О наследниках, наследиях и наследствах

— Туда ему и дорога, — выразил общее мнение МакНейр.

— А мне все-таки кажется несколько странным, что Дамблдор настолько легко отказывается от своих людей, — сказал Орион, — разве так можно? И кто за ним пойдет, если он будет продолжать в том же духе? Так совсем один останется.

— Он играет в какие-то странные шахматы, — задумчиво проговорил Волдеморт, — я бы сказал, с элементами покера. И все эти люди и нелюди для него всего лишь пешки, даже не фигуры. Наверное, думает, что выиграть может и один. Или уже не может остановиться.

Разговор как всегда продолжили в башне.

— Меня, если честно, пугает полное отсутствие каких-либо привязанностей у Дамблдора, — сказал Орион. — Я не говорю о детях и внуках, гении часто одиноки, но их окружают ученики и единомышленники. Могу понять, когда кто-то начинает обрубать связи, стараясь не привязываться слишком сильно, если он достиг практически бессмертия как тот же Фламель. Это очень больно, когда уходят любимые, а ты остаешься. К тому же такой человек как Фламель должен был очень сильно измениться. Само Великое Деяние неумолимо меняет алхимика. Но это точно не случай директора Хогвартса, ему хорошо если за сотню перевалило. И буквально выжженная земля вокруг. Странно.

— Не так уж и странно, — ответил Волдеморт, — привязанности делают нас уязвимыми. Чем проще всего шантажировать, как не жизнями любимых?

Подданные с интересом уставились на него, и он ответил им хищной ухмылкой.

— Это не я придумал, если что. Если никого не любишь и не жалеешь, то и других убивать легче.

— Это-то понятно, — проворчал Уолден.

— Подожди, — нахмурилась Вайолет, — я понимаю, что ты хочешь сказать, но тогда получается, что он сознательно отказывался ото всего? Уничтожал все привязанности? Но ради чего? Он ведь не великий ученый, не правитель и не законотворец. Я говорю о призвании и истинном таланте. Он то, что ты обычно называешь чиновником средней руки, правда, объем власти у него большой.

— Если вся эта история с Гриндевальдом правда, — сказал Люциус, — то можно предположить, что наш директор Хогвартса, так сказать, остался с разбитым сердцем и недрогнувшей рукой избавился ото всех сердечных и дружеских привязанностей. Но это как-то слишком мелодраматично. Что-то вроде этих шутовских мантий и колпаков, что надевает сам Дамблдор. Вопрос, зачем?

— А может, он за своего хахаля мстит? — предположил Фенрир. — Или еще что? Мутно все как-то. Понятно, что привык думать, что он тут самый умный, но это же глупо. А вообще, действительно, мне уже жутко становится. Скольких мы уже убрали? И сколько осталось?

— Он может считать, что вводит нас таким образом в заблуждение, — не очень уверенно сказал Северус, — вроде как мы решим, что у него люди закончились, а тут он и ударит. Но я даже представить не берусь, что он там задумал.

— Логику психа не понять, — согласился Фенрир.

В любом случае, еще на одного сторонника врага стало меньше, что не могло не радовать. И животным легче станет.

Честно говоря, Северус только сейчас задумался, зачем вообще в Хогвартсе нужен лесник. Елки на Рождество рубить? Или тыквы к Хэллоуину выращивать? Так все это прекрасно заменяли чары. Тех же летучих мышей в Большой Зал никто массово не загонял и скелеты на ближайшем кладбище не выкапывал. Трансфигурация и чары легко решали все проблемы. И уборки потом никакой, плюс можно было соревнование между факультетами устроить на лучшее оформление. А так Хагрид просто жил на территории Хогвартса… И, судя по всему, на денежки Попечительского Совета. Вряд ли Дамблдор оплачивал из своего кармана кормежку полувеликана. Очень интересно! Не то чтобы Северусу вдруг стало жалко школьной еды, но было в этом что-то мерзкое. Очень может быть, что Хагриду было негде жить, а на работу его никто не брал. Хотя о его страстной любви к драконам знали все, кто учился в Хогвартсе. Уж уборку навоза в заповеднике полувеликану точно доверить было можно. И если бы Дамблдор действительно заботился о неприкаянном бывшем ученике, то вполне мог раздобыть для него порт-ключ в Румынию и дать рекомендацию. А он предпочитал держать его под рукой. Ну да, кто еще, не задумываясь, согласится выполнить посильное поручение вроде установки капканов на границе Проклятого Леса? Или проследит за прогулками кого-то вроде мародеров с оборотнем? А может и еще там что-то было, кто знает. А Хагрид точно не задавал лишних вопросов и не задумывался. Для него все было ясно: Дамблдор — великий человек, а кто в этом сомневается, тот враг. Да, похоже, что они нанесли врагу один из самых сильных ударов. Второго такого Хагрида Дамблдор вряд ли найдет.

На другой день привезли первую партию мебели для нового дома, и работа закипела. Вайолет потрясенно разглядывала получившиеся интерьеры. И надо признать, результат превзошел все ожидания. Дом выглядел настоящим старинным родовым гнездом, чему очень способствовали витражи, стилизованные под старину гобелены и ковры, а так же тяжелая резная мебель.

— Мне все очень нравится, — сказала Вайолет, — это действительно замечательный дом, но у меня точно ничего бы не получилось без вашей помощи.

— Занятно, — прокомментировал обстановку Волдеморт, — вот совершенно точно знаю, что в то время чуть ли не одними сундуками обходились, а все равно полное ощущение, что именно так все и было. Умеют мебельщики клиентам пыль в глаза пускать.

— Придется вам, миледи, давать прием по случаю новоселья, — намекнул с улыбкой Люциус, — положение обязывает. Но вы не беспокойтесь, с этим тоже поможем.

Вайолет вздохнула.

— Тут вот, — не очень уверенно сказала она, — надо комнаты выбрать. Мистер Снейп, вам какая нравится?

Северус откровенно завис. Когда-то он всего лишь смирился с отсутствием большинства привычных современных удобств в башне, а теперь ему ужасно не хотелось покидать маленькую полутемную спальню. Но как он мог остаться там? Хорошо еще, что мебель и убранство стен оказалось таким гармоничным.

— Да меня любая комната устроит, миледи, — сказал Северус, — не стоит беспокойства. Я неприхотлив.

Вайолет кивнула. И вздохнула.

— Не страдай! — сказал ей Волдеморт. — Мы уже это обсуждали. Можешь всего пару ночей в неделю проводить здесь, пока не привыкнешь. Есть у меня кое-какие соображения, потом скажу.

— Сам-то, небось, в хозяйской спальне расположишься, — фыркнула Вайолет.

— Обойдусь, — хмыкнул Волдеморт, — меня вон та угловая устроит, все поближе к библиотеке. И кабинет себе оборудую. А хозяйская спальня — твоя. Еще прикинь, где детские будут, чтобы специально зачаровать.

— А в башне зачаровывать не надо было? — удивилась Вайолет.

— Сравнила! Башня полностью настроена на тебя, такого даже в самых старых мэнорах не получается. Обычно владелец чувствует защитный периметр и алтарь, а детишки со своей стихийной магией могут много чего наворотить.

— Никогда не думала, что ты интересуешься детишками, — Вайолет удивленно уставилась на Волдеморта, — зачем тебе это?

— Я интересовался не детишками, — ответил тот, — а чарами, которые используются в домах волшебников. А там частенько и детишки живут. Сама знаешь, чары конфликтовать не должны. Кстати, тебе еще эльфы понадобятся.

— Невилл как-то вызвал домовика Лонгботтомов, — сказала Вайолет, — это не может быть опасно? Как думаешь?

— Спроси у кого-нибудь из наших, — посоветовал Волдеморт.

Как оказалось, если домовик не был официально выделен, как в свое время поступили Руквуд и Лестранжи, то любой член семьи теоретически мог попробовать причинить вред леди Сильверстоун. Так что няню Невилла придется или убивать, или привязывать дополнительно после усыновления мальчика.

— Я бы вообще с этим усыновлением не затягивал, — посоветовал Люциус.

Магическое усыновление Вайолет могла провести в любой момент. Это обстоятельство сильно упрощало то, что Невилл к ней искренне привязался. Ему очень нравилась красивая дама, которая радостно ему улыбалась, не забывала приласкать и одобрить, а еще и вкусно накормить. Он был тут одним из многих, но при этом его не забывали выделить и похвалить. И никто не мешал возиться с травками и цветочками. И, самое главное, прекратились жуткие и обидные испытания, после которых взрослые хмурились, вздыхали и качали головами, глядя на мальчика. Он же понимал, что сделал что-то неправильно, но при этом не знал, чего от него хотят.

Леди Вайолет ничего от него не требовала. Она улыбалась, гладила его по голове и говорила, какой он замечательный и талантливый. Это было очень приятно, и Невилл буквально расцвел, как те самые колокольчики.

— Значит, завтра идем к Источнику, — сказала Вайолет, — а ночью — к Дереву. Правда, не знаю, что там с документами.

— Оформим задним числом, — махнул рукой Люциус, — сейчас до ребенка никому и дела нет. Только у меня к вам просьба, миледи, маленького Дурсля не возьмете с собой? Ему тоже не помешает искупаться в Источнике. Амулеты для его родителей я сделаю.

— Хорошо, — согласилась Вайолет, — мальчику это точно не помешает.

Северус, присутствующий при разговоре, довольно улыбнулся. Лес… Как же там хорошо! А Невиллу Лонгботтому купание в Источнике точно пойдет на пользу. Глядишь, еще какие таланты проснутся. Хотя куда уж больше-то… А все-таки интересно, что там с его наследием? Езус, как и другие древние боги, белым и пушистым не был. По идее, какое-то место, связанное с ним, точно должно было находиться в Лесу. А еще интересно, как у мальчика это наследие пробудилось. Вряд ли Лонгботтомы сохранили связь с древним покровителем своей семьи и практиковали жуткие ритуалы, как Сильверстоуны.

— Бывает так, что рождается ребенок с сильно выраженным наследием, — ответил на вопрос Северуса Орион Блэк, — это не тийю, крови божества в нем не больше, чем в остальных членах семьи. Раньше это считалось благословением, теперь же внушает скорее страх и неприятие.

— Почему? — удивился Северус.

— Думаю, дело в том, что это непривычно и не поддается контролю, — вздохнул Орион, — кто знает. Таких случаев давно не было, насколько я знаю, но есть предание, что на просьбу о помощи такого ребенка может откликнуться Покровитель. А у них свои представления о справедливости.

— И такого ребенка провоцировали на стихийные выбросы?! — в полном шоке спросил Северус.

— Скорее всего, считали всего лишь страшной легендой, — ответил Орион, — сказкой.

Северус вспомнил Хагрида, который, даже столкнувшись лицом к лицу с грозной силой, орал, что все это сказки. Да уж… Но такое отношение многое объясняло. Наверное, и Вайолет с Дереком были в относительной безопасности из-за этого отношения волшебникам к собственным корням и традициям. Сказки. Только что глаза необычные.

Дурсли всем семейством прибыли вскоре после завтрака. Глава семейства презентовал бутылку коллекционного бренди, а его жена — собственноручно приготовленный торт.

— Какой у вас красивый дом! — восхитилась Петунья. — Как будто всегда тут стоял. И какая обстановка!

— Оказывается, сейчас можно заказать любую мебель, — ответила Вайолет, — мне посоветовали. Хотите каталоги?