Драматургия Югославии

ЭПИЗОД ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТЫЙ

Маленькое, заброшенное деревенское кладбище. Все собрались вокруг могилы Йойо. С и п к а тихо присоединяется к стоящим. Ю с т у с заканчивает свою речь.

Ю с т у с. Натурам экспеллас фурка, тамэн ускве рекурет — гони природу в дверь — она влетит в окно. Но то, что было, не должно и не может вернуться. Покойся с миром, ибо зло в природе человеческой изгнано навсегда.

М о й ш е. Аминь!

М н о ж е с т в о г о л о с о в (хором). Аминь…

Все расходятся… У могилы Йойо остаются Юстус, Мойше, Пипл, Зола и Сипка. Зеро сидит невдалеке на могильном холмике и молча наблюдает за ними.

М о й ш е (вдруг поднимает голову). Люди!

Все взгляды устремлены на Мойше.

Йойо больше нет!

Слова Мойше будто парализовали остальных. Все стоят молча, склонив головы. Очень тихо начинает звучать музыкальный финал — «Аллилуйя» из оратории Генделя «Мессия». Юстус, Сипка, Зола, Мойше, Пипл и Зеро выходят на аллею… Они ступают усталым, неторопливым шагом, точно поднимаясь по очень крутому склону. Музыка постепенно начинает звучать громче. Впереди шагает долговязый, величественный Ю с т у с, за ним — неуклюжий, лохматый З о л а и вялый, сгорбившийся М о й ш е, а за ними — С и п к а и П и п л. Сипка обнял Пипла за плечи.

Далеко позади всех, обособленный, одинокий, плетется З е р о, опустив голову и держа руки в карманах.

Музыкальный финал. Кладбище опустело.

Посреди кладбища выделяется холмик, на нем — простая каменная плита, поверх которой косо лежит полосатая шапочка лагерника.

З а н а в е с.

1964