими половыми партнерами, то они возвращаются и слетаются на тебя со всех сторон света, словно пчелы на мед.

Я не верила в это до конца, а теперь воочию вижу доказательство того, что подобные практики работают.

Осталось еще и Оушэну прилететь на остров. Вот тогда бы я точно заговорила о стопроцентной их эффективности. Но этот горделивый кадр точно не побежит за мной на край света.

К тому же, он женат на странной женщине, что имеет привычку приставлять нож к горлу от нечего делать. Думаю, он не оставит Алису в ее безумных объятиях. И вообще, с чего я взяла, что он меня вспоминает?

– Я наблюдал за тобой все эти годы, даже когда ты была в Москве. Ты была одна целых три года. И я чувствовал, что ты скучаешь по мне, – Майкл накрывает своей ладонью мою. Я аккуратно убираю руку, придвигая ее ближе к себе. Надеюсь, он осознает, что я только что провела красную линию, за которую ему переходить нельзя. – Скажу честно, Мира, я здесь не один, – Майкл кивает в сторону девушки, что заливисто хохочет в окружении подруг. Я узнаю в ней популярного Московского блогера. За ней ходит дурная слава эскортницы и охотницы за кошельками, Майкл не изменяет себе. Кстати, она даже внешне похоже на Алину, с которой я застала их в тот роковой вечер.

Блондинка без конца поправляет свои наращенные до колена волосы, увлеченно разговаривая с подругами. Нас она не замечает. Я трачу еще тридцать секунд, чтобы заценить выбор Майкла: на девушке короткие шорты, обнажающие упругую задницу и максимально крошечный топ, демонстрирующий всем желающим силиконовый бюст. Огромные накаченные губы, как у рыбки. Она, по-своему красива, но меня больше привлекает натуральность. Таких сделанных «деток» в Москве очень много, я и без нее знала, что Майкл встречается с моделями последние три года.

– Я прилетел на отдых не один. Но я прилетел к тебе, – выдает мне Майкл, заставляя меня рассмеяться в голос.

– Что? Ты хоть понимаешь, насколько тупо это звучит? Что тебе от меня нужно?

– Чтобы ты дала мне шанс, – морщины между его бровей становятся глубже, а взгляд – пронзительней. Да только на меня его взгляд «кота из Шрека» давно не действует.

– Шанс на что?

– Вернуть тебя, – его взор внимательно скользит по чертам моего лица, шее, спускается в линию декольте. – Ты потрясающе выглядишь, Мира. Я не могу отвести от тебя глаз.

Да, выгляжу я куда лучше, чем три года назад. Но дело далеко не в исчезнувших восьми килограммах, а в том, что я изменилась внутри. Только работа над собой способна подарить коже сияние, а глазам – неподдельный огонь. Это не купишь за деньги, не сотворишь в кабинете пластического хирурга.

– Я всегда потрясающе выглядела, – слегка поведя плечом, замечаю спокойно. – Просто ты был слеп, Миш, – еще шире улыбаюсь я. – Давай закончим этот разговор. Я тоже сейчас в отношениях. И я не понимаю, зачем ты здесь…

– И как? Ты с ним счастлива? – вздергивает бровь Майкл. – Видел этого павлина. Европеец, – он пренебрежительно морщит нос.

– Никаких павлинов я здесь рядом с собой не видела. Только самого достойного мужчину.

– Как ты могла променять меня сначала на этих арабов-абьюзеров? Потом, на этих скупых Европейцев? – я чуть не подавилась водой, услышав это.

– Сохраняй адекватность, Миш. Ты себя слышишь? Мы давно расстались. Да только я тебя заинтересовала только когда переехала в Дубай, – холодно отрезаю я.

Так и подмывает сказать, что именно он был самым скупым абьюзером в моей жизни, но я сохраняю спокойствие.

– Мира, я…я расстанусь с ней прямо сегодня, – он снова берет меня за руку, и я чувствую, как меня начинает потряхивать от возмущения. – Мы вернемся в Россию вместе. Там твой дом, Мира. Там. Или в Германии. Но никак не в твоем чертовом Дубае, никак не на этом острове, переполненным наркоманами и безумцами…

– Очнись, Миш. Сейчас здесь самый главный безумец ты. И чем больше ты говоришь, тем меньше сомнений в этом у меня остается! Зачем тебе все это? Я не понимаю. Зачем ты приехал? Почему вдруг осознал, что скучаешь по мне? Это же такой бред. Моя новая жизнь просто бьет по твоему эго, признай это. Признай и живи дальше. Будь счастлив, потому что это все, чего я тебе искренне желаю.

– Я не могу быть счастлив, Мира! Не могу! Я так…так чертовски одинок, – его ноздри раздуваются, а после, Майкл тяжело выдыхает, отводя взгляд. Видно, как ему сложно проявлять подобную слабость и представать передо мной в таком уязвимом положении.

– Ты единственная кто по-настоящему любила меня, Мира. Заботилась обо мне. Готовила завтраки. Ухаживала за мной, когда я валялся с температурой тридцать восемь и девять. Ты единственная, единственная из всех этих кукол, кто видела во мне личность…а не только мои деньги, мой статус, мое положение. Рядом с тобой я вырос, рядом с тобой я всего достиг. А без тебя – какая-то пустота и стагнация, детка…

Я не верю своим ушам, черт возьми. И даже триумфа от его слов не чувствую. Мне действительно его жаль.

Да, Миш, я была очень удобной для совместного быта. Никто и не спорит. И я бы сейчас тебя с температурой не бросила. Как и многие другие настоящие девочки, которых интересует что-то больше своей внешности.

– Но ведь ты сам таких выбираешь. Кукол. Попробуй сменить фокус.

– Никто никогда обо мне так не заботился, как ты. Никто никогда так не поддерживал. Все, что я ощущаю последние три года – это всепоглощающую пустоту. И она сжирает меня изнутри, – он хватается за ворот футболки и эмоционально оттягивает его. – Я хочу детей, Мира. Хочу, но только с тобой. Скажи мне, что ты хочешь? Что мне сделать, чтобы ты меня простила? Я буду делать все, что ты хочешь. Больше никакого раздельного бюджета, больше никаких предательств…только потеряв тебя, я осознал, насколько сильно ты нужна мне.

Я отрицательно качаю головой, жестом останавливая монолог Майкла.

– Миш. Нельзя вернуть прошлое.

– Но у нас были хорошие моменты, Мира. Я вспомнил, как ты поддерживала меня, когда я потерял друга…я не мог встать с постели две недели, и все это время ты просто была рядом и держала меня за руку. Поддерживала во мне гребанную жизнь. Ты нужна мне, прошу, Мира…я раскаиваюсь, неужели ты не видишь? Не веришь? И ничего больше не чувствуешь? Три года гораздо меньше, чем десять лет, которые мы прожили рука об руку…