Эффект матового стекла. Книга о вирусе, изменившем современность, о храбрости медработников, и о вызовах, с которыми столкнулся мир

Нам без нее будет плохо

Есть такая категория людей: они рождаются, живут и умирают в одном и том же городе, причем нередко в одной и той же больнице, только в разных ее отделениях. Галина Михайловна – одна из таких. Родилась 6 сентября 1954 года в Смоленске, прожила в нем 67 лет. Возможно, была бы жива до сих пор, если бы сделала прививку от ковида.

Дороже всего в жизни обходится бездействие. Галина Михайловна знала об этом и все старалась делать вовремя. Она вышла замуж, родила сына, училась, затем работала на радио и в пресс-службе городской администрации. Построила дом. Развелась. Имела огород в деревне Базылевка, что в 20 км от города. Была гостеприимной и суеверной. Еще до пенсии, не желая жить на нее, организовала себе пассивный доход: сдавала студенткам местного вуза комнаты в своем большом доме в центре Смоленска. И в целом считала себя сильной женщиной, способной выдержать все на свете.

Когда началась эпидемия, Галина Михайловна окунулась в прорубь на Крещение и сказала, что прививаться ни за что не будет. Это было в 2020 году, когда ковид еще не окреп. Галина, не боясь его, ходила без маски на другой конец города к старшей бездетной сестре, которая была прикована к кровати более десяти лет. Она ухаживала за ней и бывала у нее ежедневно.

В январе 2021 года ковид взялся за Смоленск, где масочный режим объявили позднее всех в России. Болезнь косила уже не только дальних знакомых, но и близких родственников. Муж второй сестры Галины Михайловны умер от ковида в начале мая 2021 года, почти в одно время с отцом близкой подруги. Но даже после этого Галина Михайловна не пошла прививаться. Не пошла и в июне, когда заболела ковидом и умерла через две недели в Смоленской ЦРБ ее старшая сестра-инвалид.

В том, что сестру ковидом заразила именно Галина, в ее большой семье никто не сомневался: симптомы проявились у нее, как и у покойной сестры, недели через полторы после похорон последней. Головная боль, одышка, кашель, слабость лишь усиливались. Но Галина Михайловна все откладывала визит к врачу, заявляя, что ее крепкий иммунитет все перетрет. Даже когда за ней приехала скорая, вызванная сыном, она, отбиваясь от медработников, стояла на своем – говорила, что является медсестрой запаса, знает «все об этой болезни» и никуда не поедет.

Под давлением сына и ее подруг она все равно попала в ковидарий Смоленской ЦРБ. Ее, конечно, госпитализировали, однако сделать уже ничего не могли. Сатурация падала, 70 %-ное поражение легких давало о себе знать. Болезнь прогрессировала. Через неделю Галина перестала узнавать врачей, впадала в беспамятство, почти ничего не ела, у нее отнималась правая рука.

Свой 67-й день рождения она встретила в реанимации и не вышла из нее вплоть до злополучного 27 сентября. Тело со второго этажа больницы спустили в полуподвальное помещение патологоанатомички. Но не вскрывали. Зачем? Все и так ясно. Медперсонал ни с кем из родственников не связывался и ничего не сообщал. Лишь к вечеру одна из подруг позвонила в отделение и узнала, что смерть наступила около часа дня и тело Галины Михайловны лежит в черном пакете где и полагается, в обшарпанном снаружи и внутри патологоанатомическом отделении Смоленской ЦРБ, где от черных мешков у сотрудников уже рябило в глазах.

В конце сентября в Смоленске стояли теплые дни.

Переполненный морг было решено не перегружать, поэтому тела отдавали родственникам на следующий же день – похороны шли в ускоренном темпе.

«Мы уже давно поняли, что нам жить в таком режиме до тех пор, пока все не переболеют и коллективного иммунитета не будет», – говорила медсестра Ирина Кивова из ковидного отделения.

Сын Галины Михайловны принес по просьбе патологоанатома одежду, в которую обрядили тело матери, – обычное платье, висевшее в шкафу. Волосы и лицо привел в порядок за небольшую плату танатопрактик. Тело и лицо покойной обработали специальной санитарной жидкостью.

Можно было не защищаться от инфекции на похоронах. Ведь в медкарте не было написано, что Галина Михайловна умерла от ковида. Официально она скончалась от инсульта. Отравленная инфекцией загустевшая кровь забила сосуды, а бедное сердце, и так работавшее на пределе возможностей, качало и качало ее.

Прощание с Галиной проходило в предбаннике патологоанатомического отделения. Цветы были осенние, преобладали хризантемы и астры. Люди, подходя к гробу, складывали их в изножье и быстро уходили. Цветов было много. Живые боялись мертвую, даже не скрывая этого. Лица были грустными, глаза у многих пришедших – мокрыми. Эти люди вместе выросли в одном городе, вместе постарели. Конечно, повода встретиться часто не находилось, встретились на похоронах.

На лице Галины Михайловны инсульт не отразился: оно так и осталось широким, белым, без подтеков. За время пребывания в больнице оно похудело и осунулось, выделялся только нос. Выражение лица было строгим и даже напряженным. «Она очень устала за последние полтора месяца», – сказала одна из ее подруг, звонившая в больницу ежедневно и первой получившая весть о смерти.

Незнакомый мужчина, глядя перед собой, произнес, будто бы вслух подумал: «Галя веселая была. Всегда танцевала. Цветы любила. Умела хорошо общаться и хорошо дружить. Нам без нее будет плохо». – «Почему будет? Уже плохо. Кто теперь будет душой компании?» – отвечал другой мужчина в старой куртке и кепке.

В масках были чуть больше половины пришедших.

Галина при жизни маску не носила. Принципиально. Зато ее родственники теперь без них не представляли своей жизни. Племянник Иван не выпускает из дома детей, если те отказываются надевать маски. Сам же меняет маску дважды в день. Когда он прошлым летом тяжело переболел ковидом, он не паниковал. Но после смерти отца и двух теток стал заметно осторожнее. «Береженого бог бережет, говорила мне бабушка Груша. Вот только сейчас ее слова дошли до моего мозга», – сказал Ваня, глядя куда-то в пространство.

Наступает момент, когда гроб поднимают и несут к выходу. Отсюда, наверное, и начинается то, что принято называть последним путем человека, закончившего свои дни и дела на этой земле. Поездка по винтовой дороге, выезд за город – и вот автобус остановился у обрыва. Дальше машина не проедет, только пешком. Кладбище находится примерно в пятистах метрах от дороги. Но до него еще нужно дойти, а для этого надо спуститься с одной горки и подняться на другую крутую горку. Даже налегке преодолеть этот путь с учетом особенностей рельефа (высокие и очень высокие холмы) не так уж и просто.

Похоронная команда знает свое дело. Аккуратно, микрошагами, мужчины спускают тело с горы, тихонько переговариваясь в духе: «Слава, давай двигайся. Ребят, там, в изножье, давайте аккуратно, да?» Через минут семь они оказываются на глубине небольшого оврага. Теперь им предстоит поднять гроб с телом наверх. Здесь еще проблематичнее, поэтому на подмогу им спешат провожающие. Гроб наверх поднимают 12 человек.

На семейном совете было решено хоронить Галину не вместе с родителями на ее малой родине в Базылевке, а рядом с сестрой-инвалидом. Захоронение площадью три на пять метров очерчено низкой черной оградой. По левую сторону от могилы лежат венки, оставшиеся с похорон сестры, по правую – стоят венки для Галины Михайловны. После недолгого прощания и чьей-то речи гроб накрыли крышкой. Часы показывали два часа дня. Еще несколько минут – и все будет навсегда закончено. Две веревки похоронщики кладут под днище гроба, снимают его с табуреток и ставят на край разрытой ямы. Аккуратно спускают гроб вниз. Он задевает могилу одним из боков, начинает качаться на веревках. Момент опасный. Но гроб успевают опустить раньше, чем он мог бы сорваться. Характерный звук удара тяжелого ящика о грунт – гроб с телом коренной жительницы Смоленска Галины Михайловны, ярой противницы прививок, достиг дна.

Перед поминками из дома Галины Михайловны вынесли лишнюю мебель, чтобы влез широкий стол, завесили зеркала простынями по деревенскому обычаю, недостающую посуду принесли от соседей. Из еды приготовили только кутью, остальное заказали. Кто-то разбил в спешке ее дорогую тарелку из сервиза. Извиняться за это было не перед кем.

Людей было мало, человек пятьдесят. Хотя при жизни Галина Михайловна водила дружбу с половиной города. Младшая сестра плакала. Сын стоял, глядя в одну точку, рядом с гражданской женой.

Эх, если бы Галина сделала прививку, как многие ее знакомые! Не было бы сейчас этого мероприятия. Были бы посиделки в деревне, задушевные разговоры, купель на Крещение… Но случилось то, что случилось. Теперь остались только воспоминания о том, что, кажется, было так давно. И не с нами.

Анна Героева