Это мучительное пламя

Глава 7

Эбби проснулась от того, что к горлу подкатил огромный, давящий ком. Она сумела сглотнуть его, остановив внезапный рвотный спазм, но отвратительное ощущение и сухость во рту так никуда и не исчезли. Поморщившись, она сделала непроизвольный вдох, пытаясь впустить в легкие побольше свежего воздуха. Почему она чувствует себя так плохо?

Не сумев найти ни одной разумной мысли в голове, – потому что, сказать по правде, мыслей в голове не было вообще никаких, – Эбигейл стала медленно открывать глаза. Свет оказался слишком ярким, отчего-то болезненным и заставил её вновь зажмуриться. Да что с ней такое…

– Милая, – мягкий голос пробрался в самые закрома сознания, а затем знакомые руки коснулись слегка влажных волос, – как ты?

– Буду в порядке, если ты занавесишь эти безвкусные шторы, – пробормотала она, вынуждая сестру слабо улыбнуться.

– Я принесла теплую воду с лимоном. Она должна помочь.

Воду с лимоном? Зачем ей вода с лимоном, она ведь… Эбби попыталась сесть на постели, но виски вдруг сдавила острая боль. Когда вам так хреново, никогда (!) никогда не делайте резких движений!

– Боже, – она застонала, обхватив руками голову, – почему я чувствую, словно внутри меня медленно взрывается атомная бомба?

– Выпей, – Мэнди протянула ей стакан, – тебе сразу же станет легче.

– Как эта дурацкая вода поможет мне? – Эбби сделала вынужденный вдох, пытаясь успокоить «стук молота» в ушах.

– Эта дурацкая вода, как ты её называешь, дорогая сестренка, является самым проверенным и действенным средством от похмелья. Уж поверь моему огр-о-о-мному опыту.

После этих слов перед глазами моментально замелькали цветные, анимационные картинки – не самые прекрасные, и, О, Святые Угодники, кажется, совсем не являющиеся галлюцинацией! Она всё вспомнила. Поняла, почему её голова напоминала большой надувной шар, и чем могла помочь обыкновенная вода с лимоном. Но главное – и самое ужасное, – она осознала, что натворила. Боже правый!

– Выпей, – словно читая её мысли, произнесла Мэнди, – а потом будешь корить себя.

Не став спорить, Эбби взяла стакан из рук сестры и сделала несколько последовательных глотков. Кисловатая жидкость разлилась по «осушенной» гортани, смягчая это до тошноты неприятное ощущение во рту и понемногу возвращая ясность ума – кто бы мог подумать, что на это способна обычная лимонная вода.

– Ты не чувствуешь болей в сердце? Пульс не стучит чаще? Дышать не тяжело? – Осторожно спросила Мэнди, обеспокоенно заглядывая ей в глаза.

– В моей голове вовсю идет Третья мировая, – ответила Эбби, устраиваясь поудобнее, – не считая этой незначительной детали, я в порядке.

Наверное. Если честно, она ещё и сама не была уверена в этом наверняка.

– Отлично, – её сестра забрала стакан и метнула в неё несколько молний, – тогда ты вполне в состоянии рассказать мне, какого черта произошло, где ты была целых два (!) дня, и почему так надралась.

– Я не надралась. – Мэнди сложила на груди руки. Она ничего не ответила, но её взгляд говорил яснее любых слов. Сдаваясь, Эбби на мгновение прикрыла глаза. – Ладно, да. Я немного выпила… случайно.

– Как можно случайно выпить целую бутылку?

Она попыталась было ответить, – возразить, если точнее, – но помедлила.

– Откуда ты знаешь про бутылку?

Конечно, задавать подобный вопрос было, наверное, слишком глупо. Ещё глупее было бы озвучить: «как я здесь оказалась», которое крутилось у неё в голове. Разве ответы были не очевидны?

Её сестра многозначительно промолчала. Ей было, что сказать, она просто не знала – стоит ли.

– Всё в порядке, Мэнди. Мы виделись. И даже говорили.

– Вижу, – просто заключила она, и Эбби даже сразу не нашлась, что ответить. В словах Мэнди между строк ясно читалось: «и разговор вышел неудачным». Имело ли смысл спорить? Ведь это было так. Удачного разговора у них действительно не получилось. И это явилось причиной её теперешнего состояния.

– Он… что-то сказал? – Опустив глаза, она выдавила из себя вопрос. – Или, может, попросил мне что-нибудь передать?

Секунда. Две. Три. Как же давила тишина!

– Ничего.

Сердце пропустило удар.

Он не сказал ничего. После всего, что между ними произошло, после того, как она… Эбби невольно прикрыла глаза. Она не должна была вспоминать. Он прав. Это самое правильное решение – оставить всё, как есть.

– Что между вами произошло? – Голос Мэнди стал тише и ближе. Она осторожно опустилась рядом, бережно коснувшись ладонью её руки. – Тогда… сейчас… почему ты не говоришь?

– Ничего, – машинально ответила Эбигейл, а затем, не сдержавшись, слабо улыбнулась. Это было так парадоксально: из сотен самых разнообразных слов выбрать именно это – ничего. Иногда подсознание играет с нами в слишком жестокие игры. – Адель в порядке?

– А ты? – Внезапно спросила её сестра, в принципе, даже ответив на вопрос, но…

– Я опаздываю на работу, – прошептала Эбби, отбрасывая в сторону покрывало.

– Как долго ты будешь избегать этой темы? – Повысив голос, бросила ей в спину Мэнди. – Неделю? Месяц? Год? – Всю жизнь – хотела ответить она, но не сказала ни слова. Заперев дверь, Эбби повернула краник и уперлась руками в столешницу. – Как ты не понимаешь, что бегство ничего не решит! Рано или поздно тебе придется вновь столкнуться со своим прошлым! И тогда тебе будет еще больнее, чем сейчас!

Еще больнее, чем сейчас… разве может быть ещё больнее?

– Прошу, поговори со мной. – Тишина. – Ты слышишь меня? – Мэнди несколько раз стукнула ладонью по дереву, вынуждая её увеличить струю. Эбби почувствовала, как сестра выдохнула, а затем прислонилась лбом к двери. – Хорошо, если ты хочешь, я уйду. Но прежде кое-что скажу. Сбавь темп. Остановись. Перестань бежать. Потому что, если не перестанешь, боль сломает тебя окончательно.

Зажмурившись, Эбигейл слушала успокаивающие звуки воды и неровное биение сердца. Она пыталась взять контроль над своими эмоциями, с силой сжимая пальцами края столика. Вдох-выдох. Ещё один вдох, а затем ещё один выдох. Ещё и ещё. Еще… после она услышала, как снаружи закрылась дверь. * * *

Холодный душ, парочка дыхательных упражнений и порция бодрящего латте, купленная в кафетерии за углом – вот, что вернуло ей прежнюю уверенность и стойкость. Любимый белый костюм в полоску и легкий, быстрый макияж, придавали ещё больше смелости.

Где-то в глубине сумки вновь зазвонил мобильный. Брать трубку сейчас, когда она бежит по тротуару на каблуках и с горячим кофе в руках – вряд ли хорошая идея. Через некоторое время включится голосовая почта, и она проверит сообщение сразу же, как только доберется до своего рабочего места.

И, если после опоздания её не уволят.

Эбби вбежала в здание и влетела в почти закрывающиеся двери лифта. Кое-как взглянув на наручные часы, она с ужасом осознала, насколько плохи были её дела. 11:56. Иисусе!

До нужного этажа кабина домчалась намного быстрее обычного – наверное, посочувствовала её безнадежному и чертовски дрянному положению.

В офисе Эбби встретила привычная рабочая суетливость: звонили телефоны, гремели кнопки клавиатуры, стучали степлеры, а в воздухе витал слабый, уже такой привычный запах напечатанной бумаги.

Знакомая фигура в красном платье, словно почувствовав её присутствие, тут же повернулась, а затем на мгновение облегченно прикрыла глаза.

– У себя? – Одними губами спросила Эбби.

Осторожный, почти конспиративный кивок.

– Давно не выходил, – так же одними губами ответила её подруга, мысленно подразумевая следующее: возможно, он не заметит, что ты опоздала на три часа. Чертовых три часа!

Она только и успела, что поставить на стол пластиковый стаканчик и скинуть с плеча сумку. В эту же секунду открывающаяся дверь кабинета заставила её вздрогнуть – как, однако, вовремя она отделалась от кофе!

– Эбигейл, – знакомый волевой голос моментально образовал в приемной – без лишней скромности признаться, – гробовую тишину, – зайди ко мне.

– Да, мистер О'Доннелл, – тихо ответила она, чувствуя, как от обреченности и страха подгибаются коленки. Влипла. Она определенно влипла! Успокаивающий взгляд подруги немного подбодрил и, взяв со стола блокнот, Эбби сделала вдох и направилась к кабинету.

Сэмюэль О'Доннелл был приятным мужчиной лет сорока пяти афроамериканской наружности с невероятно завораживающими серо-голубыми глазами. Несмотря на всю суровость и твердость, которые были присущи его характеру, Эбби никогда не встречала руководителя добрее и чувственнее. Звучит невероятно, но это был неоспоримый факт.

Восемь месяцев назад Сэм стал её Ангелом-Хранителем: поверил в её ответственность и желание работать, дал ей место, многому научил… а теперь ей предстояло попытаться объяснить причину, по которой она его, скорее всего, сильно разочаровала.

Что она скажет? Что совершила прогулку на вертолете, застряла на острове с человеком, от которого бежала из Нью-Йорка, заночевала с ним в пещере – подробности лучше опустить, – а затем до чертиков в голове напилась на его яхте? Что опоздала потому, что утром чувствовала страшнейшее – и к слову, первое в своей жизни – похмелье? Право же, это было бы не лучшее объяснение. В любом случае, Сэмюэль не позволил ей дать даже такого.

– Несколько часов назад нам поступил новый заказ, – подходя к столу, произнес он прежде, чем Эбби переступила порог кабинета, – очень важный. Он требует повышенного внимания, и, ко всему прочему, незамедлительного и безукоризненного выполнения.

Поняв, что тема с её опоздаем, если и не закрыта, то, по крайней мере, отложена, она открыла нужную страницу и стала записывать:

– Это будет благотворительный бал-маскарад. Приглашены весьма влиятельные люди, поэтому всё должно быть организовано по высшему классу. – Эбби кивала, делая соответствующие пометки. – Клиент прислал некоторые пожелания, но в основном захотел, чтобы декорации, музыка и тематика были продуманы именно нами. Должна быть организована выставка. На ней будут представлены работы сироток из всех наших приютов. Вся та сумма, которую удастся собрать, будет направлена в фонд помощи этим детям.

Какое хорошее дело, – подумала она, чувствуя, как от сказанного Сэмом у неё теплеет на душе.

– Сколько у нас времени?

– Три дня.

– Три дня? – Эбби замерла, а затем медленно подняла голову. – Но… мистер О'Доннелл, это невозможно. Если мероприятие будет таким широким и значимым, как вы говорите, то для того, чтобы не сделать ошибку, нужно спланировать всё до мелочей. А за такой короткий срок, шанс сделать всё совершенно, сводится практически к нулю.

– Я и сам осознаю это, – ответил Сэм, и Эбби поняла, что именно так оно и есть, – и даже пытался объяснить это заказчику, но он не стал меня слушать. Три дня – и это было его последнее слово.

– Почему вы не отказались? – Спросила она. – Зачем взяли на себя такую ответственность?