Эффект матового стекла. Книга о вирусе, изменившем современность, о храбрости медработников, и о вызовах, с которыми столкнулся мир

Военная лексика

Когда ВОЗ представила первые оценки вируса, который назвала COVID-19 (аббревиатура от англ. COronaVIrus Disease 2019), все ужаснулись. Новый коронавирус распространялся слишком быстро, убивая население, и обещал стать не менее заразным, чем «испанка» 1918 года – самая массовая пандемия гриппа за всю историю человечества, – и значительно более контагиозным, чем даже наиболее опасные штаммы сезонного гриппа и MERS-CoV. Буквально за несколько месяцев стало очевидно, что летальность от COVID-19 угрожающая: 3–4 % по сравнению с менее 0,1 % для типичного сезонного гриппа и 2,5 % для испанского в прошлом веке.

С момента, когда мир облетела новость, что из-за вспышки неизвестной инфекции китайский многомиллионный Ухань закрыт на карантин, главной метафорой происходящих событий стала война всего населения Земли и отдельно взятых стран против коронавируса.

Мир заговорил на языке войны, и теперь все следили, как вирус завоевывает все новые и новые страны. ВОЗ, которая объявила начало пандемии 11 марта 2020 года, вовсю использовала военную риторику: «сдерживать», «наращивать усилия по борьбе», «оперативно принимать меры», «не сдаваться», «защищаться», «действовать на упреждение», «ввести почти военное положение», «закрыть границы».

«Мы никогда не видели пандемии, вызванной коронавирусом. Мы также никогда не видели пандемии, которую в то же время можно взять под контроль. ВОЗ работает в режиме полномасштабного осуществления ответных мер с тех пор, как нам сообщили о первых случаях заболевания. Мы ежедневно призываем страны предпринять срочные решительные действия. Мы громко и четко бьем в набат», – заявил генеральный директор ВОЗ Тедрос Адханом Гебрейсус.

На тот момент в мире было зафиксировано уже более 118 тысяч зараженных и свыше 4000 погибших. Когда коронавирус перешел в наступление на Европу и проник в Россию, стало окончательно понятно, что предстоит сражение с инфекцией невиданных ранее планетарных размеров. Ни одна система здравоохранения еще не сталкивалась в сфере инфекционных заболеваний с вызовом таких масштабов, срочности и неопределенности.

Милитаристскую риторику начали применять первые лица государств, призывая население вступить в бой с невидимым убийцей. Уже в апреле 2020 года президент РФ Владимир Путин заявил, что Россия одержит победу над COVID-19, как ранее победила остальных врагов: «Все проходит, и это пройдет. Наша страна не раз проходила через серьезные испытания: и печенеги ее терзали, и половцы – со всем справилась Россия. Победим и эту заразу коронавирусную. Вместе мы все преодолеем». У президента США Дональда Трампа вирус был «невидимым и потому самым жестким врагом». У канцлера Германии Ангелы Меркель коронакризис – самый серьезный национальный вызов со времен Второй мировой. А президент Франции Эмманюэль Макрон в одном из мартовских обращений к гражданам шесть раз рефреном повторил «мы на войне».

Российская система здравоохранения с первых дней вторжения COVID-19 вовсю использовала принципы военной медицины. Как и во время боевых действий, медики начали сортировать заболевших на амбулаторном и стационарном этапах, чтобы разгрузить специализированные стационары и оптимизировать численность медицинского персонала, занятого оказанием медпомощи. Были разработаны схемы маршрутизации больных, способы диагностики, схемы терапии COVID-19. Ковидные больницы были разделены, как фронт, на чистые зоны – безопасные зеленые – и грязные – красные. В красных зонах медики работали с инфицированными коронавирусом в специальных средствах защиты. Похожие на космонавтов, они сражались с инфекцией тет-а-тет. В непростреливаемой по военной терминологии желтой зоне умеренной опасности врачи принимали пациентов с неподтвержденным COVID-19. Здесь же находились койки долечивания после перенесенного коронавируса.

Медучреждения перепрофилировали, а медперсонал перебрасывали между больницами и регионами в зависимости от складывающейся эпидемиологической нагрузки. Многим медикам на время пришлось сменить специализацию. Более 1,5 млн человек на интернет-портале непрерывного медицинского образования прошли краткосрочные курсы (не менее 36 часов) по вопросам, связанным с коронавирусом. С самого начала пандемии медиков активно призывали на ковидный «фронт». С зараженными пациентами работали в том числе те врачи, которые в обычное время хирурги, травматологи, гинекологи, урологи.

В конце весны 2020 года для борьбы с коронавирусной инфекцией вышли молодые специалисты – студенты старших курсов медколледжей и ординаторы.

На пике заболеваемости помощь пациентам оказывали 550 тысяч медицинских работников, в том числе 156 тысяч врачей, 318 тысяч представителей среднего медицинского персонала, 76 тысяч – младшего.

Суммарно Минздрав за время пандемии опубликовал четырнадцать версий Временных методических рекомендаций по профилактике, диагностике и лечению коронавируса.

Все врачи по закону военнообязанные, и, когда случилась чрезвычайная ситуация, они, облачившись в «противочумные» костюмы, оказались на «передовой», месяцами не видели семьи, поселившись в гостиницах и даже в больницах, чтобы не рисковать здоровьем родных.

Военную лексику использовали журналисты в репортажах, социальной рекламе, вирусных интернет-роликах. Корреспонденты, которые не побоялись переступить порог красной зоны, вели репортажи из реанимаций и называли происходящее «самой лучшей войной», на которой они были, потому что «на обычной войне цель – убить другого, а тут – спасти». Врачи и волонтеры, работавшие в красных зонах, не сговариваясь, описывают свой опыт как что-то похожее на участие в военных действиях.

Было привлечено более 20 тысяч волонтеров-медиков. Из них более 5 тысяч помогали с вакцинацией, более 12 тысяч – с бесплатной доставкой лекарств и льготных рецептурных препаратов.

После работы в ковидной больнице координатор волонтеров в московской ГКБ № 52, предпринимательница Ольга Волосовец хорошо понимает, почему фронтовики потом встречаются и почему им так сложно вернуться к мирной жизни: «Когда вы находитесь в месте, где сконцентрировано состояние страха, боли и надежды, это так или иначе влияет и на ваше внутреннее состояние. Невозможно привыкнуть к цифрам, невозможно привыкнуть к тому, что люди все равно умирают. Невозможно привыкнуть, что вы выходите из реанимации, возвращаетесь, а там уже какая-то койка пустая».

Для врачей, фельдшеров, медсестер, работников скорой помощи пандемия стала настоящим вызовом. Рискуя собой, они мужественно исполняли свой долг, делая все возможное и даже невозможное, все, что от них зависит, чтобы помочь людям, заболевшим COVID-19. Каждый месяц их ряды пополнялись «новобранцами». К ним присоединились кардиологи, эндокринологи и неврологи для лечения заболеваний, которые обостряет ковид. «Две недели просто в каком-то трансе была. Очень тяжело смотреть на мучающихся, а порой и умирающих людей. К тому же я работаю еще и в поликлинике на приеме, потому это – работа на износ», – рассказывает эндокринолог Юлия Черемисина. Ей, поликлиническому доктору, невероятно тяжело было привыкнуть к работе в ковид-отделении: «Честно говоря, поначалу хотелось все бросить, но коллеги говорили мне: “Держись, Юля, идет война, и нам надо в ней победить”». Результаты опроса, проведенного НИУ ВШЭ в середине апреля 2020 года, показали, что лишь пятая часть сотрудников медорганизаций опасается заражения и будет избегать контактов с больными COVID-19 (22 %). Остальные готовы работать с такими пациентами, несмотря на опасения (42 %), не боятся заражения (7 %) или даже считают, что не имеют права бояться заразиться (21 %).

К середине 2020 года коронавирусная инфекция, окончательно став в глазах общества главным врагом человечества, взяла небольшую передышку: первая волна пошла на спад. К тому моменту уже вовсю использовалась военная лексика. К привычным словам присоединяется компонент «корона-»: корона-атака, корона-удар, корона-борьба, корона-фронт, корона-хроника, горячая корона-точка и, увы, корона-жертвы.