Это мучительное пламя

– Эгоизм и алчность ещё никогда не считались критериями успеха, – зло процедила девушка, заставляя Дэвида самодовольно откинуться на спинку стула.

– У меня собственные критерии.

И почему они с Джеком не ладили? Похожи же, как две капли воды!

– Мы должны что-то придумать.

– Что? – Не понимал Стив – он был новеньким в их фирме, но уже успел стать важным членом команды. – Невеста хочет самую обыкновенную свадьбу, а её родители – запоминающуюся и дорогую. Невозможно совместить простоту и шик. Невозможно.

– Тогда нам придется выбирать, – выдохнула Джулия.

– Или попытаемся обыграть сразу две тематики, – предложила Эбби, а затем приподняла альбом, в котором всё это время что-то вырисовывала. – Сделаем свадьбу в бирюзово-мятных тонах – оттенке Тиффани – она получится достаточно изысканной и роскошной, особенно, если добавить хрусталь и кристаллы. Всё это мы совместим с нежными цветами, скажем, белыми орхидеями; декоративными птичьими клетками – они будут олицетворять свободу и красоту; красивыми лошадьми. Ещё поэкспериментируем с десертами и закусками. Я вижу эту свадьбу на природе. Мне кажется, естественная обстановка должна дать невесте необходимое успокоение.

– Не до конца разобрался в деталях, но в целом мне нравится, – тихо сказал Стив, по всей видимости, выражая всеобщее мнение. По залу прошелся знакомый гул обсуждений.

– Выпьешь со мной кофе? – Шепотом спросил Джек, заставив Эбби повернуться.

Она давно привыкла к подобным предложениям с его стороны, и это не стало чем-то неожиданным.

– У меня много работы.

– Тогда после неё, – не отступал мужчина, – в нашем кафе за углом.

– Не думаю, что это уместно, – настаивала она.

– Почему нет?

– Потому что кофе не пьют просто так, Джек, – объяснила она, стараясь говорить так, чтобы никто не услышал. – Обычно это либо свидание, либо дружеская встреча. Между нами нет ни тех, ни других отношений.

– Но ведь могут быть, – его слова вынудили Эбби замереть, – я имею в виду, что мы можем стать неплохими друзьями, так? Кофе просто будет первым шагом.

Она хотела было ответить, – наверное, уже в сотый раз, – что не станет пить с ним кофе, но громкий голос её опередил.

– Каллаган, Дэвис, – оба одновременно повернулись на голос Сэма, – я хочу, чтобы вы занялись проектом Кроувеллов. Результаты и предложения жду к завтрашнему утру. Остальные работают по той же схеме. Все свободны.

– Так как насчет кофе? – Повторил Джек, а затем вновь притягательно улыбнулся. Для кого-то, вероятно, даже очень. – Согласись, в кафе думать над проектом будет намного приятнее, чем в офисе.

«И безопаснее», – вдруг пронеслось в её голове, но озвучивать свои мысли она не стала.

– Мы будем говорить о работе, – после недолгого молчания, согласилась она, замечая, как при этом его улыбка стала ещё самодовольнее, – о работе, Каллаган. – Повернувшись, уточнила Эбби.

– Я понял-понял, – откинувшись на спинку своего стула, Джек невинно расставил в сторону руки, – это уже не первый наш совместный проект. Неужели ты так плохо меня знаешь?

– Достаточно хорошо, – вставая, сообщила она, забирая со стола папки, – поэтому рамки ставлю сразу.

– Скажи, я хоть когда-нибудь добьюсь твоей благосклонности? Дружеской?

Эбби выдохнула, а затем снова посмотрела на Джека.

– Возможно. Если сейчас же займешься работой.

– Это самая лучшая мотивация, которую я когда-либо слышал, – он подскочил, вынудив девушку невольно отпрыгнуть, – я заберу тебя в семь.

– Просто кофе, Джек! – Напомнила она, когда парень фактически вприпрыжку направлялся к двери.

– Это будет лучший кофе в твоей жизни! Оу, осторожно, – Эбби заметила появившуюся в проеме Кэтрин, которая чуть не потеряла равновесие, когда налетела на выходившего из двери Каллагана. Он придержал девушку, а затем стремительно покинул кабинет.

– Кэт, – подруга подняла на неё глаза, – где ты пропадала? Почему пропустила совещание?

– Я…

Только теперь Эбби заметила, какими серьезными были её карие глаза.

– Ты в порядке? Что-то случилось?

Кэтрин открыла рот, чтобы ответить, но затем, по всей видимости, передумала. Она осторожно закрыла дверь конференц-зала и прислонилась к ней спиной.

– Случилось, – только и сумела произнести она, – и, если честно, я не знаю, с чего начать и как сказать.

– С самого начала и по порядку, – попыталась помочь Эбби, вынудив подругу, тем самым, на мгновение прикрыть глаза. Видеть эту стойкую и волевую женщину настолько потерянной было слишком необычно. И это действительно пугало.

– Моя бабушка была… в некотором роде… барахольщицей, – подобрав нужное слово, Кэтрин выдохнула и слабо улыбнулась, – ну, она любила собирать разные интересные статьи, журналы и газеты. Знаешь, мама никогда не понимала этого её хобби, и они постоянно спорили и ругались… а мне нравилось приходить к ней в комнату и ощущать запах старой бумаги. Мы садились на пол и читали их вместе. Это были одни из самых ярких воспоминаний моего детства. Когда её не стало, половину моей жизни заполнила пустота.

– Мне это знакомо, – сочувственно прошептала Эбби.

Кэтрин кивнула, а затем, часто заморгав, словно пытаясь прогнать непрошенные слезы, продолжила:

– Бабушка всегда говорила, что когда-нибудь её газеты принесут большую пользу. Я никогда не придавала особого значения этой фразе, хотя и помнила её, наверное, лет с шести. Но вчера вечером…

– Что? – Спросила Эбби, когда её подруга замолчала.

– Я знаю, как долго ты… было так тяжело начать с чистого листа… – девушка запиналась, потому что не могла найти подходящих слов, – …я правда хотела промолчать, но не спала всю ночь, понимаешь?… А я не хочу так… не хочу мучиться от бессонницы всю свою жизнь… но ещё больше, чем это, не хочу потерять твоё доверие… потому что, возможно, я могла бы что-то изменить или… просто…

– Кэтрин, – перебив подругу, Эбби обняла её за плечи и заставила посмотреть себе в глаза, – дыши, ладно? Иначе мне будет трудно понять, что именно ты хочешь сказать. Успокойся, а затем постарайся сказать то же самое, только чуть медленнее. Договорились?

– Лучше посмотри сама, – тихо ответила Кэт и протянула Эбби газету, которую всё это время держала в руках. Пальцы сами скользнули к слегка потрепанной от времени бумаге, а затем отчего-то замерли, словно начали предчувствовать что-то, что разумом объяснить было невозможно. Осторожно коснувшись газеты, Эбигейл опустила на неё глаза. Заголовок на первой полосе был обведен теперь уже почти выцветшим маркером.

Эбби сглотнула, но лишь сильнее сжала пальцами бумагу, а затем начала читать.

На этом статья обрывалась.

Кэтрин не стала дожидаться ответа и заговорила первой, увидев немой вопрос в её глазах:

– Когда ты рассказала мне о Дарене и его компании, я поняла, что где-то уже слышала это имя, но не могла вспомнить, где именно. Эта статья помогла мне. Я сразу же вспомнила всё, что рассказывала бабушка. Генри Холлиуэлл был из простой работящей семьи. А вот Томас Бейкер с самого детства привык считать деньги. – Эбби ощутила, как от упоминания о Его отце сердце пропустило удар. – Они дружили. Не знаю, что свело этих двоих вместе, но найти кого-то более дружного, наверное, было практически невозможно. Их дети так же были неразлучны. – Эрин и Дарен… Эбби сильнее сжала зубы, пытаясь не позволить эмоциями взять над собой верх. – Всё изменилось, когда Генри захотел открыть собственное дело. Томас оказался не готов к этому, потому что и счета, и сделки, и пиар – всё было на его друге. И, когда тот ушел, компания начала разваливаться. Он во всем винил Холлиуэлла. Поговаривали, что пару раз Бейкер даже пьяным заваливался к нему домой – серьезно и крепко угрожал всей его семье. Соседи вызывали полицию, но сам Генри никогда не подавал заявления. Через год «Diamond Constraction» почти полностью разорилась. Через неделю появилась эта статья.

Кусочки пазла сложились в цельную картинку сами.

– Выходит… журналисты серьезно полагали, что тот пожар устроил Томас Бейкер? – Осторожно спросила Эбби.

– Думаю, они были в этом убеждены. – Ответила Кэтрин, и в её глазах появилась та же уверенность, что и в словах. Внутри неожиданно защемило. Раньше, когда Дарен говорил о своем отце, она чувствовала, насколько сильно Он его ненавидел, но никогда не пыталась копать глубже – искать причину. Он просто не рассказывал, а она просто не давила. Но теперь… теперь Эбби понимала… многое понимала. Только вот сделать с этим уже ничего не могла. – Дарен совсем не такой. – Внезапное заявление подруги заставило её медленно поднять глаза. – Он не похож на своего отца. И я уверена, что он никогда бы так не поступил. – Эбби тоже была в этом уверена. И, несмотря ни на что верила в то, что он со всем справится. Что сможет побороть своё прошлое. – Я просто хотела, чтобы ты знала.

Прошептав извинения, Кэтрин вышла из кабинета и осторожно прикрыла за собой дверь. Наверное, понимала, что сейчас Эбби захочется побыть в тишине; наедине с собственными мыслями. Но вот только… правильно ли это было? Ведь сразу же появилось какое-то непреодолимое желание набрать Его номер, сказать, что она обо всем знает… – хотя, возможно, это была лишь часть какой-то большой истории… – утешить, подарить свою поддержку; прижать к себе и ощутить биение родного сердца. Достав мобильный, дрожащими и неожиданно похолодевшими пальцами она пролистала список контактов до самого конца и остановилась на безымянной строчке «xxx». Что-то до сих пор мешало ей удалить Его номер. Словно она боялась, что это сломает её окончательно.

Это были долгие три месяца. Невероятно тяжелые три месяца. Но она выкарабкалась из болезненно вязкой трясины, отчаянно хватаясь за каждую близлежащую ветку. Выбралась. И разве после всего, через что ей пришлось пройти, она имела право просто взять и разрушить всё за одну секунду? Это Он оставил её. И это был лишь Его выбор. А теперь, вероятно, пришло время и ей сделать свой.

Нажав на «удалить», Эбби встретилась с сопротивлением, которое заставило её замереть. Очередное испытание или злой рок? «Вы уверены, что хотите удалить этот контакт?» – внутри всё мгновенно перевернулось, дыхание перехватило, но непослушными пальцами, она выбрала «да», и когда всё было сделано, резко бросила мобильный на стол и, закрыв глаза, прижала ладони к округлившемуся животу. Она всегда будет помнить Его. Как бы старательно не пыталась убеждать себя в обратном, он является и будет являться неотъемлемой частью её жизни. Потому что она носит под сердцем Его ребенка. Малыша, о котором Он ничего не знает. Но… стоит ли это менять?

По щеке скатилась одинокая слеза, словно ответ на немой вопрос, продравшая холодом до самых костей. Эбби тут же смахнула её, не позволив перерасти во что-то большее и стать очередной болезненной слабостью.

Она ещё не готова что-то менять.

У неё просто нет храбрости что-то менять.